Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович (книга бесплатный формат TXT) 📗
— А пистолет-то у меня был не заряжен, — подпрыгивая на спине кобылы, лукаво усмехнулся Иван.
— Я знаю, — кивнул Павлин.
Проехав две-три версты по лесной дороге, они останавливались, слезали с коней и, как слепые, шарили руками по земле, нащупывая след колеса телеги. И только убедившись, что он не исчез, отправлялись дальше. Вскоре миновали большой деревянный крест, врытый на обочине: около него назначил им встречу Терентий. Видно, именно за ним и охотились разбойники на постоялом дворе. Но в глубине души у стрельцов еще теплилась надежда, что нападение на них просто случайность, а не предательство.
— У нас только один заряженный пистолет и два кинжала, — напомнил приятелю Иван. — А их почти два десятка.
— Зато с нами Бог! — Павлин перекрестился.
Отмахав почти двадцать верст, очутились на распутье. Торный шлях забирал левее и выбегал из леса на простор полей, укрытых крылом ночи. Направо уходила узкая, заросшая травой дорога, уводившая в дебри. Туда же вел неровный след тележного колеса.
— Ну, Ваня, попрощаемся. — Тархов слез с коня и поклонился Попову. — Прости за все! Останешься живой — не забудь моих детушек.
— Бог простит, — ответил Иван и тоже поклонился. — И ты моих не забудь.
Стрельцы обнялись и расцеловались. Встали лицом туда, где за лесами и реками лежала родная земля, и перекрестились. Потом сели на коней и повернули на заброшенную дорогу.
Опасаясь засады, ехали шагом, следом друг за другом, настороженно вглядывались в темноту леса и прислушивались к каждому шороху. Но вокруг было удивительно тихо, только раздавался глухой стук копыт. Через некоторое время под ногами лошадей зачавкала гать, проложенная через болотину. Однако топкая низина с вонючей жидкой грязью быстро закончилась, и дорога вползла на пригорок. Лес по сторонам поредел, далеко впереди слабо замерцал тусклый огонек.
— Похоже, добрались, — хрипло сказал Павлин.
Они спешились и увели коней с дороги в лес. Привязали поводья к корням вывороченного бурей дерева и осторожно выбрались на опушку. Перед ними раскинулась окруженная деревьями длинная и узкая поляна. В дальнем конце ее, на краю обрыва, стоял обнесенный крепким тыном дом. В сером сумеречном свете нарождающегося утра казалось, что он повис над бездной и от малейшего толчка сползет вниз.
— Гнездо, — буркнул Иван.
— Ага, змеиное, — уточнил Павлин.
Прячась за кустами, стрельцы дошли до обрыва. Там земля словно разломилась, чтобы показать людям преддверие ада. Примерно в полутора десятках саженей внизу смутно угадывались светлые пятна густо разросшихся кувшинок, между которыми проблескивала вода, кое-где покрывавшая вязкое, пахнущее гнилью болото. Нашарив под ногами камень, Иван кинул его вниз. Зловонная жижа булькнула и вспучилась пузырями. Запах гнили сразу стал резче. Иван поднял еще один камень и сильно запустил его в сторону дома. И тут же за тыном раздался сердитый собачий лай. Приятели молча переглянулись.
Немного побрехав, пес затих. Иван сел на землю и стянул сапоги. Павлин подсадил его, и Попов ловко взобрался на дерево. Обхватив его ствол рукой, он встал на толстую ветку, разглядывая спрятавшийся за тыном дом. Спустившись, сообщил:
— Собака на цепи. Людей во дворе не видно. Дом с подклетью, свет только в одном окне. Телега стоит пустая. За домом сараи и конюшня. Пойдем?
— Звезды гаснут. — Павлин поглядел на небо.
— Самое время, — усмехнулся Иван, собирая камни. Они отошли друг от друга на несколько шагов, легли на мокрую от предутренней росы траву и ужами поползли к тыну, держась так, чтобы легкий ветерок все время дул им в лица. Кафтаны быстро намокли и отяжелели, пропитавшиеся грязью штаны противно прилипали к коленкам, но стрельцы упрямо продвигались вперед. Рассвет не замедлит, и надо успеть использовать последние мгновения темноты.
Вот и бревна тына. Собака во дворе сначала глухо зарычала, потом загремела цепью и зашлась истошным лаем, давая знать хозяевам о приближающейся опасности. Павлин быстро вскочил, прижался спиной к тыну и помог Ивану взобраться себе на плечи. Заглянув за частокол, Иван увидел здоровенного лохматого кобеля. Оскалив длинные желтоватые клыки, пес хрипел от злости, до отказа натянув прикрепленную к ошейнику цепь.
