Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов) - Михайлов Олег Николаевич (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Обоз с инструментами и денежный ящик лейб-гвардии Финляндского полка были отправлены на Максен и, как и предсказал Ермолов, стали добычей французов.
8
Только оглядываясь назад, на пройденный 16 августа путь, Ермолов полностью осознал, какую невыполнимую задачу решил русский отряд.
Отборные войска, цвет русской армии, опрокинули неприятеля у Кричвица и отдалили его от дороги. Их успешные атаки имели крайне выгодное последствие: Вандам, обманутый ложными атаками, начал стягивать к этим пунктам силы, которые ранее были отряжены наперерез Остерману. Бесстрашные гвардейцы-егеря, которыми командовал Карл Иванович Бистром, выбили по приказанию Ермолова французов с высот Кольберга, по другую сторону Петерсвальдского тракта. Кавалерия, предводимая принцем Леопольдом и генералом Кноррингом, опрокинула французскую пехоту и загнала ее в лес.
Прикрытый этими атаками Остерман спокойно прошел десять верст по тракту до Гигсгюбеля и вступил в ущелье. Выход из теснины преграждали вражеские колонны, выстроившиеся в две линии с артиллерией. Здесь Ермолов нагнал Остермана, который, видя, что отряд, имевший до тридцати орудий, сильно растянулся, начинал уже раскаиваться, что последовал его совету.
– Повторяю, ваше сиятельство, – говорил Ермолов графу, – я беру на себя всю ответственность за то, что может приключиться с гвардией.
В этот момент генерал-майор Кнорринг, сын героя турецкого и финляндского походов, прискакал с донесением об одержанных 2-м корпусом успехах. Ермолов в присутствии Остермана повелел ему тотчас возвращаться к войскам, строго добавив:
– Вы сперва доделайте, Карл Богданович, а уж после приезжайте досказывать…
Став по существу начальником отряда, Ермолов поехал в голову колонны.
– Преображенцы! – крикнул он. – Ружья не заряжать! Сблизиться с неприятелем и взять его по-русски, на штыки!
Едва французы открыли батальный огонь, как широкоплечие усатые ветераны-преображенцы с криком «ура!» опрокинули их с дороги. Морской экипаж рассыпался в лесу, влево от тракта, и заслонял движение колонны, держась на одной высоте с гвардейцами. Семеновский полк сменил преображенцев и стал в голове. В таком порядке отряд продолжал марш далее, к Геллендорфу.
У Геллендорфа почти перпендикулярно Петерсвальдскому тракту проходила другая дорога, идущая по ущелью, образуемому рекой Бар, на Кенигштейн. Ермолов приметил, что по ней тянется тяжелая французская артиллерия. Как она нужна была Вандаму, чтобы зажать армию союзников у Теплица! Ермолов немедленно остановил гвардейскую артиллерийскую роту полковника Ладыгина и, лично расположив пушки на высотах, приказал открыть огонь. Приведенные в замешательство французы поворотили назад; несколько фур, зарядных ящиков и одно орудие были подбиты. Вандам, сбитый с толку ложными донесениями, получил еще одно подтверждение тому, что русские превосходят его корпус в численности пехоты и артиллерии.
Начиная с Петерсвальде, дорога сделалась менее удобной, перейдя в непрерывную теснину. Ермолов вместе со своим двоюродным братом и Фонвизиным отправился в арьергард встречать 2-й корпус. Весь день прикрывая марш главной колонны и сражаясь с превосходящим неприятелем, корпус потерял много людей и обозов, а также одну пушку с подбитым лафетом, который некогда было чинить. Происходило организованное отступление, и уже почти была достигнута цель, намеченная Ермоловым: занять точку, где отряд мог стать лицом к неприятелю и дать возможность армии без потерь спуститься с гор.
Ермолов приказал обер-квартирмейстеру 2-го корпуса Гейеру расположить стрелков в садах и виноградниках на Ноллендорфских высотах и удерживать их по возможности дольше, дабы дать возможность войскам занять удобную позицию.
Вечерело. Ермолов только лишь проскакал до головы колонны, как с возвышенности Ноллендорфа французы открыли сильный огонь по отступающим войскам Гейера. Вандам потеснил русских и успел расположить на высотах свою артиллерию.
Ермолов вызвал к себе Гейера и при Остермане зло заявил:
– Благодарите Бога, что я подчиняюсь графу Александру Ивановичу, а то бы я вас расстрелял здесь на месте!..
Скоро пала ночь. Вандам остановился в Геллендорфе. Его позиция отделялась от русских лощиной; передовые цепи стояли на виду одна у другой. Ряды огней засверкали с обеих сторон и осветили мрачные леса Исполинских гор.
Одна важная задача русскими была решена. Надобно было решать другую, более трудную: Вандам, узнавший наконец от пленных о малочисленности отряда Остермана, решился быстротой и боевой активностью загладить пассивность двух прошедших дней. Он надеялся 17 августа занять Теплиц, отрезать колоннам главной армии выход из Рудных гор и тем довершить ее поражение под Дрезденом.
9
Рано поутру, когда густой молочный туман сполз в долины, Ермолова разбудил его двоюродный брат и адъютант:
– Алексей Петрович! Французы в больших силах теснят наш арьергард!..
Взяв Измайловский и Егерский гвардейские полки, Ермолов поспешил к Ноллендорфу.
Скрытые густым туманом, французы напали с левого фланга на егерей, взяли триста пленных и перемешались с русскими войсками. Прибывшие гвардейцы остановили их и оттеснили к Ноллендорфу.
Остерман твердил Ермолову:
– Приказывайте, а я исполнять буду…
Порешили: корпусу принца Евгения Вюртембергского сдерживать натиск французов, а Ермолову с гвардией занять, не доходя до Теплица, выгодную позицию и остановить на ней войска. Выслав вперед для обозрения поручика Александра Муравьева, Ермолов отправился искать место для предстоящего боя.
Несколько верст почтовая дорога шла тесниной, не позволяя нигде развернуть войска. Так Ермолов со своим двоюродным братом Петром Николаевичем добрался до селения Кульм с каменным господским двором под черепичной крышей. Отсюда влево открывалась волнообразная долина с разбросанными на ней аккуратными немецкими деревнями. Справа Рудные горы опускались почти до самого тракта, покрытые лесом и прорезанные глубокими и крутыми ущельями, по дну которых текли маленькие речушки, впадающие ниже Кульма в реку Страден.
– Вот тут, за ручьем, мы и остановимся, – миновав Кульм, сказал Ермолов Петру Николаевичу. – На нашем правом крыле местность хотя и открытая, но затрудняет движение река с топкими берегами.
– Зато слева холмы дают французам выгоды для атаки, – заметил капитан Ермолов. – А ведь это самый важный фланг.
– Вижу, брат, вижу, – согласился с ним Алексей Петрович. – Но что поделать! Укрепим это крыло войсками. Ведь лучшей позиции нам все равно не сыскать. Поручик Муравьев проехал до самого Теплица да так и вернулся ни с чем.
По предложению Ермолова войска расположились так: в центре, у селения Страден, – батальоны 2 го пехотного корпуса; на левом и правом флангах, а также в резерве – гвардия. Отряд генерала Кнорринга занял мызу в полутора верстах впереди позиции. Артиллерия устроилась на отлогих скатах высот, господствующих над местностью. Муромский полк вместе с гвардейскими егерями был послан на лесистую высоту, за деревней Страден, которую надлежало оборонять особенно упорно: здесь должна была спускаться союзная армия, идущая через Богемские горы.
Общая численность русского отряда не превышала четырех тысяч человек. При этом 2-й пехотный корпус был совершенно расстроен предыдущими боями.
Когда войска устраивались на позиции, на тракте от Теплица показалось несколько всадников в прусских мундирах, мчащихся во весь опор. Адъютант Фридриха Вильгельма прискакал, чтобы известить Остермана о положении союзной армии.
– Все колонны и император Александр еще в горах, – сказал он. – Король уже в Теплице и просит вас держаться как можно долее. От вашей твердости зависит участь армии…
Граф Остерман и Ермолов объехали ряды войск, объявляя, что решено не отступать ни шагу и надобно устоять или умереть. «Ура!» было общим ответом. Измайловцы просили, чтобы им первым позволено было идти в огонь; музыканты, барабанщики, писаря требовали ружей и патронов.
