Год испытаний - Брукс Джеральдина (электронная книга .TXT) 📗

— Ах, вы так считаете, — произнес полковник насмешливо. — А если Бог пошлет льва, чтобы тот разорвал вас на куски, вы что, будете стоять и ждать?

— Прекрасная аналогия, сэр, — сказал мистер Момпелльон. — Да, я, несомненно, не сдвинусь с места и встречусь со львом один на один, если буду знать, что в результате моего бегства он погонится за мной и я подвергну опасности невинных людей, которые ждут от меня защиты.

При упоминании о невинных передо мной сразу возникло личико моего Джеми. А что, если лондонец прав? Джеми так много времени проводил с Джорджем Виккарзом.

Лондонец прервал молчание, воцарившееся после речи мистера Момпелльона:

— Очень мужественное заявление, сэр. Но те, кто знает об этой болезни больше всех — врачи и брадобреи, отворяющие кровь, — покинули город первыми. Из чего я сделал заключение, что они прописали нам такой рецепт: лучшее лекарство от чумы — бежать от нее куда подальше. И я намерен строго его придерживаться.

— Вы не должны забывать, — ответил ему на это мистер Момпелльон, — что Господь может сохранить вашу жизнь в любых испытаниях или отнять ее, независимо от того, как быстро вы умеете бегать.

— Многие, кто верил в это, уже превратились в гниющие трупы, которые везут на телегах, чтобы сбросить в яму.

Мисс Бредфорд поднесла руку ко лбу, изображая, что ей дурно. Однако, судя по ее острому взгляду, было очевидно, что она притворяется. Молодой человек повернулся к ней, правильно истолковав ее жест как желание услышать еще более ужасающие подробности. Он продолжил:

— Мне рассказывал один знакомый, слуга которого ходил к яме, чтобы разыскать своего родственника, что трупы сбрасывают как дохлых собак. Их лишь слегка присыпают землей и прямо на них сбрасывают новые трупы. — Он повернулся к пастору: — А знаете ли вы, сэр, кто тут же последовал за врачами и брадобреями? Конечно, англиканские священники. Из-за этого во многих церквах службы проводят нонконформисты.

После этих слов мистер Момпелльон опустил глаза и стал рассматривать свои руки.

— Сэр, если то, что вы говорите, правда, то мои братья по вере повели себя недостойно и мне очень горько слышать об этом. Может быть, они сочли, что Господь напрямую говорит теперь с горожанами и их голос ничего не может добавить к Его грозному гласу?

Хорошо, что в тот вечер стояла полная луна, иначе я наверняка свалилась бы в канаву, когда, спотыкаясь от усталости, чуть ли не бежала домой. Сбросив накидку, я поспешила наверх. В лучах серебристого лунного света мирно спали мои мальчики. Джеми обнимал братца. Я с ужасом дотронулась до его лба. Слава Богу, его кожа была прохладной на ощупь.

— Спасибо, — прошептала я. — Спасибо Тебе, Господи.

Прошло несколько недель после смерти Джорджа Виккарза. Наступил погожий сентябрь. Небо было почти каждый день ясным и голубым, погода стояла теплая и сухая. Я радовалась, что Джеми и Том не заболели, и жила в те дни с ощущением праздника в душе. А Джеми очень переживал из-за смерти своего любимого друга, мистера Виккарза. Я была полна решимости отвлечь его от грустных мыслей и пыталась превратить обычные дела в своего рода игру.

После обеда, когда я обычно ходила проверить овец, я стала брать с собой Джеми и Тома. Мы шли и болтали, по дороге придумывая разные истории.

Стадо у меня небольшое, всего двадцать одна овца. Я взяла себе за правило пускать на мясо любую овцу, которая не дает приплода. В результате этого отбора весной у нас было много ягнят, и в тот день для меня стало полной неожиданностью то, что одна из овец начнет рожать. Мы увидели ее в тени, под рябиной, она лежала на боку и тяжело дышала. Положив Тома на клевер, я встала на колени и попыталась помочь овце. Мне удалось нащупать нос и копытце, но ухватить ягненка я не смогла. Джеми стоял позади меня.

— Мама, может, я помогу? — спросил он.

