Фердинанд Врангель. След на земле - Кудря Аркадий Иванович (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Так проследовали несколько миль до городской заставы, представлявшей из себя открытые ворота с караульной будкой без караула, но с дежурившим внутри таможенным чиновником. Выйдя навстречу, он, заспанно моргая глазами, записал в журнал фамилию старшего по каравану и спросил, нет ли у них запрещенных к ввозу товаров. Здесь и унтер-офицер со своими бравыми рекрутами посчитал нужным напомнить о себе и заявил, что за охрану каравана принято расплачиваться: десять, а лучше пятнадцать, пиастров вполне его устроят. Забрав деньги, унтер-офицер тут же отдал команду своим молодцам, и те рысью поспешили назад, чтобы помочь избавиться от разбойников следующему каравану.
Гвадалахара, столица штата Халиско и второй по населению и значимости город в Мексике, уже с беглого взгляда приезжающих в нее стоила своей известности. Город утопал в садах. Над цветущими деревьями возвышались купола и шпили церквей, монастырские стены. Улицы меж двухэтажных домов из камня и обожженной глины запружены торговым людом, вьючными ослами и мулами, телегами, запряженными волами. Все куда-то спешат, но в этой толчее встретишь и роскошные экипажи с нарядно разодетой знатью, и группы оборванных нищих, выпрашивающих подаяние.
В Гвадалахаре, как был осведомлен Врангель при отъезде из Тепика, ему и его семейству окажет покровительство и устроит удобное жилье личный и давний друг консула Баррона, местный купец дон Мануэль Луна. Это он и выслал для встречи путников свою карету, поручив дону Игнасио проводить гостей к арендованному для них дому.
Особняк оказался с четырьмя огромными комнатами, не считая кухни и других помещений, с балконом на втором этаже и окнами во фруктовый сад. Хозяева, пожилые креолы, уже поджидали гостей, вручили огромный ключ от ворот и представили сторожа, мексиканца Педро, упомянув, что он человек надежный и его можно посылать за покупками.
Пока устраивались, распаковывали чемоданы, от Мануэля Луны явились знакомиться двое иностранцев — сотрудник самого Луны англичанин Уильямс и немец, родом из Ганновера, господин Франке. Извинились, что сеньор Луна не смог их встретить лично, и предложили свое общество для осмотра города. Из этих извинений нетрудно было заключить, что дон Мануэль Луна человек в Гвадалахаре весьма значительный.
Обедали вместе, в небольшом ресторанчике, причем за всех, несмотря на протесты Врангеля, расплатился сотрудничавший с Мануэлем Луной англичанин. А после обеда в двух экипажах поехали прогуляться.
В отличие от других мексиканских городов, виденных ранее, Гвадалахара сохранила и прежнее величие и вполне пристойный вид. Стены главного собора, как и других церквей, смотрелись солидно и нерушимо, а их интерьер поражал красотой отделки. Проехали мимо большого здания госпиталя, и гиды пояснили, что он обслуживает более тысячи больных. Завернули и к Академии художеств, где готовятся мастера светской и церковной живописи, и к табачной фабрике — возле нее англичанин ввернул, что это одно из основных в городе производств и на фабрике трудится почти тысяча работников, в основном женщины.
— До приезда сюда, — на грани шутки заметил Врангель, — мне казалось, что почти вся Мексика лежит в развалинах.
— Ну что вы, мистер Врангель, — укорил его Уильямс, — это уж чересчур, явное преувеличение.
А ганноверец Франке вставил:
— Вам следовало бы посетить один из серебряных рудников. Вот там-то жизнь бьет ключом!
— И оттуда текут неплохие деньги! — снова полушутливо напомнил Врангель.
На этот раз гиды промолчали.
Экскурсия между тем продолжалась, уже к местам отдыха жителей Гвадалахары. Впечатлял, несмотря на некоторую запущенность, публичный сад Аламеда, как и Пасео с разбитыми вдоль канала аллеями из высоких лип и ясеней. Поднялись и на холм, застроенный утопающими в зелени садов особняками, и это, пояснили гостям, дачи богатых горожан.
От посещения в ближайшие дни боя быков Врангель, посоветовавшись с женой, отказался. Но против предложения посетить театр устоять было трудно и невежливо, поскольку, объяснили гиды, билеты на завтра уже куплены и именно в театре должно состояться знакомством с доном Мануэлем Луна: сейчас, извинился Уильямс, он в отъезде, но к завтрашнему вечеру вернется.
