Имя - Война - Витич Райдо (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Как скажите.
Мужчина прошелся по кабинету:
— Говорят, у вас неплохие способности к языкам.
— Не могу сказать. Но если надо — выучу.
— Надо, курсант Санин. Японский. Начинайте с сегодняшнего дня. Надеюсь, объяснять, что наш разговор?…
— Не надо.
— Хорошо, — кивнул. — Через полгода вы должны добиться значительных успехов. Получите распределение в Забайкальский военный округ. Готовьтесь. Свободны.
Николай молча вышел.
Полгода он зубрил этот японский, а он хоть тресни, не шел. В мае только смог более-менее связно пару фраз сказать и перевести.
— Не могу, товарищ капитан, — признался Звягину.
— Не дури, можешь! — хлопнул тот по столу ладонью. — Ты пойми, чудак ты, человек, куда тебя нацеливают, какие люди в тебе, дурынде, заинтересованы. Ты того капитана видел, сказать, кто он? — прошипел, к лицу курсанта склоняясь. — РУ. Разведка.
"Ну это я как раз понял" — кивнул Николай.
— Сам Скрябин. У него особое, закрытое для чужих ведомство.
"Такое бывает?" — глянул на капитана.
— Ты рожи мне не корчи, я знаю, что говорю. И если говорю, значит так и есть. Тебе честь доверили на восточных рубежах нашей Родины послужить, с тайной миссией, понимаешь! Игорь Владимирович на него надежды возложил! А он "не могу"!
— И кто такой Игорь Владимирович? — осмелел Николай.
— Брат самого, — склонился низко над ним Звягин и ткнул пальцем в сторону потолка. — Вячеслава Михайловича! Молотова!
— Пы-ф! — сдулся Санин, затылок потер: ничего себе!
— Вот то-то! Учи, сказал! — бухнул по столу ладонью и махнул ею в сторону двери. — Давай. Через месяц чтобы как самурай болтал. Вперед!
Через месяц Санин болтал, но как — вопрос.
Однако Звягин оценил положительно…
Теперь понятно, почему девочки одни едут, в СВ. И с отцом Лены заранее понятно, и как его нашли — тоже. И как им с Саней повезло с отпуском и билетами. И почему именно в Брест их, к Вальке нацелили. Тот политрук…
Влип.
Адрес девушки узнавал… Дурак! Ему так узнают, мало не покажется.
Мать вашу!
Но Лена не станет устраивать ему проверки. Мала слишком, неопытна и бесхитростна. На лице все чувства и эмоции отпечатываются. И откровенна да доверчива.
Нет, не куратор.
Тогда случайность? Стечение обстоятельств?
Скорее не ее — его к ней приставили, на всякий случай. Заодно проверить на смекалку решили. Его. Или?… Кто же их знает, чего они там придумают, чего хотят?
— Брат тебя провожал?
— Нет. Вторую неделю с работы не выходит, дела.
— Бывает.
"Что за дела? Много ума нужно чтобы сложить обстановку на границе и сверхурочные «капитана». Скорее всего, его вообще не было в Москве. Возможно, в Бресте уже и не провожал — встретит. Заодно на меня глянет, посмотрит на реакцию".
Николай вытащил папироску, размял ее в пальцах.
"Скорей всего дела на границе еще хреновее, чем нам говорят".
— Вы расстроились? Обиделись? Я слишком резка, да? — озаботилась его хмурым видом Лена. — Напала на вас опять не по делу.
Николай внимательно посмотрел на нее и взгляд невольно потеплел: девочка. Ничего она не прячет за спиной. Вся как на ладони.
— Нормально. Было бы странно, если бы ты не переживала за подругу.
— Я про Игоря. Подумала, он вас к нам в купе поселил специально, попросил присматривать. Вот и разозлилась. Это ведь означает, что он мне не доверяет, считает маленькой, безответственной.
— Он может поселить?
— Попросить. У него много знакомых, он веселый, общительный. Он замечательный. Для меня он эталон офицера и мужчины, советского человека… Вы похожи на него.
Николай крякнул от сомнительного комплимента и вздохнул, выдав лояльное:
— Я тоже присматриваю за сестрой. Это нормально.
— Она маленькая?
— Твоего возраста.
— Я родилась в двадцать пятом.
— Она в двадцать шестом.
— Постойте, а как же… вы же сказали, ваш отец погиб в Гражданскую?
