Когда человека не было - Ангелов Димитр (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Молния за молнией полосовала небо, и гром за громом рушился с неба на лес. Нельзя было бы услышать рева даже сотни грау. Низко нависшие тучи изливались на лес целыми потоками воды. Темно-серая волна ми-ши сразу остановилась. Маленькие грызуны попрятались в нижней части ветвей и замерли неподвижно.
Чунг и пома остановились и спустились на нижние ветви дерева, чтобы защититься от проливного дождя. Пома прикрыла передними лапами голову детеныша, а чунг поднял лапы и сложил их у себя над головой. Оба щурились в темноту, и в глазах у обоих читалась полная беспомощность и покорность перед этой страшной грозой. Шерсть у них слиплась от дождя, лившегося сверху широкими потоками.
Вдруг что-то блеснуло у них перед глазами так ярко, что на миг они зажмурились. Страшный треск заставил их вздрогнуть. Совсем близко от них молния расщепила надвое гигантское дерево, и вокруг ствола заплясали красные огни, на миг озарившие мрак внизу. Испуганные, ошеломленные громом и треском, чунг и пома заспешили быстрыми скачками с дерева на дерево, не глядя, куда бегут, не обращая внимания на дождь, и вдруг увидели, что очутились над самой рекой.
Широкая река была усеяна плывущими к другому берегу крупными и мелкими животными. Грау плыл рядом с дже. На спине у мута присел ри-ми. А среди этих животных, бессчетно рассеянных по всей реке, мелькали черные, как обгорелые коряги, тела отвратительных кроков. Они раскрывали пасть, хватали первую попавшуюся жертву и утаскивали ее на дно. Никто не видел и не слышал, как пойманное животное исчезало под водой.
Настала ночь, непроглядно-черная ночь. Ночь бешеного грохота и несказанного ужаса. Она скрыла от взгляда и деревья, и животных, скрыла весь лес. Озябшие, окаменелые от ужаса чунги притаились на нижних ветвях деревьев, не понимая, что происходит. Гнев небес был для них чем-то более сильным и страшным, чем самые сильные и страшные звери. От мута и от грау можно спастись, если взобраться на дерево, но от гнева небес нигде нельзя спастись, ибо он падает на весь лес одновременно и отовсюду сразу.
Прижавшись друг к другу, чунг и пома ошеломленно слушали страшный гул во тьме. Единственной мыслью у них было: ни в коем случае не разделяться, не потерять друг друга в обезумевшем от ужаса лесу. Забыв обо всем в своей материнской тревоге, пома обхватила передними лапами маленького чунга и вся склонилась над ним, чтобы прикрыть от проливного дождя.
Когда с рассветом небесный гнев утих и предутренний сумрак рассеял ночную тьму, чунг и пома могли услышать под собой рев множества обезумевших животных. А когда еще больше рассвело, они увидели, что огромные деревья залиты водой.
Широкая река вздулась и залила весь лес. На ее блестящей поверхности покачивались трупы множества утонувших животных. Куда бы чунг и пома ни посмотрели, они видели только воду и воду — надвигающуюся, шумную, заливающую стволы все выше и выше. А дождь все продолжал стучать по деревьям.
Чунги забыли о том, что промокли. Забыли о том, что на деревьях растут плоды. Забыли, что уже утро и что небесный грохот умолк. Они смотрели на надвигающуюся воду и старались преодолеть новый ужас, который начал охватывать их. Ибо стволы постепенно исчезали из глаз, — они тонули все глубже и глубже, а водная пелена поднималась все выше и выше. Наконец вода стала плескаться уже у тех самых веток, на которых они сидели.
Ежась, дрожа от сырости и страха, чин-ги первыми полезли на более высокие ветви. За ними полезли и чунги. В груди у них зародилась неведомая ранее тревога: вода заливала деревья, вода затопила целый лес, вода затопит и их!.. И это чувство вырвало у них из горла новый, необычайный для них тревожный и протяжный рев, словно они умоляли небо остановиться — остановить дождь и надвигающиеся водяные горы. Слипшиеся темно-серые ми-ши тоже зашевелились и полезли наверх.
Вторая ночь застала дрожащих, ошеломленных чунгов очень высоко. Вода под ними непрерывно поднималась. Кри-ри вылетали из-под ветвей с тревожным писком и зловещими криками и покидали темные вершины леса.
