Генерал Раевский - Корольченко Анатолий Филиппович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
На другой день моего прихода неприятель сделал со шведских берегов преглупый десант в Вазу. Он был разбит, потерял пушку, генерала и 12 штаб- и обер-офицеров, взятых в плен, также 200 человек рядовых, потеряв большие... на месте офицеров и рядовых, остальные спаслись и присоединились к ...
1809 год
11 апреля, Фридрихсгам
Милостивый государь дядюшка!
Вы уже, думаю, известны, что меня отправил государь в Финляндию и сказал мне, что я сменю Багратиона, и считаю, что я буду иметь его дивизию и командовать корпусом в Або; узнаю ж все на месте. Государь сказал мне, что сам к нам будет к маю; кажется, у нас со шведами уже войны не будет. Остаётся желать, чтобы сию дивизию, которая из лучших в армии из сего худого краю... Как слышно, остаётся в Финляндии новопроизведённый генерал Барклай. Вот, милостивый государь дядюшка, наши новости; теперь скажу об интересах: я разменял червонцы Ваши по 6 руб. 73 коп., что составляет на 1060 сто шестьдесят рублей, о коих пишу я к Софье Алексеевне, чтоб оные к Вам доставила. Я, слава богу, здоров и уже половину дороги от Петербурга отъехал. Перед отъездом получил от государя словесно много благоволения и ласки, но прочие получают на дорогу денег; моё положение государю неизвестно, а просить я не умею, и с сей стороны обстоятельства мои весьма худые. Впрочем, делать нечего, — терпеть до случая, неужто в век мой ни в чём удачи не будет. Если Вы удостоите меня письмами Вашими, то извольте адресовать их в Або или к брату Петру.
Затем, пожелав Вам всякого благополучия, честь имею пребыть с глубочайшим почтением.
Милостивый государь дядюшка,
покорный племянник
Николай Раевский.
17-го мая, Або.
На пути моём сюда, милостивый государь дядюшка, имел честь писать вам. Не повторяя о себе ничего, Вы уж должны быть известны о моей участи: разве мир со шведами вытащит меня из Финляндии, которую мы надеемся получить, — по сие время мы стоим покойно, есть надежда, что нас и трогать не будут. Я бы жил здесь не так скучно, когда бы не был столь удалён от всего, что мне любезно. В первых (числах) июня ждём государя! Ждём важных известий о цесарцах. До нас так долго вести доходят!
Желал я от всего сердца и теперь желаю быть полезну Вашему сыну, а моему брату, сколько для его пользы — столько ж чтоб благодарство моё, милый государь дядюшка, показать на опыте. Другой может ему более доставить, но попечения никто столько иметь не будет. Более мне писать нечего, будьте здоровы, веселы и любите преданного и покорного Вашего племянника
Н. Раевского.
9 сентября, Ваза
По газетам узнал я, милостивый государь дядюшка, что Вы в Петербурге. Я полагаю, что Вы чрез курьера моего не могли получить письма, потому что ехали на Москву и ничего обо мне не знаете; не могу я ещё сказать, буду ли иметь удовольствие Вас видеть в Петербурге; когда у нас мир, то я скоро приеду, ибо по известным Вам моим контрактовым обстоятельствам я, хотя бы принуждён был и службу оставить, непременно поеду в дом мой, а когда война, то хотя б имения лишился, а долгом моим жертвовать не буду. Посему Вы изволили видеть, что я судьбы моей не знаю. Я теперь возвращаюсь в Або, куда прошу Вас, милостивый государь дядюшка, писать ко мне, здоровым ли Вы будете и долго ль намерены пробыть в Петербурге. Я всю нынешнюю кампанию не прослужил, а прожил, ибо у нас никаких действий не было, а только стояли как на часах и смотрели на дурачества англичан. Теперь наступает решение всему, ибо если шведы не помирятся, худо будет Стокгольму. Для общей пользы желаю мира здесь. Когда иной будет заключён, я, имея обещание быть употреблену в действующие армии, где б оные ни случились, надеюсь, что человека, исполненного доброй воли, не забудут, а я желаю только случая. Признаюсь Вам, что здешняя жизнь мне несносна; когда б я нёс службу, я б на неё не жаловался, теперь же, что называется, дела не делай, от дела не бегай! Желаю от всего сердца, чтобы Вы были Вашим приездом довольны, были бы здоровы и благополучны. Затем прощайте. С глубочайшим почтением и истинной преданностью пребыть честь имею, милостивый государь дядюшка, покорнейший племянник
Николай Раевский.