— Она дочь его брата, моего родного дяди. Мать при родах умерла, отец в тайге замерз. Мать ее к себе забрала малышкой совсем, ходить и то не умела.
— Значит вы к ней тоже как к родной, — заулыбалась Лена.
— Как иначе. Разобраться, мы все одна семья. Люди ведь, не звери.
Девушка закивала, а Николай улыбнулся, любуясь девушкой. Какая же она все-таки… настоящая, живая, что ли… Смотришь в глаза и слов не надо. Все понятно, и она все понимает.
— Пойдем к ребятам?
— Вы же покурить хотели, — кивнула на смятую в руке Николая папироску.
— Ну… если ты не против, — улыбнулся.
— Не против. А хотите, с вами постою?
— Будешь дым глотать?
— Я привычная, Игорь много курит.
— Тогда пошли, — согласился.
Они ушли в тамбур и пропали там, найдя массу тем для разговоров.
Вагон бросало на стыках и давало возможность Николаю, придерживать девушку от падений, ушибов. И мысли вернуться в купе не возникало. Хотелось стоять бесконечно и говорить о любых пустяках, для мгновения простого тепла, бесхитростного общения, близости доверчивой девчонки.
Какой она будет, когда вырастит? Останется такой же чистой и нежной или огрубеет, осатанеет от грязи, что вольно невольно придется ей пройти. Замкнется ли, потеряет свою наивность и веру в лучшее или сохранит ее? Сломается или сама будет ломать?
— Товарищи, вам пейзаж тамбура не надоел? — улыбнулся им ввалившийся Саша. — Я думал, вы от поезда отстали. Вышли на полустанке и провалились.
Подкурил папиросу.
— Заболтались, — смутилась Лена, будто застали ее за чем-то нехорошим. А подумать — ну и что, что она стоит с лейтенантом, разговаривает с ним. Ничего же в этом такого нет, ничего…
— Так и понял, — засмеялся Дроздов, хитро глянув на друга.
Не понравился Лене его взгляд, занозистым показался.
— Я пойду.
— Ага. Надя уже искать тебя собралась. Успокой подругу.
— Правда?
— Правда.
Лена обрадовалась, приняв переживание подруги за окончание ссоры и, поспешила к ней в купе. Николай проводил ее тоскливым взглядом и достал папиросу.
— Попал, — прищурился Саня на него.
"Пропал", — признался себе, а другу бросил:
— Нет.
— Значит мираж у меня перед глазами.
— Значит.
— Угу. Кто-то меня пилил — не шали, — засмеялся, понимающе покосившись на мужчину. — Если честно, то девочка правильная, хорошенькая, внимания стоит. Один минус — соплива.
"Я бы еще один добавил — брата ее".
— Жирный прочерк, Саня.
— А жаль, да? — опять покосился на Николая. — Адресок возьми, всякое бывает. Кто знает, может для тебя эта березка и подрастает. Пару лет и ясно станет.
— К чему эти пару лет. Сейчас все ясно, — не сдержал вздоха. — Завтра конечная. Им налево, нам направо.
— А сколько грусти в голосе? Ой, Коля! Неужели всерьез втрескался в комсомолочку?
— Заканчивай хохмить. Тема закрыта, — отрезал задетый мужчина. Не понравился ему ни тон друга, ни взгляд, ни слова. И думать над ними не хотелось.
— Я серьезно. Вьешься вокруг нее как вьюн. Между прочим, она не против. Все глаза об тебя промозолила. Но да дело твое, — заметив предостерегающий взгляд друга, поспешил уйти в сторону мужчина. — Может, в вагон-ресторан сходим?
— Поздно уже. Закрыто.
Дроздов глянул на наручные часы и поморщился:
— Да уж. А спать совсем не хочется. Тогда предлагаю партию в шахматы. Соседка из двадцать пятого еще не спит, у нее шахматы есть, я видел. Попросим?
— Почему нет. Только где играть будем? Девочкам свет помешает.
— Не думаю. Они пока спать не собираются.
— Ладно.
Мужчины выкинули окурки пошли в вагон.
Глава 4
Последнюю ночь не хотелось тратить на сон, и девушки решили сидеть до упора, до самого утра, до самой конечной, протянуть общение с лейтенантами, которых возможно, завтра уже не увидят. Расстанутся на перроне и разойдутся. Память только и останется.
