Пещеры Красной реки. Листы каменной книги(Исторические повести) - Сенак Клод (книги онлайн полностью .txt) 📗
В одном углу прислоненные к стене стояли древки — длинные для копий, покороче для дротиков. Тут же кучкой лежали совсем тоненькие стрелы, еще без наконечников. Кибу велел Льоку взять древки копий и вынести из землянки.
Кру вытянул одно древко из охапки и воткнул его в снег шагах в пятидесяти от входа.
Бэю не нужно было ничего объяснять. Он брал из рук Льока одно древко за другим и, размахнувшись, сильным и точным движением бросал его вперед. А вокруг уже толкались откуда-то взявшиеся мальчишки, выражая свой восторг громкими криками, когда древко вонзалось в снег за чертой, отмеченной воткнутой палкой. То древко, которое упало дальше всех и легло точнее других, Кру поднял сам и принес к землянке Кибу. Остальные с визгом кинулись подбирать мальчишки.
Теперь на древко нужно было насадить наконечник. Это была трудная и кропотливая работа. Кибу повел Кру и его сыновей в землянку. Усадив их, он принялся за дело. Прежде всего мастер поставил на огонь горшок с чем-то темным и твердым, налил в долбленую колоду воды и опустил в нее лосиный сыромятный ремешок. Потом, выбрав из нескольких наконечников тот, что показался ему получше, Кибу приставил его черешком к концу древка, посмотрел, подумал и положил рядом. Древко он зажал между камнями и принялся вырезать выемку для черешка и обтесывать края.
К тому времени, когда Кибу покончил с этой частью работы, состав в горшке стал мягким, тягучим. Мастер вынул из колоды сыромятный ремешок, отжал его и чуть подсушил. Потом обмакнул в смолистую жидкость черешок наконечника и конец древка и, не давая смоле застыть, наложил на край выемки кончик ремня, наставил сверху черешок и быстрым движением вогнал его в узкое отверстие. Наконечник и ремешок крепко сели в выемку. Свободный конец размоченного, теперь податливого ремня Кибу обмотал вокруг заостренного древка, стараясь, чтобы он охватывал дерево как можно плотнее и ложился ровно, ряд за рядом.
Льок, не отрывая глаз, следил за ловкими и уверенными пальцами мастера. Но вот Кибу отрезал кусочек ремешка, смазал обмотку смолой лиственницы и с гордостью осмотрел готовое копье. Теперь черешок точно врос в древко. Сам наконечник мог сломаться от удара о что-нибудь твердое, но вытащить его из выемки было невозможно.
Бэй нетерпеливо потянулся за копьем, но Кибу отвел его руку и приставил древко наконечником вверх к стене, чуть поодаль от очага. Пусть смола застынет получше, так будет верней.
Потом мастер принялся за дротик. И вся работа пошла тем же порядком.
Подавая Льоку готовый дротик, Кибу что-то сказал, и Кру, улыбаясь, перевел:
— Голова у тебя хитрая! Вчера ты сразу догадался, как прыгнуть через очаг, не опалив себя. Я говорю: ты перехитришь всякого зверя, а он говорит: ты перехитришь всякий камень, будешь хорошим мастером.
Но Льок крепко схватил дротик — свое первое оружие — и крикнул:
— Нет, нет! Я охотник!
Кибу рассмеялся, поняв, без объяснения Кру, слова юноши.
Бэю тоже понравилось копье. Он привычно примерил его к руке, попробовал пальцем остроту наконечника и одобрительно кивнул головой:
— Знаешь, брат, копья здесь делают лучше, чем у нас.
Кру отвернулся, чтобы скрыть довольную усмешку: если приемышу пришлось по руке оружие рода, значит, ему придутся по сердцу и обычаи рода! Чужое стойбище станет своим для него…
Много-много зим прошло с тех пор, как старый Кру наладил свой первый самолов. Верно, у всех людей стойбища не насчитать столько пальцев, сколько переловил он за эти годы зверей и птиц. Теперь старый Кру начал уставать. Все труднее становилось ему обходить ловушки, разбросанные в потаенных уголках огромного леса. Из рук словно ушла еще недавняя ловкость и гибкость, ноги потеряли неутомимость, а когда он все-таки заставлял их бежать, удушье хватало его за горло.
Каждый раз, собираясь в дальний обход, старик вздыхал, что рядом с ним нет сына. Но в это утро сборы были для него праздником, он шел не один.
