Емельян Пугачев. Книга 2 - Шишков Вячеслав Яковлевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
— Государь, государь! — взголосили подскакавшие ко дворцу казаки.
И все вдруг засуетились. Забил барабан, почетный караул рослых молодцов — сабли наголо — выстроился снизу вверх по обе стороны лестницы, на крыльцо выбежал в новом чекмене дежурный Давилин, выскочили, как угорелые, две девки — Ненила и татарка, подхватили батюшку под локотки.
Пугачёв на ходу приказал:
— Покличьте-ка начальника артиллерии Чумакова. Пущай внизу подождет, в приемной!
Он велел Нениле провести Устю в заднюю горницу, а когда подъедет с Чикой другая девушка, так и её туда же.
— Я не замедлю, — сказал он Устинье Кузнецовой. — В тую минутку и доложишь мне о делишках своих.
Вскоре прибыла Даша в сопровождении Зарубина-Чики. Он сказал:
— Ты, Устинья, говори государю всю правду, не любит он, когда врут.
Ждите. А я Митрия Павлыча поищу, он, сказывали, ушел кудай-то.
Возвратился Пугачёв. Он в новом недлинном кафтане из тонкого сукна, в голубой шелковой рубахе с высоким воротом, в широких шароварах и желтого цвета козловых сапогах. В его руке белый узелок с пряниками, орехами, сахарными леденцами. Он положил узелок на ломберный стол, накрытый вязаной скатертью, сказал:
— Отведайте-ка сладенького.
Девушки взяли по мятному прянику в виде рыбки, сели на стулья.
Пугачёв уселся на сундук, покрытый мохнатым ковром. Он не сразу оторвал свой ожигающий взор от красивого лица Устиньи. Статная, не по летам дородная казачка сидела прямо, грудь вперед, не сутулясь, как Даша, и перебирала концами пальцев, будто играя, тугую, перекинутую через плечо золотистого цвета косу. С задорным бесстрашием и любопытством смотрела она, не мигая, в лицо государя.
— Здорово, Митрий Павлыч, сощурив хитрые глаза, вкрадчиво поприветствовал подходившего сержанта сухощекий, с козьей бороденкой Митька Лысов.
— Желаю здравствовать, господин полковник, — вежливо, чтоб не раздражать злого человека, ответил сержант.
— А ты чего это все дома да дома торчишь? Батюшку-то и без тебя есть кому сторожить. Ха-ха. Батюшка-т, поди, не сахарный, не растает. А я к девкам гулять иду, составь компанство…
Сержант Николаев не охоч был до гулянок, он вел жизнь чистую, как подобает жениху, но ничего не поделаешь, надо же господину полковнику уважить. И сержант, смалодушничав, ответил:
— Хоть и недосуг мне, да и нездоровится, но раз вы желаете — извольте — и, длинный, сугорбленный, он пошагал рядом с низкорослым Митькой Лысовым.
— Вот гарно! — сказал Лысов. — Слободские девки на мельнице собираются, у мельника свои две девки, наливные да пригожие, как спелые дыни. Ну, плясы там у них, винишко.
Уже спустился вечер. В жилищах огоньки зажгли. Прошел старик-сторож с колотушкой, к его кушаку привязан трехлапый пес, он култыхал за стариком и покряхтывал. Митька Лысов вложил два пальца в широкий рот и пронзительно свистнул. Пес хамкнул на него, караульный отпрянул прочь и с перепугу забрякал в колотушку.
Из сутемени выдвинулись на свет четыре молодых казака, двое с балалайками, двое с длинными дудками. Сняв шапки, они поклонились полковнику и как-то бессмысленно захохотали. Сержант заметил, что они пьяны. У одного, долгоносого, из кармана свитки торчит зеленого стекла штоф, на ходу слышно, как в нем булькает жидкость.
Тронулись вперед. Казаки во всю мощь горланили песни, наяривали на балалайках, насвистывали в дудки. Слобода кончилась, дорога пошла чистым полем. Вдали едва-едва виднелись два мутных огонька, как два глаза степного волка.
— Вот и мельница маячит… Видишь, сержант? Там и девки, — сказал Лысов.
Сержант молчал. У него затосковало сердце. Ему хотелось повернуть обратно, однако сзади него шли два казака и загадочно похихикивающий Лысов.
Сумерки сгущались все больше, облачное низкое небо было мрачно, справа темнел кустарник у речки, степь казалась нелюдимой, как заброшенное кладбище. Но вот конный разъезд казаков-Пугачёвцев.
— Стой! — и три всадника наехали на веселую компанию. — Кто? Куда?
Пропуск!
— Я — полковник, — поднял бороденку Лысов. — С приятелями гулять идем.
— Добро, — сказал голоусик с чубом из-под шапки. — На мельницу, чего ли?
— Туда, туда, — ответили дружки Лысова и захохотали.
— Казаки, — сказал разъезду сержант Николаев, — возьмите меня кто-либо к себе на-конь, мне занедужилось чего-то.
— Нук-чо… Садись ко мне, господин сержант, — предложил один, чубастый.
— Куда?! — И Митька Лысов с долгоносым казаком сгребли сержанта за азям. — Какой же ты, к чертовой бабушке, товарищ, раз компанство рушишь?..
Разъезд! Айда своим путем-дорогой! В слободе-то государя ждут, — скомандовал полковник.
Всадники двинулись вперед.
Почуяв неладное, Николаев молча бросился за всадниками вдогонку. Но его снова крепко схватила пара злобных рук:
— Ку-у-да?!
С великой тоской посмотрел сержант в спины удалявшемуся разъезду, еще раз рванулся и, поняв, что у него нет сил разомкнуть вражеские руки, бросил Митьке Лысову в упор:
— Что тебе надо, Лысов?.. Смотри, государь узнает… Пусти меня!
— Ага, затрясся, барин?! Нет, не пустим, — задышал сквозь вздернутые ноздри Лысов. — А то ты нас Пугачу… То бишь… Тьфу ты!.. Ха-ха-ха… А знаешь ли, сволочь, что таких вот дворянчиков батюшка-то в речке топить нам указал?
— Врешь, негодяй! — не помня себя, с отчаяньем завопил сержант и что есть силы ударил Лысова сверху вниз по голове. Тот, чавкнув зубами, слетел с ног, а Николаев опять бросился в сторону Берды. Но длинноносый успел подставить ему ногу и стукнуть чем-то тяжелым по затылку. Сержант Николаев во весь рост, с маху, упал лицом в снег и, теряя сознание, видел, как к нему подбегал с арканом Митька Лысов.
Тем временем Пугачёв, заглядывая в порозовевшее круглое лицо тихой Даши, говорил:
— Так сказывай, красавица, кто такая и откуда прибыла?
— Я приемная дочь полковника Симонова, — ответила Даша дрогнувшим голосом. — Зовут меня Дарьей.
— Симонова? Коменданта Симонова?!
Даша тихо ответила: «Да» и поникла головой. Брови Пугачёва сдвинулись, и не то обиженно, не то сердито оттопырилась усатая губа.
