Русский бунт - Мауль В. Я. (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Пугачев с тремя сотнями человек бежал за реку Белую, к уральским заводам, где приступил к формированию нового войска, пополняемого заводскими крестьянами, исетскими казаками, башкирами. В начале мая он перешел к активным действиям и вскоре овладел Магнитной крепостью, а вслед за ней Карагайской, Петропавловской, Степной и Троицкой крепостями. Дальнейшему продвижению к Сибири воспрепятствовал генерал И. А. Деколонг, разбивший бунтовщиков в сражении у Троицкой крепости 21 мая. Пугачев с оставшимся у него отрядом направился к Челябинску, но путь туда ему преградил корпус подполковника И. И. Михельсона, впервые встретившийся с ним в бою 22 мая у Кундравинской слободы. В ходе дальнейшего преследования Михельсон дважды в начале июня наносил удары Пугачеву в Уральских горах. Но тот, умело используя тактику партизанских действий, всякий раз от неприятеля уходил, сберегая главные свои силы от окончательного разгрома, и снова собирал многотысячные отряды.
Вид Оренбурга. Гравюра (1776).
Выйдя в середине июня к берегам Камы, Пугачев решил повести свои силы к Казани и взять ее. 12 июля они штурмовали Казань, ворвались в город, но не смогли овладеть кремлем, за стенами которого укрылся местный гарнизон. Вечером того же дня подошедший к Казани корпус Михельсона атаковал повстанческое войско, расположившееся на Арском поле, одолел его в ожесточенной битве и вынудил к отступлению от города. Новое сражение за Казань произошло 15 июля и закончилось разгромом бунтовщиков. Пугачев с небольшими остатками сил бежал на север, к Кокшайску, где переправился через Волгу. Правительство отправило в охваченный бунтом район новые полки. После заключения Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией части действующей армии сразу же начали перебрасывать против Пугачева, а также для охраны тех городов, куда могли прийти повстанцы. 21 июля на специальном заседании Государственного совета рассматривались меры борьбы с Пугачевым. Новым главнокомандующим, вместо умершего Бибикова, был назначен генерал-аншеф П. И. Панин, в распоряжение которого выделили большие силы. В письме к нему Екатерина II иронично замечала, что в совокупности против Пугачева было «столько наряжено войска, что едва не страшна ли таковая армия и соседям была» [104; 86].
Казань. Кремль. Рисунок Э. Турнерелли (начало XIX века).
С выходом Пугачева на правобережье Волги начался подъем массового крестьянского движения. Бунт в поволжских губерниях стал разрастаться благодаря обнародованию пугачевских манифестов, провозглашавших освобождение крестьян от крепостной неволи, безвозмездную передачу земли народу и призывавших к истреблению дворянства. «Жалуем... всех, находившихся прежде в крестьянстве и в подданстве помещиков... и награждаем... вольностию и свободою и вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и протчих денежных податей, владением землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями, и соляными озерами без покупки и без оброку; и освобождаем всех от прежде чинимых от злодеев дворян и градцких мздоимцов-судей крестьяном и всему народу налагаемых податей и отя-гощениев», – говорилось в манифесте Пугачева-Петра III во всенародное известие от 31 июля 1774 года. Цель, преследуемая вождем русского бунта, была вполне понятной: расширить масштабы движения и тем самым повысить свои шансы на успех: «А потому и обольщал крестьян, так как и казаков, описанными в скверных его разсеянных возмутительных бумагах выгодами, думая, что такие для их лестные выгоды больше прилепят их к его скверной и богомерзкой роже» [33; 48; 36; 222].
В результате восставшие крестьяне и посадские люди поволжских городов стали основным резервом пополнения повстанческого войска на этом этапе. Позднее, сообщая Екатерине II о результатах следствия, П. С. Потемкин писал: «Не упустил я того, всемилостивейшая государыня, чтоб не изведать: была ль какая система в помыслах самозванца, заключая быть оной по изъяснениям злодейских обещаний к народу и по намерению истребить всех дворян. Но усмотрел, что в том вовся никакой связи не было. Все производимо было случайно и по злости. А дерзновении его овладеть всем происходило от смелаго духа и по успехам» [30; 118].
