Император - Эберс Георг Мориц (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Это нехорошо! – вскричала Мария тоном упрека.
– Что? – спросила больная. – Вы живете здесь тихо, в мире и любви друг к другу. Некоторые слова, которые говорила Анна во время нашей работы, я удержала в памяти и теперь вижу, что она и поступает согласно своим ласковым речам. Может быть, боги и добры к вам.
– Бог добр ко всем.
– Даже и к тем, – вскричала Селена со сверкающими глазами, – даже и к тем, чье счастье они разрушают вконец? Даже и к дому с восемью детьми, у которых они похитили мать? Даже и к бедным, которым они ежедневно угрожают отнять у них того, кто их кормит?
– Даже и для них существует единый добрый Бог, – прервала ее Анна, которая вошла в комнату. – Я покажу тебе доброго отца небесного, который печется обо всех нас, как будто мы его дети, – покажу со временем, но не теперь. Ты должна отдыхать и не говорить и не слушать ничего такого, что может взволновать твою бедную кровь. Теперь я поправлю тебе подушку под головой, Мария сделает тебе свежую примочку, а затем ты постараешься заснуть.
– Я не могу, – говорила Селена. Между тем Анна заботливо взбивала подушку и переворачивала ее на другую сторону. – Расскажи мне о своем ласковом Боге.
– После, милая девушка. Он найдет тебя, потому что из всех своих детей он всего более любит тех, которые претерпевают тяжкие страдания.
– Претерпевают страдания? – спросила Селена с удивлением. – Какое дело тому или другому Богу, в его олимпийском блаженстве, до тех, кто претерпевает страдания?
– Тише, тише, дитя, – прервала Анна больную. – Ты скоро узнаешь, как Бог печется о тебе и как любит тебя еще некто другой.
– Другой… – прошептала Селена про себя, и щеки ее покрылись легкою краской.
Она подумала о Поллуксе и спрашивала себя: взволновало ли его так сильно известие о ее страдании, если бы он не любил ее? Она начала искать смягчающие обстоятельства в связи с разговором, который она слышала, проходя мимо перегородки.
Он никогда не говорил ей ясно, что любит ее. Почему бы ему, художнику, веселому, беззаботному юноше, не пошутить с красивой девушкой, хотя бы даже его сердце принадлежало другой…
Нет, он не был к ней равнодушен; это она чувствовала в ту ночь, когда позировала ему; это доказывал ей и рассказ Марии; это, как ей казалось, она подозревала, ощущала и знала.
Чем больше она думала о нем, тем больше стала тосковать о том, кого так любила еще ребенком.
Ее сердце еще никогда не билось для мужчины; но с тех пор, как она снова встретила Поллукса в зале муз, его образ наполнил всю ее душу, и то, что она чувствовала теперь, могло быть только любовью и ничем иным.
Не то наяву, не то во сне она представляла себе, что он входит в эту тихую комнату, садится у изголовья ее постели и смотрит ей в глаза своими добрыми глазами. О, она не может теперь удержаться… Она должна привстать и протянуть к нему руки.
– Успокойся, успокойся, дитя, – сказала Анна, – тебе вредно так много двигаться.
Селена открыла глаза, но тотчас же закрыла их снова и продолжала грезить, пока не очнулась в испуге, услыхав громкие голоса в саду.
Анна вышла из комнаты, ее голос смешался с голосами других людей, стоявших перед домом, и, когда она вернулась к больной, на ее щеках играл румянец и она не тотчас нашла подходящие слова для передачи Селене того, что она должна была рассказать ей.
– Какой-то высокий человек в очень вольном костюме, – сказала она наконец, – просил впустить его к нам, и когда привратник отказал ему, то он ворвался насильно. Он спрашивал тебя.
– Меня?.. – спросила Селена, краснея.
– Да, дитя мое. Он принес большой букет цветов редкой красоты и сказал при этом, что друг с Лохиады тебе кланяется.
– Друг с Лохиады? – пробормотала Селена про себя в раздумье. Затем ее глаза радостно заблестели, и она поспешно спросила: – Ты говоришь, что человек, который принес букет, очень высок ростом?
– Да.
– Прошу тебя, Анна, – вскричала Селена, пытаясь подняться, – дай мне посмотреть на цветы!..
– У тебя есть жених, дитя? – спросила вдова.
– Жених!.. Нет… Но есть один молодой человек, с которым мы всегда играли, когда были еще маленькими, художник, хороший человек, и букет этот, должно быть, прислан им.
Анна с участием посмотрела на больную, мигнула Марии и сказала:
– Букет очень велик. Ты можешь посмотреть на него, но здесь он не должен оставаться: запах такого множества цветов может повредить тебе.
Мария встала со стула, стоявшего у изголовья больной, и шепотом спросила:
– Высокий – сын привратника?
Селена с улыбкой кивнула головой и, когда обе женщины вышли, переменила положение своего тела. Она лежала на боку, теперь же она легла, вытянувшись, на спину, прижала левую руку к сердцу и, глубоко дыша, смотрела вверх. При этом в ее ушах раздавались звон и пение, и ее глаза, подернутые туманом, видели какие-то пестро мерцавшие светлые тела прекрасного блеска. Ей было трудно дышать, и, однако же, ей казалось, что воздух, который она вдыхает, веет ароматами цветов.
Анна и Мария принесли букет громадных размеров. Глаза Селены заблестели ярче, и она всплеснула руками от восторга и удивления. Затем она попросила показать ей этот великолепный пестрый душистый подарок, прижала к цветам лицо и при этом тайком поцеловала нежный край одной прекрасной полураспустившейся розовой почки. Она чувствовала себя точно опьяневшей, и слезы одна за другой медленно катились по ее щекам.
Мария первая заметила булавку, прикрепленную к ленте букета. Она сняла ее и показала Селене; девушка быстро схватила ее. Краснея, снова и снова смотрела она на вырезанное на ониксе изображение Эрота, точившего свои стрелы. Она уже не ощущала никакой боли, она чувствовала себя совсем здоровой и притом такой радостной, гордой, такой переполненной счастьем.
Вдова Анна с тревогой смотрела на ее сильное волнение. Она мигнула Марии и сказала:
– Ну, теперь довольно, дочь моя, мы поставим букет за окном, чтобы ты могла его видеть.
– Уже? – спросила Селена с глубоким сожалением и при этом вырвала несколько фиалок и роз из пышной связки.
Когда больная опять осталась одна, она отложила цветы и начала с любовью рассматривать фигуры, изображенные на прекрасной застежке.
