Наследники - Федоров Евгений Александрович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
«Ну, слава тебе господи, одного вора, видать, зацапали!» — обрадованно подумал он и с фонарем в руке потрусил на кобыленке на отчаянный крик.
Вот и рогатки. На ледяной наст повержен полуобнаженный пленник, и мужики истово полосуют его плетями.
— Постой, ребята! — глухо приказал Яков и, приблизившись к истязуемому, осветил лицо его фонарем. — С нами крестная сила! — вылупив в изумлении глаза, выкрикнул он. — Иван Селезень! Да как ты попал сюда?
Приказчик вырвался из рук истязателей и бросился к Широкову.
— Гляди, что твои головорезы робят! Своих бьют! — пожаловался он.
— Да, то не к месту! Зря поторопились! — смущенно потупил глаза управитель. — И какое лихо понесло тебя в темень! А ну, живо облачить гостя!
Недовольные, хмурые егеря неторопливо облачили Селезня.
— Эх ты, напасть какая! — почесал затылок бородач. — Что бы толком оповестить, а то режет — посланец государя!
Вся спина Селезня ныла от боли.
— Погоди, ироды, я еще напомню вам эту обиду! — пригрозил приказчик и сказал с едкой насмешкой Широкову: — Ничего у тебя встречают добрых людей!
Управитель обиженно промолчал. Сердито посапывая, Селезень завалился в пошевни и крикнул Широкову:
— Ну, Яков, веди к теплу да к огоньку. Изголодался и намаялся я изрядно!
Сидя в большой светлой комнате, приказчик морщился от боли, но от стыда молчал. Между тем хозяин распоряжался по дому:
— Эй, стряпухи, давай на стол жирные щи, да порося, да штоф! Да все чтобы погорячей!
Тяжелой походкой он вошел в горницу.
— Выпьешь чару? — обратился он к Селезню.
— С дороги в самый раз! — обрадовался приказчик.
Они сели за обильный стол, закусили. Наливая Селезню чару, Широков вымолвил:
— Эстафета ныне от хозяина дошла к нам. Принес ее один мужик хитрющий, добрался-таки, подлец, через вражьи заставы.
— Ох, боюсь, худо мне от господина будет! — со вздохом сказал Селезень.
— Известно, не похвалит Никита Акинфиевич, — согласился управитель. — Но и то надо по совести рассудить, разве мы виноваты в этом великом несчастии? Да ты послушай грамоту от господина!
Широков полез в ящик, добыл измятый пакет и водрузил очки на длинный нос.
Никита Акинфиевич писал:
«Выжидаем от нижнетагильской конторы по случаю несчастливых приключений доказать особливо свою добрую услугу. Ждем, что заведенное нами будет в точности исполняться. Заводской конторе надлежит доставить к пристани железо и подготовить караван к сплаву, также обеспечить людей продовольствием, дабы они оставались при возможных своих спокойствиях».
— Вот что наказывает Демидов! — Управитель поверх очков посмотрел на Селезня. — А того не ведает он, у кого пристань. На Утку с боем идет Белобородов, злодей наш! И как ее оборонять, один бог ведает!
— На Утку? — перехватило дыхание у приказчика. — Вон куда хватили! Во что бы ни стало оборонять надо, а то погибнет все! — горячо заговорил Селезень. — Читай дальше!
Широков огорченно вздохнул.
— Не знает господин всего, что тут делается! Опоздал с советами. И вот что еще приказывает Никита Акинфиевич. Слушай. — Управитель медленным голосом снова стал читать письмо Демидова.
«Предписую вам, — писал хозяин, — увещевать рабочих от участия в восстании и составить из них отряды для отпора повстанцам. Но главную же надежду возлагаем на военную силу. Кроме сего, надлежит, собрав всех заводских жителей, объявить и почасту делать справедливые увещевания, толкуя всем отнюдь не верить бунтовщицким обещаниям. Необходимо все к вооружению способности направить, как-то: вооружить людей для отпора, сделать новое оружие, устроить палисады и рогатки, расставить часовых и производить всевозможную недремлющую осторожность…»
— То сделано нами! — с горделивостью вымолвил Широков. — Мы упредили хозяина и на свой риск сробили это!
