Как открывали мир. Где мороз, а где жара (Из истории путешествий и открытий) - Гумилевская Марта (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
И когда наступает весна, в колонии императоров царит бурное веселье. Птицы камнем бросаются в воду, изящно, легко выскакивают на берег, и с их серебристых, уже отросших крыльев ручьями льется вода. Пришло и антарктическое лето, от припая оторвалась большая льдина, а на ней — целая компания императоров. Они сидят спокойно, важно, словно на корабле. А льдина уплывает все дальше и дальше в море и уносит на себе пингвинов.
Теперь они не скоро вернутся сюда, наверное, не раньше чем года через два, а иные и еще позже. Теперь они будут жить в своей стихии — в море, плавать на льдинах, охотиться, сытно есть, жить в свое удовольствие, насколько это возможно в суровой Антарктике!
Но колония не пустует, у нее весной новые квартиранты. Сюда прибывают десятки тысяч аделей — пингвинов со своими повадками, привычками и поведением, не похожими на образ жизни их «двоюродных родственников» — императоров!
Возвращаются на свои прошлогодние гнезда на вершинах скал и цари антарктического воздуха — гигантские буревестники, стремительные, красивые в полете, гроза юных пингвинов, и другие, более слабые и более мелкие птицы. Гнездятся на скалах и ослепительно белые снежные буревестники, и кремовые, с черным квадратом на крыле, капские, и серебристо-серые буревестники, их еще называют глупышами. И наконец, поморнику птица с неверным, бегающим взглядом, трусливая и жестокая, но обладающая большим преимуществом перед другими птицами для зимовщиков: мясо ее вкусное, настоящая дичь!
И все-таки самые забавные, самые интересные птицы — пингвины-адели. Они гораздо мельче императоров, у них нет этой величавости и важности, они суетливы, любопытны, везде суют свой нос и всегда бесстрашно встречают людей, каких-то непонятных двуногих животных, которых никогда не видели раньше. Вот хищника морского леопарда они боятся, для этого есть причины: немало было у них на глазах кровавых примеров, когда леопард кидался на птицу и сжирал ее. А человек? Нет, они его не знают и не боятся…
Своих птенцов адели выводят летом, для чего сначала строят гнезда из камешков. Что тогда творится в колонии — шум, крик, ссоры! Они вороваты, эти адели, так и норовят утащить у своей соседки камешки для гнезда. «Суетливые, как торговки, — пишет Марио Марре, — эти клоуны, болтуны полуденных широт, нахальные карлики привносят в мрачное величие полярных просторов нотку юмора».
На птичьем базаре кричат не только адели, но и вообще все-птицы. Оттуда все время доносится до зимовщиков гул, напоминающий оркестр современной музыки без мелодии и ритма. Как говорит Марио Марре, снявший превосходную картину о пингвинах, птичий базар этот похож на некий заповедник, где буревестники, пингвины, тюлени резвятся, ловят рыбу, безобразничают, болтают на полной свободе. «Этот ледяной континент, где люди сталкиваются со столькими трудностями, где они погибли бы, как мотыльки, не будь у них под рукой технических средств, эта неприветливая земля добра к ним, странным и грациозным существам, созданным, видно, по приемлемым для них канонам».
Адели откладывают по два яйца и вдвоем насиживают их. А когда настает время и появляются маленькие пушистые пингвинятки, похожие на игрушечных, любопытные и забавные, как и их родители, происходит самое замечательное, что всегда поражает в рассказах об аделях: устраиваются настоящие «детские сады»! Родителям приходится отлучаться, они уходят в море на рыбную ловлю, а малыши остаются одни. Они боятся, им страшно, над головой появляется хищник — поморник, или из моря вылезает морской леопард… Нет, они положительно не могут обходиться одни! И оставшиеся на берегу взрослые адели опекают детишек, кормят: вернувшись с моря, адели раздают корм всем подряд, не отыскивая своих собственных птенцов! Нет, все-таки это удивительная птица — пингвин.
Пингвин-император и адели — южане. Остальные пингвины живут много дальше к северу, на островах, мимо которых проплывают ослепительно сверкающие айсберги.
Дрейфующие материки
Как будто бы все просто и ясно: мы знаем, где царство мороза, а где — вечного лета.
Но известно ли вам, что в бесконечно далекие времена не было этого разделения — где холодно, а где тепло? Было всюду тепло, резкой разницы не существовало.