18 сентября, Або
Мир заключён, отпуски на 28 дней позволены, главнокомандующий уже обо мне представил. Покорнейше Вас, милостивый государь дядюшка, прошу приложить старание об исходатайстве оного поскорей: желание видеть Вас, милостивый государь дядюшка, есть из главных причин моей нетерпеливости. Я уже имел честь писать Вам в Петербург из Вазы, получили ль Вы письмо моё? Теперь ожидаю только позволения и тотчас отправлюсь — здесь делать нечего. Надеюсь скоро изустно принести моё глубочайшее почтение, с коим пребыть честь имею навсегда, милостивый государь дядюшка, покорнейший слуга
Николай Раевский.
Турецкая война 1810—1811 годы
1810,14 марта, Букарест
В коротких словах уведомляю Вас, милостивый государь дядюшка, что ожидание моё исполнилось, я с главнокомандующим на самой дружеской ноге, следственно буду в силах в виде сына Вашего (выразить) мою Вам благодарность. Я буду командовать особым корпусом. Силистрию осаждаем, Журжу блокируем. Сербы оставляются на произвол судьбы. Действовать будем левыми флангами. Всё идёт живо и пылко, дай Бог удачи. Дай Бог заключить мир, сохраняя завоевания, сей есть предмет двора нашего, — остальное Темиров на словах перескажет, он всему очевидец и всё знает. Извините, милостивый государь дядюшка, что пишу коротко. Темиров — живая грамота. Прощайте, будьте благополучны. Имею честь пребыть с глубочайшим почтением, милостивый государь дядюшка, покорнейший племянник
Николай Раевский.
6-го апреля, Букарест
Не стану повторять Вам, милостивый государь дядюшка, уверений, а на деле покажу, что я имею сердце благодарное: попечением о сыне Вашем, а моём брате я надеюсь ему быть полезен не по одной службе, но по молодости своей. Он имеет сердце доброе и чувства благородные, но всё зависеть будет от общества, в котором он случится. Постараюсь приобрести любовь его и доверенность и тогда уверен, что Вы, кроме утешения, ничего от него иметь не будете. Он желает быть в авангарде, и в том затруднения не будет. Генерал-майор Кульнев по дружбе своей ко мне возьмёт о нём попечение, и я буду о нём известен, как будто бы свидетель его поступков. Если я не писал о ста его червонцах, что Вы послали к князю Багратиону для него, я не забыл о них спросить и знаю, что они тогда же были отданы князю Трубецкому.
Теперь скажу Вам о наших действиях обстоятельно.
Визирь находится в Шумле, держит Базарджик по Дунаю и весь правый берег вверх, левый берег у них от Журжи вверх до Виддина. Визирь в небольшом уважении у войск, но Пегливан бывший бунтовщик, а двухбунчужный паша — храбрый, предприимчивый человек, имеет собственных разбойников тысяч до 15-ти. Визирь следует данным ему правилам, не подвергается в чистом поле, и посему хотя глупо, но укрепляется везде. Я полагаю, что он будет сидеть на дефилеях, а Пегливан будет против нас действовать, я уже теперь есть часть войск неприятельских у Туртукая, где назначена переправа корпусу Ланжерона и части корпуса Засса. Мы же все переправляемся в Гиргове. Уже у нас на той стороне действовали до 18-го числа.
Необыкновенно раннее разлитие Дуная может воспрепятствовать на сем пункте переправе остальных корпусов, тогда считаю, что мы переправляться будем в Измаиле, где во всякое время оное можно сделать с удобностью. План главнокомандующего есть тот, чтобы осадой Силистрии, которую будет закрывать главная армия, стараться выманить визиря на чистое поле. Корпус 20-батальонный пойдёт к Базарджику, и тогда визирь сделает движение, то будем стараться или совокупно атаковать его, или отрезать от гор. Если же визирь будет неподвижен, то пойдём к нему. Если он пойдёт через горы к Адрианополю, несмотря ни на что, мы пойдём за ним: нам необходимо нужно кончить здесь войну, и в три месяца всё должно решиться! Сербов оставляем на произвол судьбы. Я не опасаюсь неприятеля. Турки всё те же, но мы будем иметь недостаток в провианте, за которым Каменский не остановится. 2-й корпус действующий под командой старшего летами Каменского который беспримерно труслив и глуп. Флот наш нам не содействует, часть флотилии защищает вход в Дунай, другая идёт к Силистрии, три отряда блокируют Журжу и защищают малую и большую Валахию, резервный корпус в крепостях и Молдавии. Но теперь Вам скажу ещё обстоятельство: австрийцы желают Валахию, и у нас слухи таковы, что легко всё должно будет перемениться. В первых числах мая мы все будем за Дунаем, уже корпуса собираются к назначенным пунктам.
