Легион смертников - Скэрроу Саймон (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Катон кивнул Юнию:
— Отдай приказ.
Трибун замешкался.
— Командир, я…
— Отдай приказ!
Легионеры с буцинами услышали команду и не стали ждать, пока трибун передаст ее им. Они надули щеки, поднесли трубы к губам и затрубили. Над полем боя прозвучал троекратный рев буцин. Потом сигнал повторили, и, прежде чем умолк последний трубный звук, две колонны легионеров пошли в наступление, во фланги орды нубийцев по обе стороны прогнувшегося центра строя римлян. Кавалеристы тоже пошли в атаку, уступом, прикрывая фланги пехоты.
Сначала нубийцев не обеспокоили колонны легионеров, начавшие охват с флангов. Те, кто сражался в центре, все еще думали, что победа у них в руках, и бились как львы, пытаясь снова прорвать строй римлян. Катон увидел развевающееся в центре шелковое знамя и понял, что принц Талмис сам вышел вперед, чтобы вести воинов в бой и опрокинуть малочисленную армию, сдерживающую их.
Когорты на флангах двигались вперед, пока все центурии не выстроились в боевой порядок и не сомкнули строй с центром. Потом они остановились. Прозвучала команда, и когорты развернулись внутрь, во фланг огромной массе нубийских воинов. Прозвучала следующая команда, легионеры сомкнули щиты в одну непроницаемую стену и пошли в атаку, тесня врага, рубя и коля мечами всех, до кого могли дотянуться.
Легионеры закрывали ловушку, а кавалеристы-ауксиларии ринулись вперед, крича изо всех сил и надвигаясь на вражеских кавалеристов, построенных немного позади пехоты. Если у врага не сдадут нервы, то никакие крики и отвага не спасут ауксилариев от разгрома превосходящими силами противника. Катон рассчитывал, что эта жертва позволит выиграть время, за которое остальная нубийская армия будет разгромлена. Но увидел, что вражеские конники и арабы на верблюдах начинают покидать строй, сначала поодиночке, а потом и целыми отрядами, уходя на юг.
— Проклятье! — с горечью воскликнул Юний. — Что они делают? Трусливые псы!
Катон кивнул. Лишь немногие нубийцы остались на позиции, и кавалеристы-ауксиларии быстро порубили их. Внезапный успех лишил рассудка некоторых из кавалеристов, и они поскакали в погоню, прежде чем офицеры успели остановить их. Но большинство рысью вернулись обратно и построились у знамен, образовав линию вдоль тылов нубийской пехоты, все еще пытающейся задавить числом строй римлян.
Однако ход боя был переломлен. Нубийцы на флангах, столкнувшись с наступающими свежими силами легионеров, были безжалостно оттеснены внутрь и начали напирать на тех, кто оказался в центре нубийской армии. Бежать было некуда, да и двигаться тоже, и перепуганные враги оказались намертво зажаты между наступающими рядами римлян. Бой барабанов умолк, как и дикое улюлюканье и боевые кличи. Римляне врубились в толпу нубийцев, раздались крики паники и слепого ужаса тех, кого сдавили так, что они не могли даже пошевелиться и не видели, почему это случилось.
Страх и неуверенность быстро охватили и тех, кто все еще бился с легионерами Макрона. Они начали отступать, поглядывая через плечо и стараясь держаться вне досягаемости римских мечей и копий, а потом и вовсе развернулись и попытались пробиться сквозь возникшую толчею. Легионеры и ауксиларии приостановились, опустив руки от усталости и тяжело дыша.
— Чего вы ждете?! — заревел Макрон. — За ними! Убейте их!
Не дожидаясь своих солдат, он издал нечленораздельный рык и ринулся вперед, коля и рубя всех, кто попадался ему на пути. Остальные солдаты увидели, что победа близка, и ринулись следом, безжалостно кроша врагов. Песок под калигами легионеров потемнел от крови и так быстро усеялся телами, что римлянам приходилось наступать по трупам врагов. Горячий воздух наполнили завывание и крики отчаяния, издаваемые нубийцами; палящее солнце добавило мук тем, кто оказался зажат в ловушке. Катон видел, что знамя принца Талмиса все еще развевается над морем темнокожих воинов, и разглядел сверкающее на солнце кольцо шлемов. Телохранители принца пытались вывести хозяина из толчеи и спасти из начавшейся бойни.