Резко взмахнув рукой, Иван бросил камень — он угодил собаке в голову. Пес осел, но второй камень тут же ударил его в ухо, а третий бухнул между глаз. Кобель завалился на бок и начал сучить лапами — он уже не лаял и даже не скулил от боли.
Внезапно открылась дверь, и на крыльце дома появился мужчина с ружьем в руках. Иван пригнулся.
— Сирко! Сирко! — негромко позвал мужчина. Собака не отзывалась. Он поправил наброшенный на плечи жупан, спустился с крыльца и снова позвал: — Сирко!
Высунувшись из-за тына, Попов запустил в него камнем, целясь в ярко белевшую в темноте рубаху. Сильно пущенный умелой рукой увесистый булыжник ударил разбойника чуть ниже пояса и заставил согнуться от жуткой боли. Следующий булыжник ахнул его в голову и разом сбил с ног.
Иван тут же перемахнул через тын, по-кошачьи мягко приземлился и выхватил кинжал. Широкое лезвие тускло сверкнуло и мгновенно окрасилось кровью: первый удар достался человеку, второй — собаке. Стрелец вытер клинок о шерсть пса и поднялся на крыльцо.
Через несколько секунд к нему присоединился Павлин. Между собой стрельцы теперь общались только с помощью жестов, опасаясь выдать себя находившимся в доме. Иван молча показал на сараи и конюшню, но Павлин отрицательно мотнул головой и слегка подтолкнул его к дому: он хотел напасть внезапно, пока никто из разбойников не встревожился.
Тихонько открыв дверь, стрельцы проскользнули в темные сени, разделявшие дом на две неравные половины. Павлин показал стволом трофейного ружья на двери в левую пристройку. Попов подкрался к ней и прислушался: изнутри не доносилось никаких звуков. Осмелев, он потянул за кольцо и поглядел в щель, но тут же отпрянул: прямо на полу, подстелив овчины, вповалку спали около десятка разбойников. Над ними облаком висел крепкий запах сивушного перегара. Широкий стол был завален объедками и залит вином. Подвешенный к низкому потолку масляный фонарь чадно коптил и грозил вот-вот потухнуть, а узкие окна-бойницы, прорубленные в бревенчатых стенах, закрывали массивные наружные ставни, почти не пропускавшие света. Наверняка здесь и в яркий летний день царил сумрак, а сейчас, когда еще не полностью рассвело, и подавно.
Отстранив Ивана, в щель заглянул Павлин. Прикрыв дверь, схватил широкую прочную лавку, перевернул ее вверх ножками и вогнал между дверью и противоположной стеной.
Теперь надо было двигаться дальше, и удальцы приоткрыли правую дверь. За ней оказалось почти пустое помещение, похожее на кладовку. В углу лежали знакомые тюки с товаром, которые они вывезли из Москвы. Рядом валялись седла, а на них, широко разбросав ноги в грязных сапогах, спал мертвецки пьяный разбойник с заплывшим от удара глазом. Из смежной комнаты доносились глухие голоса. Павлин прислушался.
— Плохо искали, — сердито выговаривал кто-то, и Тархов узнал голос главаря. — Распорем тюки, раздерем седло, всю одежду раздергаем на нитки, но найдем!
— Слухай, Данила, — просипели в ответ. — А может, мы не того поймали? Корчмарь мог позариться на обещанный товар и подсунуть вместо гонца настоящего купчишку с тугой мошной.
— Ошибки нету! — отрезал Данила. — Сбежавшие стрельцы, наряженные приказчиками, — его охрана. Все сходится! И по обличью гонец такой, как его описали. Нет, Исай указал верно.
— Стрельцы могли унести грамотку, — предположил кто-то третий.
— Им ее не доверят.
— Почему? — Это был голос четвертого человека, и Павлин весь обратился в слух, стараясь понять, сколько же там врагов.
— Грамотка к тайному человеку. Доверить ее — значит, открыть тайну. Надо искать у этого.
— Поищем. Пора поднимать парней. Пусть отправляются ловить стрельцов. Хватит дрыхнуть.
Это был голос пятого. Тархов показал Ивану растопыренную пятерню и вытащил из-за пояса заряженный пистолет. Поудобнее перехватил правой рукой ружье, сжал в левой пистолет и ударом ноги распахнул дверь.
