Ваятель фараона - Херинг Элизабет (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Вместо ответа Тутмос прошептал:
– Скажи мне, наш молодой царь?.. Но внезапно он умолк и со страхом оглянулся, почувствовав на своей спине чей-то обжигающий взгляд, хотя кругом не было ни единого человека. Может быть, это глаза бога смотрят на него с пилонов храма?
– Поедем домой, – сказал мальчик рыбаку, – становится прохладно, и я замерз.
– Тебе холодно, ты замерз? – И рыбак улыбается своей широкой, доброй улыбкой. – Подожди прекрасного праздника Опет, тогда тебе станет жарко!
Чудесный праздник! Можно ли еще где-либо в Обеих Землях, через которые протекает река, увидеть что-нибудь подобное празднику Опет? О чужих странах и говорить не приходится. Конечно же, нет! Зачем бы тогда приплывали сюда люди с четырех сторон света! Какое ликование и суматоха охватывают город еще задолго до торжества!
Людей с кожей всех цветов можно в это время встретить на улицах города Амона. Ливийцев с соломенно-желтымя волосами и светлыми, как вода, глазами рядом с жителями страны Куш, чьи черные вьющиеся волосы топорщатся на голове. Здесь можно встретить и кочевников пустыни, чьи носы изогнуты, как орлиные клювы, и стройных пунтийцев с остроконечными городами. Среди их пестрых шерстяных одежд теряются белые полотняные одеяния жителей страны Кемет.
Даже старый Иутн не может усидеть за работой.
– Завтра Амон отправится в путь, чтобы посетить свою божественную супругу в южном храме, в Опете. Нам нужно встать очень рано, если мы хотим найти место, с которого была бы хорошо видна праздничная процессия! – говорит старик Тутмосу.
Когда на небе появились первые отблески начинающегося дня, старый Иути с подмастерьем спустились к берегу реки.
Тысячи лодок уже на воде. Все они направляются от западного берега к восточному. Едва ли найдется на реке свободное местечко, где можно было бы причалить. Трудно найти место и в этих лодках. Но, видимо, седины Иути возымели свое действие, и скоро его вместе с подмастерьем взяли в лодку.
Едва их ноги успели ступить на восточный берег, как воздух потряс крик, вырвавшийся из тысячи уст.
– Они открыли ворота храма, – сказал Иути Тутмосу. – Сейчас жрецы на своих плечах понесут носилки с богом вниз, к берегу реки.
И с быстротой, на которую только были способны его хромые ноги, Иути поспешил по идущей вдоль берега дороге. Он остановился на широкой, затененной пальмами аллее, в конце которой уже виднелась процессия одетых в белое жрецов.
Тутмосу посчастливилось найти пальму, на которую он и забрался. Отсюда ему открывался вид не только на аллею до самых ворот храма, но и на реку, где ладья Амона, ладья Усерхат, уже ждала своего гостя. Широкие полосы из лазурита и золота, которыми отделана ладья, отражают солнечный свет. Звенят систры певиц Амона, сопровождающих процессию. Звуки славословия поднимаются к небу:
– Смотри, вот там царь! – громко крикнул Иути сидящему на дереве Тутмосу. – Вот он идет вслед за жрецами, несущими носилки! Это наш юный царь Ваэнра!
Но Тутмосу удается разглядеть лишь огромную синюю корону со сверкающей на солнце золотой змеей.
«Неужели это царь! – Дрожь прошла по телу Тутмоса. – Неужели юный фараон участвует в праздничном шествии Амона?» Тутмос больше не слышит громких возгласов, которые несутся с разных сторон и сливаются в оглушительный рев.
Какие основания у мальчика печалиться? Почему бы ему не веселиться там, где все обезумело от радости? Разве есть хоть один человек в городе Амона, который не позабыл бы все свои печали, не отрешился бы от всех своих забот, когда перед его взором предстанет лицо бога Амона?
Чего же он ждал? Какие неясные мысли пробудил в воображении мальчика подслушанный им короткий разговор между двумя жрецами?
