Каныш Сатпаев - Сарсекеев Медеу (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
...День 30 января выдался на редкость хорошим. Академик чувствовал себя значительно лучше. Он с аппетитом пообедал. Посмотрев в зеркало, попросил пригласить больничного парикмахера. Ближе к вечеру, когда Таисия Алексеевна и Ханиса поехали отдохнуть в гостиницу, обратился к оставшейся дежурить Меиз:
— Сядь-ка поближе, балам... Рассказать тебе сон, который я сегодня видел? Очень занимательный.
— Если хороший, расскажи.
— Снилось, будто брожу в горах. В руках у меня молоток — видно, искал руду. Кругом утесы, обрывы, осыпи. А мне почему-то все время хочется выбраться куда-то наверх, на простор. Но я постоянно оказываюсь в каких-то расселинах. И вот забрел я в темное сырое ущелье; чем дальше иду, тем все уже ущелье, отвеснее и выше становятся его стены. Я начинаю карабкаться, но каждый раз обрываюсь, сползаю опять на дно. Исцарапался, руки покрыты синяками. Раз даже ударился о камни, в кровь разбив голову. Но вдруг словно какая-то сила подхватывает меня, и я начинаю взбираться по скалистой круче с неведомой легкостью. И вот уже гребень, я поднимаюсь во весь рост и вижу: вместо остроконечной вершины передо мной равнина, бескрайняя степь. Сары-Арка наша! Вздохнул полной грудью и почувствовал себя вольно, свободно. И что-то крикнул от радости... Ну что скажешь, балам?
— По-моему, папочка, добрый сон. Но ты ведь, кажется, не придаешь значения снам?
— А сейчас почему-то легко стало на душе после этого восхождения. Наверное, скоро домой поедем.
— И вправду, папочка! Не зря ты степь видел!
Весь день он был весел. Особенно когда пришли его давние друзья. Сидели больше часа. После их ухода опять подозвал к себе Меиз:
— Не знаю отчего, но захотелось поесть ягод. Что, если завтра ты съездишь на рынок?
Но, проснувшись следующим утром, дочь почему-то не поехала выполнять просьбу Каныша Имантаевича, а, повинуясь какому-то предчувствию, сразу же отправилась в Кунцево. Войдя в больницу, Меиз узнала, что отец уже несколько часов лежит без памяти.
Часовая стрелка неумолимо ползла к пяти...
«От Президиума Верховного Совета СССР
Москва. Кремль, 1 февраля 1964 года.
Президиум Верховного Совета СССР с глубоким прискорбием сообщает, что 31 января 1964 года после тяжелой и продолжительной болезни на 65-м году жизни скончался видный советский ученый, президент Академии наук Казахской ССР, лауреат Ленинской и Государственной премий, депутат Верховного Совета СССР, заместитель Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР, академик Каныш Имантаевич Сатпаев».
IV
Казахстан прощался с ним 3 февраля.
Гроб с телом покойного был установлен в фойе Государственного театра оперы и балета имени Абая. Вереница людей протянулась в несколько кварталов. Кого здесь только не было: русские, украинцы, казахи, киргизы, узбеки... Шахтеры Караганды, геологи Рудного Алтая, рабочие Алма-Аты, чабаны из Баянаула... Ученые и писатели, государственные деятели, люди искусства... Соратники и ученики, товарищи... Шли без конца, многие в трауре, несли цветы и венки. В почетном карауле друг друга сменяли старые друзья, делегации всех областей Казахстана, Москвы и союзных республик...
«Было утро. Я еще сидел за достарханом, пил чай. Вдруг радио, будто бы других слов, помягче, не было, сообщило: «Умер Каныш Имантаевич...» Меня словно обухом по голове хватили — упал в обморок... — годы спустя рассказывал старый джезказганец, буровик-пенсионер Халык Темирбаев. — Вызвали врача, тот привел меня в чувство, жена укладывает в постель, а я рвусь бежать. Как оставаться дома, когда самый дорогой тебе человек ушел из жизни?! Да ведь я потом не прощу себе, если, оберегая свое здоровье, не увижу в последний раз Каныша. Приехал в аэропорт. Оказывается, все старики наши из геологоразведки собрались здесь. А билетов в Алма-Ату нет. Нашли Штифанова, говорим: «Иди заказывай специальный самолет, иначе и тебя не отпустим на похороны». Таким вот образом все, кто еще оставался жив в ту пору из старой гвардии джезказганских буровиков, отправились провожать в последний путь незабвенного Кан-ага...»
