Командир и штурман - О'Брайан Патрик (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗

– Живей, живей! – кричал Джек, и его матросы подгоняли пленных, понимая, как и их капитан, опасность, которую те представляют. – Мистер Дей, мистер Уотт, подтащите пару их пушек-карронад – и нацельте их вниз, в трюм. Зарядите их картечью. Где мистер Диллон? Передайте, пусть мистер Диллон отзовется.

Приказание его передали, но Диллон не отзывался. Он лежал у правого трапа, где происходила особенно жестокая схватка, в двух шагах от маленького Эллиса. Подняв лейтенанта, Джек решил, что он только ранен, но, перевернув его, увидел большую рану в сердце.

Глава одиннадцатая

– Я наблюдал за ним совсем недолго, – вспоминал Стивен. – Наблюдал через дыру, образовавшуюся на месте двух орудийных портов. Они сражались возле пушки; когда вы крикнули ему, находившемуся в начале трапа, ведшего на шкафут, он был впереди матросов с черными лицами. Я видел, как он застрелил из пистолета испанца с копьем, проткнул шпагой офицера, который сразил боцмана и атаковал морского пехотинца. После двух выпадов он выбил у испанца шпагу и вонзил ее прямо в неприятеля. Но шпага ударилась о грудную кость или кирасу и сломалась пополам. Однако обломком в шесть дюймов с невероятной быстротой и силой он нанес испанцу удар. Ни за что не поверите, каким счастливым было его лицо. Оно светилось!

Джек Обри перечитал рапорт, заменил выражение «честь имею» на первой странице словами «имею удовольствие», подписался: «Дж. Обри», адресовав донесение М. Харту, эсквайру, а не лорду Кейту, поскольку адмирал, увы, находился в другом конце Средиземного моря и все проходило через руки коменданта.

Получилось сносно, хотя и не слишком удачно, несмотря на все старания и исправления. Он не был мастером составлять донесения. Помогло то, что все – таки в нем излагались факты – по крайней мере главные, – и, если не считать заголовка «на подступах к Барселоне», как это было принято, хотя в действительности рапорт был написан в Магоне на следующий день после прибытия туда Джека Обри, лжи в рапорте не было. Он решил, что по крайней мере воздал каждому по заслугам. Правда, Стивен Мэтьюрин настоял на том, чтобы о нем не было упомянуто ни слова. Но если бы даже эта бумага была образцом морского красноречия, то все равно в ней было немало недомолвок, что заметил бы любой морской офицер, прочитавший ее. К примеру, о сражении говорилось как о неком отдельном событии без всякой предыстории, за которым хладнокровно наблюдали будто бы со стороны, все гладко шло по диспозиции, и все подробности дела хорошо запомнились. А между тем почти все, что было по-настоящему важно, произошло до или после рукопашной; но даже и в этом случае было трудно вспомнить, с чего все началось. Что же до их действий после победы, то, не заглядывая в шканечный журнал, Джек не мог бы восстановить последовательности событий. В его памяти осталась смазанная картина непрерывного труда, чрезвычайного беспокойства и усталости. Триста гневных мужчин, удерживаемых в трюме двумя дюжинами матросов, которым еще следовало доставить приз водоизмещением в шестьсот тонн на Менорку по бурным волнам и вопреки неблагоприятным ветрам. Почти весь стоячий и бегучий такелаж шлюпа пришлось ставить заново, стеньги вылавливать в море, реи поднимать, привязывать новые паруса, причем без участия боцмана, который был тяжело ранен. Потом этот трудный переход в двух шагах от беды и без всякой помощи со стороны моря или неба. В памяти расплывчатое пятно, угнетенное чувство – ощущение скорее поражения «Какафуэго», чем победы «Софи», – и постоянная изнурительная гонка, словно в ней-то и заключается жизнь. Туман, освещаемый пятнами яркого света.

Вспомнился Пуллингс, стоявший на окровавленной палубе «Какафуэго» и кричавший ему в оглохшее ухо, что со стороны Барселоны приближаются канонерки; своя решимость дать по ним бортовой залп из неповрежденных орудий фрегата; вспомнилось невероятное облегчение, которое он испытал, увидев, как в последнюю минуту они повернули назад и исчезли за грозным горизонтом. Почему?

Этот звук, который разбудил его во время средней вахты: негромкий плач, усилившийся на четверть тона и превратившийся в оглушительный вой, затем серия быстро произнесенных или пропетых слов и снова усилившийся плач и крик – так матросы – ирландцы отпевали Джеймса Диллона, лежавшего с крестом в руках и фонарями в голове и в ногах.

Погребение… Эллис, почти ребенок, зашитый в собственную койку, к которой был пришпилен флаг, походил на маленький пудинг – при этом воспоминании глаза у Джека Обри затуманились вновь. Он не сдержал слез и тогда, во время траурной церемонии, когда тела убитых скользнули за борт и морские пехотинцы произвели салют.

«Боже милостивый, – думал капитан. – Боже милостивый». Из-за того, что он переписал рапорт и вспомнил происшедшее, его вновь охватила печаль. Это была печаль, продолжавшаяся с момента окончания сражения и до той минуты, когда в нескольких милях от мыса Мола стих бриз, подгонявший их, и они произвели орудийный выстрел, требуя буксир лоцмана. Однако отчего-то печаль стала вытеснять радость от одержанной победы; пытаясь удержать ее, Джек поднял глаза, проведя кончиком пера по раненому уху. В окно каюты он увидел наглядное доказательство одержанной победы: неповрежденный левый борт фрегата был обращен к «Софи», и в бледной воде осеннего дня отражался алый с золотом корпус – гордый и стройный, каким он впервые его увидел.

Пожалуй, именно тогда он получил первые поздравления от изумленного Сеннета с «Беллерофона» – его гичка первой прибыла к нему; затем его примеру последовали Батлер с «Наяды», юный Харви, Том Уидрингтон и несколько мичманов, наряду с Маршаллом и Моуэтом – последние были вне себя от горя оттого, что не приняли участие в бою, но сияли от гордости за своих товарищей. Их шлюпки взяли «Софи» и ее приз на буксир, подчиненные им матросы сменили измотанный караул, охранявший пленных. Джек почувствовал всю тяжесть минувших дней и ночей, навалившуюся на него словно мягкое большое облако, и уснул, не дослушав их вопросов. Ах этот чудесный сон и пробуждение посередине тихой гавани, после которого он получил неподписанную записку от Молли Харт в двойном конверте.