Отказавшись от похода на Москву, Пугачев направился на юг, к родному Дону, надеясь найти там поддержку у донского казачества. Оторвавшись на несколько суточных переходов от преследовавших его карателей, в авангарде которых был корпус Михельсона, он продвигался к югу и в июле – августе 1774 года овладел Курмышем, Саранском, Пензой, Петровском, Саратовом и Камышином. Отпор ожидал его при штурме Царицына. Здесь в приволжской степи Михельсон настиг Пугачева и в битве 25 августа 1774 года у Солениковой ватаги под Черным яром нанес пугачевцам сокрушительный удар.
По ходу военных действий повстанческие войска несли поистине катастрофические потери. Например, в сражении под Татищевой крепостью они потеряли около 1200 человек убитыми, более 4000 ранеными или попавшими в плен. У Сакмарского городка соответственно – 400 убитых и более 2800 пленных. Среди попавших здесь в руки властей оказались видные сподвижники повстанческого предводителя: А. И. Витошнов, А. Т. Соколов-Хлопуша, М. Г. Шигаев, Т. И. Подуров, И. Я. Почиталин, И. Ф. Арапов, Н. Л. Чулошников, М. Д. Горшков, М. П. Толкачев и другие. В боях под Казанью потери были еще более значительными – немногим менее 3000 убитыми и почти 11 000 пленными. Наконец, в сражении у Солениковой ватаги 2000 пугачевцев было убито, 6000 оказалось в плену. К сожалению, нет суммарных сведений о потерях пугачевцев во время различных военных стычек, столкновений или сражений, но общий их масштаб представляется устрашающе великим.
Одерживая военные победы над пугачевцами, правительство стремилось закреплять свой успех серией карательных мероприятий различного характера. Важнейшее место среди них отводилось официальному следствию над вождями и участниками пугачевского бунта. Еще 29 ноября 1773 года, когда пугачевщина только набирала обороты, Екатерина II «особым рескриптом предписала Бибикову учредить в Казани под его “дирекцией” Секретную комиссию для расследования первопричин восстания, выявления возможных его инициаторов, установления причин столь быстрых успехов мятежников на территории Заволжья и Южного Урала» [69; 8].
Секретной комиссии с самого начала было уготовано особое место и роль в системе государственных учреждений. Через Бибикова, получившего от верховной власти чрезвычайные полномочия, она подчинялась непосредственно самой государыне. Комиссия должна была стать своего рода «парадным лицом» императрицы в глазах просвещенной Европы. С ее помощью она стремилась показать всему миру, что в борьбе со «зверским намерением» бунтовщиков ставит Закон выше личных амбиций, естественного чувства озлобления и жажды мести. Не случайно комиссия уже изначально оказалась «завалена» огромным количеством дел. Оперативно и эффективно их разбирать удавалось не всегда. За год и три месяца Секретная комиссия «рассмотрела дела 9164 пугачевцев, из которых: 38 человек казнены; 132 человека наказаны плетьми (из них 100 – сосланы на каторгу, 32 – освобождены); 11 человек наказаны шпицрутенами и определены в солдаты; 132 человека наказаны плетьми (из них 14 – сосланы на каторгу, 25 – определены в солдаты, 7 – освобождены после “урезания ушей”, 86 – освобождены); 489 человек наказаны батогами и освобождены; 8 человек лишены чинов и освобождены; 8345 человек освобождены без наказания после тюремной отсидки в комиссии» [69; 27 – 28].
Кроме того, приходилось постоянно расширять охват следствием все новых территорий, отвоеванных у пугачевцев. Так, большое число пленных, в конце декабря 1773 года скопившихся в Самаре после поражения отрядов пугачевского атамана И. Ф. Арапова, вынудило Секретную комиссию откомандировать туда Г. Р. Державина. О характере действий этого следственного эмиссара хорошо написал А. С. Пушкин. Он сообщил о том, как Державин, проводя расследование, «повесил сих двух мужичков более из поэтического любопытства, нежели из настоящей необходимости» [94; 492].