Таинственный покровитель дон Мануэль Луна, по поводу которого супруги Врангель уже строили всяческие предположения и задавались шутливым вопросом, существует ли он на самом деле, все же явился в театр, где давалось представление одной из трагедий Эсхилла об Оресте. Рассыпался в извинениях, что не мог встретиться с ними раньше, поинтересовался, не скучали ли гости в эти дни, и из фойе театра провел их в собственную постоянную ложу.
Внешность его поневоле останавливала на себе взгляд: выше среднего роста, дородный, с крупным мясистым лицом, пышными усами и столь же пышной иссиня-черной шевелюрой с редкими серебряными нитями. Говорил не торопясь, значительно, но глаза его, с легким прищуром, и форма рта, готового растянуться в улыбку, почти всегда придавали сказанному весело-добродушный характер.
Во время представления говорить было, впрочем, недосуг. Чету Врангель занимало не столько само действие, сколько наблюдение за зрителями, выражавшими эмоции весьма непосредственно — и возмущенными вздохами, и громким смехом. Занятны были и наряды. Мужчины восседали в партере в шляпах и длинных плащах, причем у некоторых торчали за поясом длинные кинжалы. Они спокойно высекали огонь и окуривали сидящих рядом сигарным дымом. Покуривали и дамы в ложах, одетые в элегантные открытые платья. Те, что постарше, прикрывали обнаженные плечи тонкими накидками. Внимание к моде проявлялось не только в нарядах, но и в замысловатых прическах с высокими башнеподобными гребнями.
На следующий день дон Мануэль Луна пригласил новых знакомых в свой импозантный и превосходно меблированный особняк на обед, во время коего, утолив предварительно собственное любопытство к приключениям их пути, откровенно рассказал и о самом себе.
— Я вырос, господа, в Кадисе, на юге Испании, — сменив добродушие на выражение горечи и боли, начал рассказ дон Мануэль. — Вторжение французов застало меня на солдатской службе в рядах королевской армии. Когда я смог вернуться домой, я со скорбью узнал, что мой отец, сестра и шестеро братьев убиты захватчиками. Я вновь ушел из дома, и мщение мое было жестоко: я убивал французских солдат и офицеров, где бы их ни встретил. За мной как за опасным бандитом была объявлена охота. Но я уже с лихвой отплатил убийцам дорогих мне людей. Я нанялся под чужой фамилией на корабль и отправился куда глаза глядят.
Мануэль Луна раскурил сигару, и лицо его приняло обычное добродушное выражение.
— И вот уже двадцать пять лет я гражданин Мексики и стараюсь честно служить новому отечеству. Я объездил вдоль и поперек всю страну, и теперь я главный комиссионер всех европейских купцов, у кого есть какое-либо дело в Гвадалахаре. Не хочу говорить лишнего, но у меня репутация человека, на которого полностью можно положиться. И это знают и испанцы, и мексиканцы, и индейцы, и коммерсанты из всех стран Европы. Честность моя в торговых делах всем известна, как и то, что я презираю мошенников и надувал. Если я кому-то прямо говорю, что он подлец, мне стараются не перечить и не возражать, потому что знают, что я готов отвечать за свои слова, если понадобится, и с оружием в руках. Скажу вам откровенно: я не уважаю мексиканцев, тех, кто у власти, за то, что они сделали с собственной страной. Эта страна достойна большего. Ненавижу, по уже понятным вам причинам, французов. Представителей великой России я встречаю в Мексике впервые, и мне хочется оказать вам любую помощь и добро. Хотя бы за то, — усмехнулся дон Мануэль, — как лихо вы проучили их главного негодяя, наглого выскочку Наполеона. Помните, в моем доме, в этом городе вы желанные гости, и любая ваша просьба будет исполнена. В ближайшие дни я свободен и уже завтра готов ехать с вами и показать вам окрестности, знаменитый женский монастырь. Говорят, у вас очаровательный сынок. Возьмите на прогулку и его. Я люблю детей и хотел бы сделать ему подарок. Если ничто мне не помешает, я постараюсь сопровождать вас и в Мехико. Со мной вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Я знаю в лицо почти всех местных разбойников и умею ладить с ними. Меня они не трогают.