Глядя на его маленькие пальчики, я сказала «да» и усадила его перед собой. Мой сын оказался хорошим помощником. Нащупав ножки ягненка, он сначала испугался и даже вскрикнул. Мы старались тянуть изо всех сил. Мокрый шерстяной комочек так неожиданно вылетел наружу, что мы с Джеми тотчас повалились на траву. Овца сразу же принялась вылизывать своего детеныша. Начала она с мордочки, и он в знак благодарности громко чихнул. Мы рассмеялись. Глаза у Джеми сияли от счастья, он был очень горд собой.

Мы оставили овцу с ягненком и пошли в рощицу, к ручью, чтобы смыть с себя слизь и кровь. Было тепло, так что я раздела Джеми догола и разрешила ему поплескаться в воде, а сама постирала его одежду и свой фартук и разложила их сушиться на камне. А потом сняла чепец и чулки, подоткнула юбку и села покормить Тома. Вода приятно плескалась у моих ног. Я закрыла глаза.

Должно быть, я задремала на какое-то мгновение, потому что иначе я непременно услышала бы звук шагов. Он был совсем рядом, когда я открыла глаза, — оторвав взгляд от раскрытой книги, он посмотрел на меня. Я вскочила, оправляя одежду. Том тут же закричал, негодуя, что я отняла его от груди.

Пастор улыбнулся:

— Не обращай на меня внимания, Анна. Извини, что напугал тебя, но я зачитался и не сразу заметил вас.

Мне было стыдно, что он застал меня в таком виде, так что я не смогла вымолвить ни слова. А он запросто уселся на соседний камень и, сняв ботинки, тоже опустил ноги в воду.

Том продолжал громко кричать. Мистер Момпелльон посмотрел, как он корчится в моих руках, и потянулся, чтобы взять его у меня. Удивленная, я передала ему Тома и еще больше поразилась, когда увидела, как умело мистер Момпелльон прислонил его к своему плечу и постукал по спинке. Том прекратил плакать и громко срыгнул. Пастор рассмеялся.

— Я узнал, ухаживая за своими сестрами, что чужой человек — не мать или кормилица — должен вот так, столбиком, подержать ребенка, чтобы тот перестал искать грудь.

У меня, наверное, был очень удивленный вид, потому что мистер Момпелльон снова рассмеялся:

— Ты что же думаешь, что жизнь священника ограничивается только проповедями? — Он посмотрел в сторону Джеми, который строил запруду из веток на другом берегу ручья. — Все мы когда-то были детьми и играли так же, как Джеми.

Сказав это, он отдал мне Тома, встал и пошел через ручей к Джеми. На полпути ему попался замшелый скользкий камень, и он замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Джеми, глядя на него, смеялся так, как может смеяться только трехлетний ребенок. Я бросила на Джеми сердитый взгляд, но мистер Момпелльон тоже рассмеялся и, разбрызгивая воду, подошел к Джеми, поднял на руки и подбросил в воздух. Они какое-то время играли, а потом мистер Момпелльон вернулся ко мне и сел рядом, на его губах блуждала улыбка.

— Мне жаль тех, кто живет в городах и не научился любить все это: запах мокрых водорослей, обыкновенные чудеса природы. Я как раз только что читал об этом. Хочешь, и тебе прочту? — Я кивнула, и он взял книгу. — Это труд Блаженного Августина, великого богослова, епископа города Гиппон в Северной Африке, он жил много веков назад. Здесь он задается вопросом: что мы имеем в виду, когда говорим о чудесах?

Я могу вспомнить только отрывки из того, что он мне читал. «Подумайте о том, как день превращается в ночь… о том, как с деревьев осенью падают листья, только чтобы появиться на них следующей весной, о безграничной силе, содержащейся в семени… а потом покажите мне человека, который видит все это впервые… он будет поражен этими чудесами».

Мне было жаль, что он прекратил чтение, и я бы попросила его продолжать дальше, если бы не относилась к нему с таким благоговением. Он, должно быть, расценил мое молчание иначе — решил, что мне скучно. Он надел ботинки, встал и сказал, что не будет больше мне мешать, что ему пора: дела ждут.

Я поблагодарила его за то, что он поделился со мной этими прекрасными размышлениями.

— Как все-таки удивительно, что такой великий мыслитель чувствовал близость к земле, к природе.