— Ты молодчага, расторопен! — похвалил Селезень нижнетагильского управителя. Тому стало лестно, и он, улыбаясь, сказал:
— Допекло-таки хозяина, видать, и он малость смалодушествовал и наказует приказчикам не своевольничать, и, что бы ты думал, господин ныне разрешил присылать к нему мирское справедливое изъяснение за общими подписями с жалобами работных на отягощения… Вот забота! — Широков лукаво улыбнулся в бороду и вдруг спросил Селезня: — Ну, что сейчас робить думаешь?
— Не бойся, нахлебником у тебя не буду! — решительно сказал приказчик. — Не все так пойдет, чуть полегчает — вернусь оборонять хозяйское добро! А пока тут найдешь дело! Пошли на Утку!
— Да там пахнет порохом! — пристально глядя в глаза Селезня, сказал управитель. — Не боишься?
— Волков бояться — в лес не ходить. Радение потребно показать господину, зачтется потом при награде!
— То верно, — согласился Широков, свернул грамоту Демидова и снова упрятал в ящик.
Селезень еще выпил чару, закусил. Слипались глаза. В курятнике на нашести прокричал петух.
— Ну, и отдыхать пора. Идем в горенку, отоспишься, — предложил гостю управитель и провел его к широкой постели. Селезень быстро разделся, кряхтя и морщась от боли, улегся в мягкую перину. Хозяин загасил свет, и вскоре послышалось ровное дыхание уснувшего приказчика…
Утром Селезень обошел Нижнетагильский завод. Его порадовала распорядительность Широкова. Вокруг завода подновили тын, накатали снежные валы, полили их на морозе водой, и они обледенели, а впереди валов наставили рогатки. На башенках сторожили часовые. За пригорком, неподалеку от барского дома, темнели пушки. Бравый капрал распоряжался подле них, обучая заводских людей обращению с орудиями.
У конторы строились в колонну вооруженные работные. Селезень поспешил к ним.
— Куда, братцы? — спросил он.
— В Галашки, а там и на Утку! — нехотя ответили они. Угрюмыми глазами они провожали приказчика, который поднялся на крыльцо и прошагал в контору.
Там за столом сидел Широков и о чем-то толковал с высоким жилистым сержантом. Не раздумывая долго, Селезень попросил управителя:
— Яков, дай мне шустрого конька!
— Куда собрался? — уставился на него Широков.
— Пойду со всеми в Галашки!
— Ну и с богом! — согласился Широков. — А вот сержант Курлов, оборонитель демидовской Утки. Держись за него. Не выдаст!
Сержант поднял на Селезня строгие серые глаза и сказал:
— Что ж, видать, расторопный человек. Нашего полку прибыло! — Он скупо улыбнулся приказчику, но эта сдержанность и немногословность Курлова Селезню понравились…
Иван Селезень с отрядом нижнетагильцев прибыл в деревню Галашки. Здесь отряд расположился по крестьянским избам. Крестьяне и работные отказались идти дальше, требуя выяснения обстановки. Сколько ни ругался и ни грозил сержант Курлов, сколько ни уговаривал приказчик, заводские не хотели двигаться на Утку. За всех дружинников ответил черномазый угрюмый углежог:
— Припоздали мы в Утку, поди опередил нас полковник Белобородов. Быстр вояка! Опасно на рожон лезть!
По правде говоря, и сам Селезень струсил не на шутку. Он не ожидал, что пожар восстания так быстро распространится. Прорвалась долго сдерживаемая ненависть народа против бар, заводчиков и приказчиков. Встречая среди крестьян и заводчиков большое сочувствие. Белобородое с быстро увеличивающимся отрядом прошел заводы, расположенные по реке Белой и под Кунгуром, и везде по-своему расправлялся с угнетателями. Куда только ни приходил он, немедленно сжигались конторские книги. Народ ловил заводских приказчиков и беспощадно вешал их, а зачастую предавал мукам. Пылали хоромы заводчиков, управителей, не щадили иногда и заводские строения. Приписные крестьяне жгли заготовленный в лесах уголь, рушили плотины, спуская воду в прудах, и разбегались кто куда. Возмущение охватило огромный край.
Никакие уговоры не действовали на работных и крестьян. Сейчас, даже находясь далеко от Урала, в Санкт-Петербурге, князь Вяземский мог убедиться в том, насколько призрачно было произведенное им «умиротворение» края. Руководитель обороны горнозаводского центра Екатеринбурга Василий Бибиков в большой тревоге писал ему:
