Пять столетий тайной войны - Черняк Ефим Борисович (мир бесплатных книг txt) 📗
Через несколько десятилетий после смерти Маттиоли, когда вопрос о «маске» вызвал общее любопытство, всесильная фаворитка Людовика XV маркиза Помпадур настояла перед королем, чтобы он приказал произвести расследование. Позднее Людовик XV сказал, что «маской» был «министр одного итальянского князя». Фрейлина королевы Марии-Антуанетты сообщает в своих мемуарах, что по просьбе жены Людовик XVI расспросил о «маске» одного из приближенных, хорошо помнившего начало века. Тот указал, что «маской» являлся один опасный итальянский интриган, подданный князя Мантуи. Этого итальянца доставили сначала в Пинероль, а потом в Бастилию.
Как будто доказательств вполне достаточно. И все-таки… И все-таки почти любое из них можно поставить под сомнение, каждый документ трактовать по-разному. Ведь можно допустить, что была сознательно выдвинута ложная версия для сокрытия истины. Тем более что не очень понятны все же мотивы соблюдения строгой секретности, если «маской» был Маттиоли. О его аресте было известно. Никаких протестов со стороны единственного лица, которое могло протестовать, — Карла IV — ждать не приходилось. Ведь он, кроме всего прочего, так же как и Людовик XIV, был обманут Маттиоли (Карл IV, напротив, явно желал, чтобы Маттиоли не вышел из французской тюрьмы).
Словом, арест Маттиоли не был секретом. Разговоры о нем велись вне зависимости от того, насколько строго соблюдалась тайна пребывания узника в различных государственных тюрьмах Франции. Нельзя, видимо, и преувеличивать мстительность и злопамятность Людовика. Было бы, вместе с тем, опрометчивым искать строгую логику в его поведении, которым часто управляли каприз, минутное настроение. А однажды изданный монархом приказ мог исполняться десятилетиями без того, чтобы кто-либо осмелился беспокоить «короля-солнце» мелким и к тому же неприятным делом. (Впрочем, как правило, Людовик был очень внимателен к таким «мелочам».)
Довольно рано возникла версия, что все посвященные в тайну умерли н начале XVIII в. Существовало также мнение, будто тайна «железной маски» передавалась только царствующим королем наследнику престола. В таком случае, однако, эта тайна должна была умереть вместе с Людовиком XIV, ибо он не мог сообщить ее своему малолетнему преемнику Людовику XV и вряд ли доверил регенту герцогу Орлеанскому. Или если все же допустить, что старый король открыл тайну герцогу Орлеанскому, то Людовику XVI уж явно было не до того, чтобы делиться ею со своим братом и наследником Людовиком XVIII, когда они оба — только в разных экипажах — бежали из революционного Парижа. Людовик XVI был задержан, а его брату удалось скрыться за границу. В момент бегства, добавим, был еще жив сын Людовика XVI, который умер 10 лет от роду. Так что Людовик XVI и не предполагал, когда последний раз виделся с братом, что тот станет его преемником. Поэтому, вопреки утверждениям некоторых современников, Людовик XVIII уже никак не мог знать тайну «маски». Вообще вся эта история не выглядит правдоподобной, особенно учитывая, что, как мы знаем, Людовик XV и Людовик XVI по просьбе своего окружения наводили справки о «маске». Вряд ли у них были причины заниматься мистификацией.
За последние десятилетия исследователями выдвинуто несколько новых кандидатов на роль «маски», также сыгравших ту или иную роль в тайной войне. Среди них некий Эсташ Доже, о котором следует сказать несколько подробнее. Но для этого надо снова вернуться далеко назад — в Пинероль, куда 2 мая 1679 г. был помещен Маттиоли.
Обращает на себя внимание, что военный министр Лувуа — начальник Сен-Мара — и этот последний не делали никакой тайны в своей служебной переписке из заключения Маттиоли в крепость. 7 сентября 1680 г. Сен-Мар в незашифрованном письме к Лувуа сообщал о целом ряде столкновений, которые он имел с итальянцем, называя его по фамилии. Напротив, о лицах, содержание которых в крепости хотели сохранить в секрете, не только писали шифром, но и избегали употребления подлинных фамилий, используя взамен вымышленные имена или просто говоря о некоем заключенном, доставленном из такого-то места в таком-то году или по повелению такого-то лица. Маттиоли был едва ли не наименее таинственным из государственных преступников, об аресте которого в 1682 г. была опубликована книга и, как показали новейшие исследования, даже писали в тогдашних голландских газетах.
В 1679 г., когда в Пинероль был доставлен Маттиоли, там содержалось еще шестеро государственных преступников. Мантуанец, следовательно, был седьмым. В 1680 г. умер один из семи — бывший министр Фуке, а в 1681 г. был освобожден другой заключенный — Лозен. Следовательно, оставалось пятеро заключенных. Это были: первый — Маттиоли; второй — «слуга» Эсташ Доже; третий — бывший камердинер Фуке — Ла Ривьер, который после смерти арестованного министра был оставлен в заключении; четвертый — «шпион» Дюбрей. Дюбрей уже побывал в тюрьме в Бордо. Выйдя на свободу, он перебрался в Базель и попытался стать агентом-двойником, продававшим информацию одновременно и командующему французскими войсками на Рейне графу Монклеру, и неприятельскому генералу Монтекуккули. Раскрывший игру Дюбрея французский генерал-интендант Лагранж послал своего шпиона наблюдать за Дюбреем в Базеле, с тем чтобы арестовать его, как только он вступит на французскую территорию. Когда Дюбрей вернулся во Францию, ему удалось один раз ускользнуть от преследователей, но в апреле 1676 г. он был арестован, помещен в крепость Брисаш и в июне того же года привезен в Пинероль. С ним было предписано обходиться без церемоний и, если он будет делать глупости, считать сумасшедшим. Дюбрей действительно постепенно сходил с ума и, кажется, совсем лишился рассудка, когда к нему подсадили еще одного заключенного — пятого в нашем списке. Этим пятым был монах, вероятно, к этому времени также сошедший с ума. В числе этой пятерки, несомненно, находился «человек в маске». Когда впоследствии он был перемещен в Бастилию, Дю Жюнка отметил в своем дневнике, что Сен-Мар привез с собой «своего старого заключенного, которого он ранее держал в Пинероле».
В мае 1681 г. Сен-Мар был назначен комендантом форта Экзиль, расположенного в Альпах в нескольких десятках лье от Пинероля. Это, кстати, являлось значительным продвижением по службе. Экзиль до этого не служил тюрьмой. При подготовке к приему арестантов пришлось под личным присмотром Сен-Мара проделать дорогостоящий ремонт и переоборудование помещений в одной из башен, чтобы можно было соблюдать строгий режим содержания двух заключенных. Тех, которые, как писал Лувуа Сен-Мару, «имели достаточно важное значение, чтобы оставить их только в Ваших руках». Вместе с тем отметим, что ранее Сен-Мар пренебрежительно именовал этих арестантов «дроздами», а Лувуа одного из них — «слугой». Эти двое узников, видимо, только и заботили военного министра. В отношении остальных Лувуа проявлял столь мало интереса, что забыл, кто они, и даже наводил у Сен-Мара справки на сей счет. Арестантов отправили из Пинероля тайно, двух «дроздов», не значившихся теперь ни в каких списках, сопровождали 45 солдат, не считая Сен-Мара и его офицеров. Нам неизвестно точно, кто были эти двое арестантов. Ранее историки думали, что в их числе был Маттиоли. Однако уже более 100 лет назад французский ученый М. Топен (сам сторонник кандидатуры Маттиоли) отыскал письмо Сен-Мара к аббату д'Эстраду от 25 июня 1681 г., который, как мы помним, принимал деятельное участие в аресте итальянца. Оно сохранилось потому, что осело в архиве аббата, тогда как соответствующее письмо Сен-Мара к Лувуа, конечно, исчезло. Все это придает намекам Лувуа, что «маска» — Маттиоли, характер сознательной дезинформации не посвященных в тайну. Ту же игру продолжал ею сын и преемник Барбезье.
В Экзиле тратилось на пропитание заключенных столько же, сколько уходило на содержание 30 солдат. Поэтому требования Лувуа соблюдать экономию служили лишь для маскировки этого факта. После смерти Ла Ривьера Доже оставался единственным заключенным, но его по-прежнему стерегли 45 солдат, 6 младших офицеров и, наконец, сам Сен-Мар с двумя помощниками. Как мы уже знаем, Маттиоли не было в числе двух арестантов, перевезенных в Экзиль. Историкам это стало известно из письма Сен-Мара аббату д'Эстраду от 25 июня 1681 г. А из одного из последующих писем Лувуа явствует, что в их числе был Дюбрей. Поскольку, видимо, в Пинероле находился сумасшедший монах, в Экзиль, вероятно, были увезены Доже и Ла Ривьер.