— Надо предложить им условия, — сказал Юний, и Катон оглянулся. Увидел, что лицо трибуна исказилось от увиденного. — Командир, нам надо предложить им наши условия. Это… это бойня.
Катон мог понять, что чувствует трибун, но остановить начавшуюся резню было невозможно. Римлян все еще превосходили в численности. Если они прекратят свое кровавое дело, то потеряют преимущество и проиграют битву. Им оставалось лишь продолжать убивать. Он покачал головой.
— Это война, трибун. Вот оно, лицо битвы, и тебе надо привыкать смотреть ему в глаза.
Некоторые нубийцы пытались сдаваться, бросая оружие и выставляя вперед пустые руки, умоляя о пощаде на своем языке. Тщетно. Они умирали вместе с теми, кто продолжал сражаться, теснимые плотными рядами римлян, не в состоянии нормально взмахнуть оружием, не приспособленным для ближнего боя.
Это продолжалось больше часа, и строй римлян сомкнулся вокруг армии нубийцев. Кавалеристы-ауксиларии перекрыли пути отступления и добивали копьями тех, кто пытался прорваться. Иногда небольшим группам выживших удавалось пробиться через строй кавалеристов, но их не преследовали, и вскоре вся земля к югу от поля битвы оказалась покрыта теми, кто бежал, спасая свою жизнь. Приближался полдень, бойня стала вялой. Римляне просто устали убивать. Некоторые нубийцы воспользовались этим и пробились между солдатами, которые не стали их останавливать. Катон поехал вперед, и его коню приходилось аккуратно ступать по земле, чтобы не поскользнуться на трупах.
— Стоять! Центурионы, построить солдат у штандартов!
Он увидел Макрона, всего в алых брызгах и потеках, опирающегося на щит и тяжело дышащего.
— Центурион! Дайте врагам уйти. Всем, кроме принца и его телохранителей. И гладиаторов. Они не должны сбежать. Ясно?
Макрон кивнул, смаргивая стекающий с бровей пот. Выпрямился, поднял щит и повернулся к легионерам.
— Построиться!
Легионеры первой когорты устало зашагали к штандартам и встали, ожидая приказаний. Катону сдавило сердце, когда он увидел, что их осталось меньше половины. Когорта резерва, бросившаяся им на помощь, чтобы закрыть прореху в строю, понесла почти такие же потери. Макрон дождался, когда все встанут в строй, и приказал наступать в сторону знамени принца Талмиса. Лошадь Катона испугалась груды мертвых тел на ее пути; он спешился и пошел к Макрону.
— Что ж, план сработал, — устало улыбнувшись, сказал тот. — Никогда не думал, что настанет день, когда я буду благодарен Ганнибалу.
— Еще не всё, — ответил Катон, кивая на плотный строй телохранителей, окруживших знамя принца.
— С ними покончено, так или иначе, — пожав плечами, сказал Макрон. — Сдастся Талмис или умрет, он наш.
Римляне разомкнули строй, позволяя последним легковооруженным нубийцам и арабам сбежать, а затем снова сомкнули и начали сжимать кольцо вокруг телохранителей. Это были рослые могучие воины в чешуйчатых доспехах и конических шлемах. Они держали в руках овальные щиты и тяжелые копья, стоя плечом к плечу перед надвигающимися римлянами.
Когда они приблизились к знамени на два десятка шагов, Катон поднял руку.
— Стой! — скомандовал он.
Легионеры остановились, устало глядя на врага. Катон вышел вперед и прокашлялся.
— Принц Талмис еще жив? — спросил он.
— Жив, — послышался голос. Величественная фигура принца появилась из-за стоящих вплотную телохранителей. Поверх черного одеяния на Талмисе был черный нагрудник, поверх шлема и плеч была накинута львиная шкура. Он с холодной горечью поглядел на тела, усеивавшие поле боя. Потом пристально поглядел на Катона. — Что ты хочешь от меня, легат? Чтобы я сдался?
— Да.
— И меня, без сомнения, отправят в Рим и будут показывать всем, как трофей императора?
— Это решать императору, — ответил Катон. — У меня простое предложение. Ты и твои воины сдаетесь, иначе я буду вынужден порубить вас на куски на месте.
— Не думаю, что мне придется сдаваться, — медленно проговорил Талмис, и его темные губы растянулись в удовлетворенной улыбке. — Ты позволишь мне свободно вернуться в Нубию, легат.