На третью ночь чунги полезли еще выше, и тонкие ветки начали гнуться под их тяжестью. Один чунг обломил своим весом ветку, в которую вцепился, и вместе с нею полетел вниз; но с быстротою и ловкостью маленького чин-ги перевернулся в воздухе и сумел ухватиться за другую, более толстую ветку. Другой чунг, уже старый и обессиленный голодом и страхом, разжал пальцы и с плеском упал в воду. Дважды он взмахнул над нею передними лапами и утонул. Чунги больше не видели его.
Тревожные крики кри-ри умолкли. Умолк и рев животных, словно все они утонули. Уже не слышалось ничего, кроме плеска воды. Проголодавшиеся чунги и чин-ги обгрызали кору на ветках и жевали ее.
В эту ночь вода начала спадать. Дождь совсем прекратился, и когда рассвело в третий раз, небо открыло свою синеву. Белое светило снова стало греть и осыпало лес своими яркими лучами. От ветвей протянулись по воде длинные тонкие тени, извиваясь, как переплетенные тела тси-тси. Косматые шкуры чунгов задымились паром.
Пома расправила закоченевшие мускулы и перевела дыхание, потом взглянула на детеныша, который в этот момент снова начал сосать, громко чавкая. Он один не испытывал ужаса гибели, грозившей лесу, а вместе с лесом — и чунгам. Он был еще слишком мал, чтобы понять случившееся.
Вода все спадала и спадала: открылись нижние ветки деревьев, потом и верхняя часть стволов. Чунги снова прыгали по ветвям в поисках плодов. Хвостатые чин-ги подняли крик. Немногие ми-ши, успевшие забраться на вершины, поползли вниз. Чунги тоже спустились пониже.
К вечеру стволы деревьев совсем открылись. Вода окрашивала их в слабый белесоватый цвет. Когда начало смеркаться, успокоившиеся чунги начали ломать ветви и делать себе логовища. Напрасно прислушивались они, чтобы услышать рев какого-нибудь зверя. Лес как-то странно молчал.
Земля зовет
Лес уснул в молчании и пробудился в молчании. Первые крики чин-ги раздались с деревьев и одиноко умолкли. Чунги вслушивались, чтобы услышать какой-нибудь шум, изумленно наклонялись с деревьев, чтобы увидеть тень какого-нибудь зверя, но напрасно. Было странно тихо, непривычно тихо. Это молчание показалось им еще опаснее и грознее, чем если бы они увидели грау.
Буря оборвала на ветвях все плоды. Чунги увидели, что должны спуститься на землю, чтобы поесть. Но, боясь этой мертвой тишины, никто из них не решался первым спрыгнуть на землю, так как все необъяснимое пугало их гораздо больше, чем самые свирепые и сильные хищники. Гонимые этим чувством страха перед неизвестной опасностью, они стали собираться группами. Каждому из них близость остальных внушала большую уверенность. И вот они стали спускаться с ветки на ветку, медленно двигаясь, подозрительно вслушиваясь, внимательно вглядываясь и внюхиваясь. Туловища их нависли над землей, как привязанные к ветвям мешки.
Первым соскочил на землю чунг, тотчас же выпрямился и встал спиной к дереву. Глаза у него беспокойно забегали. Вслед за ним соскочили и другие чунги. И каждый, едва спрыгнув, тотчас же вставал на задние лапы, спиной к древесному стволу. Потом они все вместе, напрягая зрение и слух, опустив жилистые передние лапы, двинулись между деревьями и кустами, приготовившись ко всяким неожиданностям.
И вдруг они с ревом отпрянули и вперегонки бросились по деревьям. Разинув широкие пасти с сильно выступающими вперед челюстями, они разорвали молчание леса своим грозным ревом. Шерсть у них над глазами взъерошилась и торчала дыбом, глаза сверкали дикой яростью…
Среди кустов лежал большой грау, неподвижно вытянув свое рыжее тело. Впервые грау лежал так, не желая взглянуть на ревущих чунгов. Это само по себе уже было странно и необычно. Чунги впились в него сверкающими глазами и ждали, что вот-вот он вскочит и зарычит на них.
