По зову сердца - Алексеев Николай Иванович (книги онлайн полные .TXT) 📗
– Отпусти. Дышать трудно. – Галина скребла зубами его ладонь. – Брось туману напускать. Если я только расскажу, как ты по-хамски аттестат отнял, то меня не тронут и никуда не отправят, а вот тебя-то потрясут и допытаются, кто такая Ириша? Да не меня, а ее турнут с фронта.
– Эх, Галя, Галя, и дуреха же ты. Заладила одно «аттестат, аттестат». А ты не знаешь, что раз меня перевели в другую дивизию, то прежняя финчасть была обязана отозвать свой аттестат. И теперь наша финчасть обменяет его на свой и сразу же его вышлет тебе. Вот как, – хитрил Карпов. – А ты, не разобравшись, с бухты-барахты, по-бабьи, раз и прикатила. Я, конечно, нескончаемо рад твоему приезду, наконец-то мы вместе, – он нежно гладил ее по волосам и щеке и потянулся ее поцеловать, но Галина оттолкнула его.
– Отстань. Иди к своей Ирише.
– Брось злиться. Давай лучше сядем рядком да поговорим ладком. – Петр Семенович продолжал гладить ее волосы. – Что Ириша? Теперь с Иришей все! – И Карпов потянул руку жены к губам. – Прости! С кем, дорогая, на фронте греха не бывает.
Где-то невдалеке с сухим треском разорвались снаряды. Карпова вздрогнула и прижалась к мужу.
– Вот видишь, в каком аду мы живем. Все время на грани между жизнью и смертью… Так стоит ли нас за это казнить… Не казнить, а жалеть надо! – И, зажав в своих объятиях, мило улыбаясь, жарко поцеловал Галину в губы. – Так что смени, пожалуйста, гнев на милость, и давай сядем за стол и выпьем мировую.
Галина Степановна хотя и слабо, но все же упиралась. Тогда Карпов подхватил ее на руки и закрутился, как бывало.
– Ну что? Все? Или еще злишься?
– Не только злюсь, но и побить готова.
– Ах так? – И Карпов снова стал вместе с ней крутиться.
– Петя, не надо. Закружил, аж голова кругом пошла.
Петр Семенович опустил ее на постель и безудержно стал ее целовать – в губы, в глаза, в шею.
Теперь она не сопротивлялась, лишь, глядя большими глазами в упор, спрашивала:
– Скажи, ты на самом деле меня любишь?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На берегу Вержи наполовину сохранилась деревушка. Правда, уцелевшие дома были основательно побиты, но все же в них было лучше, чем в землянках. И все мало-мальски целые избы были заняты вернувшимися крестьянами. В одной такой избе, у стариков, Железнов и Валентинова устроили Юру и Дусю. Недалеко, через три пепелища от этого дома, саперы для жены комдива на скорую руку приспособили обескрышенную, без окон и дверей осиротевшую избушку: залатали, побелили, вместо крыши установили лагерную палатку. А дальше командир медсанбата сделал все, чтобы в ней можно было по-человечески разместиться. И убогая развалюшка заблестела чистотой и фронтовым убранством: стол застлан чистой простыней, скамейки, промытые голиком с песком, блестят чистотой. У стены за печкой на широких полатях устроена постель. У дверей около печки – рукомойник с чистыми полотенцами, а с другой стороны дверей, в углу, два ящика. В одном из них – посуда, а в другом – продукты и хлеб.
И вот под музыку артиллерийской канонады Зубарев и ввел в эту хоромину Нину Николаевну. Не успел он еще поставить вещи, чтобы по телефону доложить комдиву о прибытии, как в избу вбежали Юра и Дуся. Еще в дверях, выкрикивая: «Мама! Мамочка!» – Юра бросился матери на шею, и мать, обхватив его, целовала и дрогнувшим голосом причитала:
– Юрочка, дорогой мой, сынок мой ненаглядный… – Посадив его на скамейку и прижав к себе Дусю, опустилась перед ним и на колени. – Ну, как ты? Здоров? Не ранен?..
Юра, чтоб не волновать мать, ответил:
– Нет, не ранен.
Но тут встряла Дуся:
– Нет, тетя Нина, он соврал.
– Ну, ты!.. – прикрикнул на нее Юра. Но было уже поздно.
– Ранен? – Нина Николаевна испуганно смотрела на Дусю. Та поддакнула кивком головы. – Как? Куда? – Нина Николаевна провела руками по его голове, рукам и, рассматривая его пальцы, спросила: – Где?
– Да пустяки, – ответил Юра. – Так, немного по ребрам задело.