Братьям надолго запомнился их первый выход в лес, тесно обступивший стойбище. Впереди, словно помолодевший, шел Кру, за ним по лыжне, запушенной свежевыпавшим снежком, бежали Бэй и Льок.
Льок весело поглядывал по сторонам. Он видел кое-где изрытый снег, цепочки следов, в одном месте — перышки на снегу, но, не задумываясь, пробегал мимо. Лес не говорил с ним. А Бэй и старый Кру сразу понимали, кто здесь был и зачем и что случилось тут утром или ночью. Голодный песец набежал перед рассветом на тетерева, закопавшегося в снег, но тот взметнулся в воздух, песец раздосадовано потоптался и побежал дальше — в этом месте снег был разрыхлен, а к нему и от него тянулась цепочка следов. Глазастая сова схватила ночью спавшую на ветке птицу и унесла — снег осыпался с ветки, и два перышка лежали под деревом.
Вдруг старик остановился и сокрушенно покачал головой, сердито тыча палкой в заячий след. Бэй не понял, отчего он сердится, однако сказал Льоку:
— У зайца нет одной лапы. Он бежал на трех.
Вскоре лыжня привела их к осине, снег под которой был измят, будто перекопан. Из невысокого бугорка торчали две тесно сдвинутые палки и между ними белело несколько коротких волосков.
— Глупые палки! Упустили добычу! — сердито пробормотал Кру.
— Это шерсть того трехногого зайца, — сказал Бэй.
Старик надел оленьи рукавицы, раскопал вокруг палок снег и, кряхтя, вытащил тяжелую деревянную плаху, в которую накрепко была всажена одна из палок. Узел из сухожилий притягивал к ней другую палку, покороче. Быстро вращая ее, Кру раскрутил узел. Братья следили за его руками. Старик опять стал вертеть палку, уже в другую сторону, теперь веревка из жил скручивалась все туже, но Кру растягивал ее, не давая собираться в узлы. Короткую палку он вставил в желобок, выдолбленный внизу большой палки, притянутые друг к другу мгновенно скрутившимся сухожилием палки с треском захлопнулись, крепко зажав копье.
Братья обрадовались и громко засмеялись.
— Вот почему заяц бежал на трех ногах! — закричал Льок. — Ему придавило лапу. Но он высоко прыгал, палки прищемили ему только палец. Он вырвался и ускакал.
Кру повеселел. Теперь он даже не жалел об упущенной добыче. Вот какой умный у него младший сын! Хороший будет ловец.
Старик протянул оленьи рукавицы Льоку и велел ему наставить самолов. Юноша присел на снег, положил на колени плаху и, стараясь точно повторять все движения старого ловца, начал вращать палку сначала в одну сторону, потом в другую. Время от времени он поднимал голову и поглядывал на Кру. Тот одобрительно кивал ему. Сперва неумелые пальцы не слушались, и только что туго закрученное сухожилие упорно свивалось в узлы, но потом дело пошло лучше. Наконец Льок насторожил капкан. Старый охотник засыпал самолов снегом так, чтобы из-под него торчали только концы палок.
Двинулись дальше. Они пробежали полянку, поднялись на холм, спустились с него, и тут старик, круто повернув лыжи, остановился. Бэй замер на месте, а Льок, не удержавшись, пробежал еще несколько шагов.
Самолов был совсем незаметен под выпавшим недавно снегом. Кру молча показал братьям две вешки из еловых ветвей, отмечавшие маленький бугорок, махнул рукой и побежал дальше. Ловушка была пуста.
Не было добычи и в третьем капкане. Снег вокруг был ровный, нетронутый. Кру нахмурился еще больше — день начался неудачно. Но вот лыжню пересек след зайца и исчез за деревьями. Потом он снова пересек путь охотников, еще и еще раз. Старик повеселел: петляя и делая скидки, заяц все-таки шел в ту сторону, где его подстерегал четвертый капкан. А за зайцем шла лиса. Рыжая, видно, была опытной охотницей. След ее был прямее и перехватывал путаные заячьи петли наперерез. Местами лапы ее глубоко вдавливались в снег — это она, помедлив, разгадывала заячьи хитрости. Охотники, волнуясь, ждали, что выкинет косой. А вдруг совсем свернет в чащу? Тогда и лиса минует западню! Наконец заяц, видимо, убедился, что никакие уловки ему не помогут. Надеясь на быстроту своих ног, он помчался, уже никуда не сворачивая, прямо по лыжне, где снег был тверже. Лиса, наседая на зайца, неслась за ним по пятам.