Вон там юный властитель Ваэнра, четвертый Аменхотеп, воспитанный Эйе, начальником колесничьего войска, вступает на царскую ладью. Он занимает место у руля, и ладья отчаливает от берега. А за ней на буксире плывет Усерхат-Амон, ладья бога. Царь… и Амон! Амон… и царь! Так было, так есть и так будет! А тот, кто не радуется вместе со всеми, должен умереть!
2
Три большие ладьи плывут вниз по течению реки. Они построены из массивных досок смоковницы так искусно, как умеют это делать только ремесленники царя. Ладьи глубоко осели в воде реки – груз их очень тяжел.
Если бы люди, находящиеся на судах, были бы так же терпеливы, как река, бурлившая под ними, им не пришлось бы пошевелить и рукой. Сама река спокойно и благополучно доставила бы их к тому месту, куда они направлялись. Но нет, вдоль бортов ладей тесными рядами сидят гребцы. Они обнажены до пояса. Только набедренные повязки составляют их одежду. Все гребцы одновременно погружают весла в воду, и ладья движется так быстро, что вокруг ее носа вспениваются высокие волны.
На носу первой ладьи стоит мужчина. Его одеяние из прекрасного полотна искусно перехвачено собранной в аккуратные складки лентой, конец которой ниспадает к ногам. Он заслонил рукой глаза от яркого солнца и внимательно смотрит вперед. Здесь ему знакома каждая трещина в скалах на левом и правом берегу – так часто приходилось ему плавать вниз и вверх по реке!
Он обернулся назад:
– Быстрее! Гребите быстрее! А то ночь застанет нас на воде!
Лица гребцов заливает пот, глаза остекленели. Но вот чей-то голос затягивает песню, и все ее подхватывают:
Наконец три корабля причаливают к берегу. Тени людей уже стали длинными, но солнечный диск все еще висит над вершинами западной скалистой гряды. А как только зашло солнце, из пальмовых рощ внезапно поднялись сумерки и, словно плащом, одели тьмой равнину и реку.
Человек, стоявший на носу ладьи, пошел с несколькими сопровождающими по дороге, которая терялась в путанице темных улочек. Гребцы же остались на реке. Когда на небе зажглись первые звезды, отразившиеся в блестящей черноте воды, они погрузились в тяжелый, лишенный сновидений сон. Гребцы лежали, тесно прижавшись друг к другу, на палубе длинной, мирно покачивающейся ладьи. Тихо. Только сонный страж мерно ходит вдоль берега взад и вперед, взад и вперед.
Утром следующего дня берег реки почернел от огромного скопления народа. Широкие трапы перекинуты с берега на борт ладей. Медленно, с большим трудом переносили на берег тяжелый груз и тут же укладывали его на громадные сани, запряженные быками. Широкие полозья заскрипели на каменистой дороге.
Так везли в храм статуи Доброго бога Аменхотепа, чье имя означало: «Амон доволен». А великое тронное имя его было: Неферхепрура-Ваэнра «Прекрасны образы Ра – Единственный для Ра».
Еще третий Аменхотеп начал строительство, которое продолжил его сын, строительство святилища бога Атона, солнечного диска, охватывающего своими лучистыми руками все земли. Излучаемая им сила порождает жизнь на земле. Ни в одной надписи тех времен не упоминается о том, сколько труда стоила доставка гигантских каменных глыб из каменоломен. Никто не смог бы подсчитать удары долота, необходимые для того, чтобы пробить отверстия в скале, в которые потом вбивались деревянные клинья. (Эти сухие клинья целыми днями вновь и вновь поливали водой, чтобы, разбухая, они разрывали камень.) Еще труднее подсчитать, сколько пота пролили рабы, спускавшие гигантские каменные глыбы со склоном гор в долину, где за них принимались каменотесы и скульпторы. Много рук трудится на фараона – от того места, где река пробивает себе путь между скалистыми горами, и до того места, где она, разделившись на много рукавов, вливается в море. Когда прекращаются полевые работы, царь может перебрасывать работающих на него людей куда ему заблагорассудится.