Нина Николаевна задрала подол его рубахи и ужаснулась рубцу, перехватившему все ребра. – Как же это так, сынок?
Юра опустил рубаху и повел свой рассказ о последней схватке партизан с гитлеровцами в лесу.
– Генерал на проводе. – Коротков протянул трубку Железновой. – Только плохо слышно, бой заглушает.
Нина Николаевна взяла трубку:
– Яша! Здравствуй! Я уже у тебя, дорогой. Около меня Юрочка и Дуся. Он, оказывается, ранен, а ты ничего мне не писал, как же так?.. Что? Хорошо, будем тебя ждать, – и положила трубку.
– Папа сказал, что очень занят и чтобы мы ужинали и ложились, не ожидая его, спать, – повернулась она к Юре.
Зубарев слетал на машине в медсанбат и привез оттуда добрый ужин и чай. На ужин пригласил стариков. Они расположили к себе Нину Николаевну своей душевностью и добротой. Оказалось, что все их сыновья с семьями еще по ту сторону фронта, в партизанах.
– И с детьми? – удивилась Нина Николаевна.
– Дети, значит, внуки наши, уже большие. – Поведала старуха и перекрестилась. – Сохрани их бог. Мой, – покосилась она на старика, – тоже партизанил в бригаде генерала Сергея Ивановича Иовлева. Да и я ему иногда помогала. А вот в бою, в лесу, у Батищева, соединились с нашими и ослобонились. Теперь молю бога, чтобы сыны наши, их жены и дети вернулись бы тоже невредимыми.
После ужина все вышли на воздух, сели на завалинку и долго смотрели туда, где грохотал бой.
Яков Иванович приехал под утро. Чтобы не поднимать с постели жену, он ножиком приподнял крючок входной двери и неслышно вошел в избу. Нина Николаевна ахнула, когда он обнял ее и поцеловал.
– Яша, милый, здравствуй. – Она крепко обвила его шею и тут же предупредила: – Тихо, со мной Юра.
Яков Иванович бережно взял Юру, перенес его на топчан и тепло укрыл. После тут ясе на лавке разделся и так же безмолвно бухнулся в теплую постель к жене…
Спали долго. Услышав, как к дому подошла машина, Юра приподнял маскировку. В окно ворвался яркий луч солнца.
– Сони, вставайте! – тормошил Юра мать и отца… – На дворе день. Польщиков уже приехал, а вы все дрыхнете. Не стыдно?
– Стыдно, сынок, стыдно, – приподнялся отец. – Выйди и скажи Польщикову, пусть привезет завтрак. Если хочешь, то поезжай с ним. А мы – встаем.
Юра от радости аж подскочил и уехал с Польщиковым.
Завтракали только своей семьей. Юра торопливо глотал кашу, захлебывал чаем, так как за окном гудела его «гвардия» – деревенские ребята. Среди них он был «генералом». Сегодня они наметили строить переправу. Хорошо, что этого не знала мать, а то, наверняка, поломала бы эту затею.
– Юра, ешь нормально. – Нина Николаевна отодвинула чашку чая от него подальше. – Твоя братия никуда не денется.
Есть нормально для Юры было мучением. Но чтобы не обидеть мать, он стал есть потише. Даже вышел из-за стола с ее разрешения и сказал «спасибо». Зато, как только оказался за дверью, с сеней вылетел пулей и со своей ватагой помчался к реке.
– Яша, – обратилась к мужу Нина Николаевна, – как хочется повидать Веру. Будь добр, вызови ее, и пусть она денек-два побудет с нами.
Яков Иванович был готов к этому вопросу.
– Веру? Можно. Только не знаю, как она доберется. Ведь это очень далеко. – Но, увидев набежавшую печаль на лицо жены, поторопился ее успокоить: – Сегодня же пошлю телеграмму.
Мимо окна промчался «газик», и вскоре в избу влетел Юра.
– Мама, папа, здесь Ирина Сергеевна. Она там, у Дуси.
– Ирина Сергеевна, – обрадовалась Железнова и, накинув платок на плечи, двинулась было к двери. Яков Иванович ее остановил:
– Иди, сынок, занимайся своим делом. – А жене сказал: – Подожди, присядь. Мне надо тебе кое-что сказать. Ты, пожалуйста, не говори, что с тобой приехала жена Карпова.
– Почему? – удивилась Нина Николаевна.
– Видишь ли, Ирина Сергеевна подружилась с Карповым, и у них, как я понимаю, больше чем дружеские связи.
– Да будет тебе. Этого не может быть. Я Ирину Сергеевну прекрасно знаю, она на это не решится.
