Золотая лихорадка - Задорнов Николай Павлович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
– И у нас бывало на Каме.
– Но я вам скажу, ваше степенство, что ее отец пил… А вам нужно здоровое потомство. Я вам желаю добра. И, бог знает, здорова ли она сама, такая чахлая! И еще… Народ очень возмущается. Ее отец продал свой участок. А это несправедливо.
– Я с него взыскать не могу, – ответил Егор.
– А есть закон у нас же! Вы сами установили… Участки не продавать.
– Да, есть закон. Но наказывать его не буду!
– Почему? Видишь, как ты выгораживаешь своих! Так они и обманывают вас, ваше степенство. А вы своим спускаете…
– Как же у дегтя стоять, да в дегте не вымазаться? – шутливо отвечал Егор и воткнул шило в кожу.
Толстяка ждал старовер-лодочник. Мешок с хлебом положили на возвышение, на досках посреди лодки и закрыли ватными куртками.
– С сыном Егора невенчанная живет, – сказал толстяк, когда веслами заработали.
– Какая женщина?
– Катька!
– Да она жена.
– Невенчана…
– Пусть живут.
– Это безнравственно. Грех. Если бы он не был президентом, не стоял бы во главе у нас, тогда можно бы не обращать внимания. Он и десятину себе берет, а делится, говорят, со своими.
… Таня и Катерина укладывали рубашки Егора и белье. Сашка вычистил ему ружье. Василий наточил кинжал.
– Куда ты собрался, Копдратич? – спросил Ломов.
– Вода установилась. Все обратно приходят. Теперь я домой съезжу.
– А кто за тебя?
– Сашка и Силин. Они будут править вами всю осень.
Егор долго думал, брать ли Василия. Он замечал, что и Кате хотелось бы ехать. Но ведь надо их там сразу венчать… И с Натальей еще надо все уладить.
«Налетать прямо с хода, с лодки на тройки и в церковь по новой дороге?»
На прииске теперь все в порядке, и все будет хорошо, если кто-нибудь не выдаст. Конечно, пуля всегда может каждому прилететь. Но здесь сами все с ружьями и с характером.
Жаль было оставлять Василия. Но и дела без него нельзя оставить. Только пока Василий тут, Егор мог надеяться на Сашку и Тимоху. Они берегут его, и он помогает им. Егор чувствовал, что надо ехать домой.
«Сердце вещун!» – полагал он.
Приехал Никита.
– Да ты что? Куда это? – спросил Жеребцов.
– И я не железный! – отвечал Егор. – Домой поеду.
– Послушай, Егор Кондратьевич, – сказал Ломов, – мы же тебя выбрали, а ты уезжаешь.
– Да я что вам, нанялся? – рассердился Егор. – Вы на самом деле решили, что я городской голова или американский президент, нет, тут не республика…
– Егор, постой… Ну, дай, Никита, ему стихнуть! – сказал Силин.
– У меня же дом, пашня. Да и семья. К попу надо.
– Да мы же тебя выбирали…
– Я вам говорил, что не согласен. Я не казачий атаман!
– Просим! Не уходи! Порядка не будет… – сказал Никита.
– Будет и порядок. Остается Силин.
– Правильно, правильно! – сказал Камбала. – Поезжай домой. Долго на прииске никогда не живи.
– Что же, я своих детей подведу!
– А как на тот год? – спросил Ломов.
– Да я еще, может, в этом году вернусь.
– Кто участки будет распределять? Люди ушли, места бросили.
– Участки за ними. На тот год к петрову дню не придут – забирайте…
– Мне, по моему характеру, трудно союзников найти! – сказал Никита. – Но я еще, Егор, с тобой поборолся бы…
На рассвете Сашка с Силиным провожали Егора до Гаврюшкиного караула.
На посту и Гаврюшка сел в лодку.
– Почему такое беспокойство? – спрашивал Егор.
Но ему никто не отвечал.
– Слава богу, вывезли тебя! – сказал Гаврюшка, когда виден стал Утес.
– Мотай дальше один! – сказал Силин.
– Иди! – сказал Сашка. – За Васю, Таню и Катю не бойся. Они работают и лучше без тебя намоют. Вернемся вместе. А ты ходи. Твоя не надо здесь зря быть.
Опять потянулись острова и берега, недавно вышедшие из-под воды с длинными рядами трав, поваленных буйными волнами в прибыль и непогоду.
На Утесе Егор узнал, что парохода на подходе нет и еще долго не будет. Егор пошел на телеграфный станок. Телеграфист сказал, что раньше чем через месяц пароход не придет.
– Добирайся сам!
Долго плыл Кузнецов вверх по течению. Он шел протоками, стараясь сократить расстояние.
Попалось чье-то зимовье. Оно стояло на возвышенности среди дубового и липового леса. Давно Егор не видал липы и дуба. Приготовил на всякий случай ружье, зная, что может встретиться незнакомый, чужой человек.
Из зимовья выбежал человек и что-то кричал. Егор узнал сына Родиона Шишкина.
– Это наше охотничье зимовье, – рассказывал Митька, – нынче год холодный, все ветер и ветер. Я вас сразу узнал! Фигура ваша очень заметная. А как отец, моет?
– Моет.
– А я не могу… Не люблю этого дела.
Митька шел на зверя и не хотел возвращаться.
«Хорошие тут люди!» – подумал Егор. Он вытопил печь и нарубил дров, чтобы оставить их взамен сгоревших. Он уснул сладко и спокойно, как давно не спал.
Утром еще раз обошел зимовье, постоял под липами, посмотрел, вспомнил молодые годы, проведенные в бедности там, где хорошие липовые леса. А счастья там не было, и поэтому не жалко было старых мест и старой жизни. А липа была там красивая. И лыко было.
К ночи Егор добрался до Тамбовки и остановился в избе Родиона. А еще через четыре дня, не встретив по дороге ни одного парохода, намокший и промерзший, он вышел на родной берег напротив своей пашни и дома.
– Ветер встречный измучил совсем, – сказал он жене, входя с мешком в избу. В избе пусто. Никого нет, кроме жены. И она какая-то расстроенная.
– Васька женился!
– Боже ты мой! – всплеснула руками Наталья. – Да что это они, взбесились – все враз!
Егор не сказал, что живут молодые невенчаны.
– Говорят, в этом месяце не было парохода! А кто еще?
– И не говори! Петрован задумал жениться. Поехал седне к невесте. На Ольге – дочери телеграфиста. Ни че она! А Настя! Настя-то… – Наталья вдруг горько заревела и долго не могла прийти в себя, – замуж за «пароходного помощника». Помнишь, с дикими глазами, чубатый гуран бегал на «Ермаке»? Ты вот раз приехал, он на тебя доро?гой все пялился. Вот он до помощника капитана дослужился. Призналась, к нему тогда верхом ездила.
– Надо всех сразу отделять! – решительно сказал Егор, грузно садясь и чувствуя, что нет отдыха.