И бродили когда-то по земле странные доисторические чудовища, которым ничего не стоило бы заглянуть в окно пятого этажа современного дома. И росли странные доисторические деревья без листьев, не похожие на современные. Было это многие миллионы лет назад. Календарь геолога не тот, что наш, повседневный, там время измеряется эрами, а каждая эра — это миллионы лет. И у каждой эры свои особенности.
Предпоследняя эра — ее называют мезозойской, от слова «мезос», что значит «средний», — характерна пресмыкающимися. В то время расцвел первый цветок, появилась первая птица. А примерно шестьдесят пять миллионов лет назад наступила наша эра — кайнозойская, что значит «новая». Она длится и по сей день, мы с вами в ней живем. В эту новую эру и свершилось великое — появился человек.
Когда-то на Шпицбергене росли густые леса, недаром там обнаружили впоследствии громадные залежи угля. Ведь уголь образовался из доисторических деревьев без листьев и более поздних, похожих на современные. Они падали в болота и превращались сначала в торф, а потом в уголь. На пустынной Земле Франца-Иосифа, где нынче живут белые медведи и вороватые песцы, бегали стада оленей, а еще раньше на Новосибирских островах жили громадные мамонты, предки современных слонов.
Все было по-иному. И оледенения когда-то не было. А потом началось. Почему? На этот вопрос уверенно и определенно пока не ответит ни один ученый. Он только скажет, что началось оно в начале нашей эры. И первым, как предполагают, покрылся льдом Южный материк — Антарктида, оттуда оледенение распространилось по всей нашей планете, покрыло часть Европы, Азии, Америки. Следы оледенения находят даже в жарких странах.
Льды то наступали, то отступали, но оледенение сохранилось и в наши дни, примером тому служит на Севере Гренландия, на юге — Антарктида.
По остаткам древних растений и животных ученые составляют историю нашей планеты. Нашли на Антарктиде пласты угля — доказательство, что здесь росли когда-то леса и было тепло. Нашли где-то остатки древних, доисторических животных и тоже представили себе, что здесь было когда-то. Одна находка поставила ученых в тупик. Жила когда-то на свете миллионы лет назад гигантская пресноводная саламандра, страшное чудовище, но не в этом дело. Л дело в том, что остатки ее нашли и в Африке и в Южной Америке. Интересно, каким образом пресноводное животное могло переплыть соленый океан и оказаться на двух далеко отстоящих друг от друга материках? Думали, прикидывали и решили, что, очевидно, саламандра перешла сухим путем, совершив для этого огромное путешествие — из Африки в Европу через Суэцкий перешеек — ведь канал там прорыли сравнительно недавно, — потом добралась до севера Европы, в Азию, там в Америку по узенькой полоске суши, соединявшей когда-то Азию и Америку, — лишь много позднее море размыло сушу и образовался Берингов пролив. Так, совершив едва ли не кругосветное путешествие через материки, саламандра могла оказаться и в Африке и в Америке.
Но… в 1967 году в горах Антарктиды, около Южного полюса, в толстом слое осадочных пород была найдена гигантская челюсть саламандры. Саламандра? В Антарктиде? А туда как она попала, хотя бы 220 миллионов лет назад, как определили ученые по остаткам растений, среди которых и была обнаружена эта ценнейшая находка? Как же она туда пробралась, эта любительница дальних прогулок? Тут было над чем подумать. Перешейков, соединяющих Африку с Антарктидой, в то время не было никаких. И по сию пору не все тут ясно, но есть предположения настолько убедительные, что о них можно говорить.
…Жил на свете один ученый по имени Альфред Вегенер. Родился он в прошлом веке, умер в 1930 году — почти что наш современник; во всяком случае, современник старшего поколения. Много лет работал он на ледяном куполе Гренландии и сталкивался не с одной загадкой из прошлого Земли. И вот он сделал смелое предположение: он сказал, что материки не стоят на одном месте, что они могут двигаться, дрейфовать, перемещаться. Когда-то на нашей планете, говорил он, был единый огромный праматерик — Пангея. 180 миллионов лет назад он распался на два: на северный — Лавразию и южный, в котором слились будущие полуострова и материки Индостан, Аравия, Африка, Южная Америка, Австралия и Антарктида. Если изобразить этот праматерик, то будет видно, что Антарктида как бы зажата в середке, она лежит очень далеко от Южного полярного круга и от Южного полюса. Назвали этот материк «Гондвана», или «Гондваналенд», по имени одной из провинций Индии: он весь лежал под ласковым теплом солнечных лучей, и здесь могли водиться какие угодно доисторические растения и животные.