За три года перед тем, выступая на похоронах одного из самых близких ему людей, великого своего современника, Сатпаев говорил:
— С этого часа имя Мухтара Ауэзова переходит в историю, отныне это имя мы будем произносить рядом с дорогими именами великих сынов казахского народа Абая Кунанбаева, Чокана Валиханова... Пройдут годы, и незабвенный образ дорогого Мухтара Омархановича останется в наших сердцах и как легенда, сказ, песня будет передаваться из поколения в поколение. Чем дальше и отдаленнее будет время, тем краше будет звучать эта песня, легенда. И тогда бессмертное творение Мухтара Ауэзова вместе с его легендарным обликом будет сиять нашим людям как яркая звезда на небесах...
И вот спустя три года скорбные слова звучали на том же самом месте. Всю жизнь шли рядом два великана казахской социалистической культуры, и теперь могилы их оказались рядом...
Позади остались траурные дни. Такова уж природа человека: любая скорбь постепенно притупляется. Душевная боль сменяется раздумьями. Рождается потребность до конца осмыслить значение той большой жизни, которая завершилась на глазах современников.
«Три больших дела он оставил после себя: первое — Джезказган, второе — Академия наук Казахстана, третье — Институт геологических наук. Во всех них живут и работают сотни людей, которые продолжают дело достойного сына казахского народа, ученого, коммуниста, геолога Каныша Имантаевича Сатпаева. Пройдут годы, появятся новые ученые, но надолго сохранится благодарная память о первом руководителе Казахской академии наук», — писал в книге воспоминаний профессор В.С.Коптев-Дворников.
Джезказган стал центром большой области, превратился в площадку новых гигантских строек. На горно-металлургическом комбинате, за создание которого так упорно и мужественно сражался академик, недавно открыт музей истории предприятия. Один из залов музея посвящен жизни и деятельности замечательного ученого, чье имя носит теперь индустриальный гигант. А дом в Карсакпае, в котором Сатпаевы прожили пятнадцать лет, превращен в мемориальный музей академика.
Его имя носит Институт геологических наук АН Казахской ССР. Оно живет не только на мемориальной доске, установленной на фасаде института, — имя Сатпаева в делах, разносторонних исследованиях многочисленного коллектива, в его научных открытиях, в практическом воплощении их. Ведь здесь сегодня работает созданная академиком школа казахстанских геологов.
В главном корпусе Академии наук, в фойе второго этажа установлена мраморная скульптура — Каныш Имантаевич сидит в раздумье, как бы спокойно-испытующе вглядываясь в каждого поднимающегося по ступеням этого храма науки. В другом конце просторного зала — фигура Михаила Васильевича Ломоносова. Великая русская наука считает своим отцом Ломоносова. И казахская наука обязана ему, ведь она расправила крылья с благородной помощью ученых — сынов великого русского народа, при их поддержке достигла больших высот, добилась широкого признания. Академик Сатпаев еще при жизни современниками был назван «ученым особого склада, ломоносовского типа на казахской почве в XX веке». Потому в главном здании Академии наук Казахстана оба эти великана сидят рядом, символизируя нерушимую дружбу, взаимопомощь, братскую солидарность двух народов.
Не скудеет с годами память о Сатпаеве. Люди хотят знать больше о народном академике. Имя его напоминает новым поколениям, вступающим в жизнь, о завидной судьбе... На родине в Баянауле открыт еще один музей. Шадринский совхоз, на землях которого когда-то кочевал родной аул Каныша Имантаевича, носит его имя. По реке Или давно плавает пароход «Академик Сатпаев». В Джунгарском Алатау его именем названы ледник и вершина, которую альпинисты покорили в год его смерти. Геологи назвали минерал, открытый ими в рудах Каратауского ванадиевого месторождения, сатпаевитом. В Алма-Ате. Карсакпае, Аркалыке, в шахтерских городах Каратау, Ленгере, Кумкенте его именем названы средние школы. Восемь больших городов Казахстана своим центральным улицам дали имя академика Сатпаева. Еще при жизни он был почетным гражданином Джезказгана, это звание сохранено за ним навечно.
