Атаман Платов - Корольченко Анатолий Филиппович (книги хорошего качества txt) 📗
— Вам сколько же лет? — спросил Матвей Иванович, глядя на старательно тянущегося в стойке офицера.
— Пятнадцать в сентябре исполнилось, — ответил тот петушком.
— Вы знаете, о чем пишет светлейший?
— Так точно. Князь прочитал мне письмо.
— Ну и ладно, ежели знаете. Направляю вас в полк Андриана Денисова. Ему офицеры нужны… Только предупреждаю, полковой начальник с характером, да и нести службу простого казака нелегко.
— Я готов подчиниться повелению.
Год Раевский числился волонтером, осваивал казачьи премудрости, ходил в караулы да наряды, чаще других назначался в линию аванпостов, не уклонялся и от работ, каких в полку бывало в избытке.
Через год Потемкин спросил Платова.
— Ну как там мой внук? Справляется ль с делами?
— Весьма усердный и понятливый офицер, познал дела не хуже любого донца, — ответил Платов.
Офицер и в самом деле был сметлив, скромен, не шумлив, и своей исполнительностью не раз отмечался начальством.
— Стало быть, пора и полк ему вручить.
Вскоре Николай Раевский, сменив гвардейский чин на армейское подполковничье звание, вступил в командование полком.
Раевский прибыл в обещанный час. В штабе уже находились Кайсаров и генерал Греков-восьмой, командовавший, как и Кайсаров, бригадой из трех полков. Пожалуй, из всех казачьих генералов он наиболее опытный, побывал во многих переделках и сражениях, вместе с Суворовым участвовал в Итальянском и Швейцарском походах. Нервное лицо, израненная пулей кисть руки, но в волосах ни единой седой нити, хотя ему за пятьдесят. Сам он из простых казаков, грамоте не обучался, чин генеральский завоевал безграничной отвагой и удалью.
Генерал Раевский вошел и, слегка прихрамывая, направился к Платову.
— Рад встрече, Матвей Иванович! Счастлив, что вижу здоровым и крепким! — Они обнялись.
Раевский ростом ниже Платова, но в плечах широк, крепкая затянутая в мундир грудь, спокойный взгляд, складки у губ, выдававшие сильный характер.
— Привез, Матвей Иванович, пакет вам от императора.
— Господа, — обратился Платов к находившимся в комнате, — оставьте нас на время.
Они сели за стол, один против другого. Со стариковским нетерпением Матвей Иванович бросал взгляд то на Раевского, то на лежащий засургученный пакет.
— Вчера мне довелось быть в главной квартире, — начал Раевский. — Вызывали по причине предстоящего наступления на Париж. Потом был у императора. Докладывал о своих делах. Когда уходил, он повелел доставить для вас сей пакет.
Недоброе предчувствие не обмануло Платова: император повелевал сдать командование отрядом Кайсарову, самому же прибыть в Главную квартиру.
Матвей Иванович дважды прочитал документ, неторопливо сложил его.
— Ну что ж, этого ждал, — сказал он, стараясь придать голосу твердость. — По правилу надобно попрощаться с полками.
— Приказано ехать без промедления.
— Без промедления и поеду. — И кликнул адъютанта, Кирилла Грекова. — Пригласи-ка, есаул, генералов да Шперберга.
— Ну вот, господа и боевые товарищи, кончилась моя с вами служба. Отзывают в Главную квартиру. Приехал за мной Николай Николаевич. — Платов медленно прошелся перед генералами, остановился. — С сей минуты в командование отрядом вступает генерал Кайсаров. Слышишь, Паисий! А первым помощником его и правой рукой быть отныне вам, Петр Матвеевич. — Генерал Греков щелкнул каблуками. — Вас, Константин Павлович, благодарю за помощь и все доброе, что вы вершили при мне. Пока остаетесь при штабе. Обещаю вам генеральский чин, постараюсь непременно выхлопотать. Вот, скажу я вам, и все. — И устало опустил руки.
По прибытии в Главную квартиру он явился к Барклаю, доложил о сдаче отряда.
— Отныне, граф, вы приписаны к Главной квартире. Так повелел император.
8-го марта произошла битва при Арси-сюр-Об. Она продолжалась весь день, а ночью Наполеон направил всю свою кавалерию против левого фланга армии Шварценберга, где находился отряд Кайсарова. Казаки расположились лагерем, спали, когда среди ночи послышалась стрельба. Неприятелю удалось опрокинуть охранение, ворваться в лагерь, захватить артиллерийскую батарею. Казаки отступили.
Узнав об этом, Платов пришел в неистовство.
— Никогда еще не было подобного! За всю службу не бегал я от неприятеля! Рано, рано списали меня! Был бы в отряде, не допустил такого позора!
Он написал Кайсарову полное гнева письмо, упрекал его, требовал, чтобы в дальнейшем искупил делами свой досадный промах и никогда бы ни знал ретирад.
А утром следующего дня двигавшиеся на соединение с Наполеоном корпуса маршалов Мармона и Мортье столкнулись у деревни Сомса с казачьими частями Кайсарова. Находившийся поблизости генерал Раевский развернул свой гренадерский корпус в боевой порядок и решительно атаковал неприятеля.
Побоище было страшным. Двух французских дивизий не стало. Были разбиты и корпуса Мармона и Мортье. Бросив семьдесят пять орудий, они спешно отступили к Парижу.
Платов наблюдал схватку. Он видел, как полк Иловайского бесстрашно врубился во вражское каре и сумел обратить драгун в бегство. Видел и другие полки из бывшего своего отряда. Они бились со свойственной казакам лихостью.
После сражения он поспешил к Кайсарову:
— Письмо мое получил?
— Так точно…
— Порви и забудь. За сегодняшнее дело большое казакам спасибо! — Сдернув папаху, атаман низко поклонился…
18 марта началось сражение за Париж. Планом предусматривалось овладение столицей с двух направлений: с севера — Силезской армией фельдмаршала Блюхера и с востока — Главной армией, которой командовал австриец Шварценберг.
На рассвете русская артиллерия нанесла удар по вражеским позициям на Бельвильских высотах, находящихся у восточной окраины Парижа. Вслед за тем перешел в наступление находящийся в авангарде армии корпус Раевского.
На командный пункт на горе Шомон Матвей Иванович прибыл, когда корпус атаковал врага. Из затянутой дымкой дали доносился грохот сражения.
— Это же возмутительно! — неистовал генерал Толь. — Назначить наступление и не подвести ко времени войска!
— О чем вы, Карл Федорович? — спросил его Платов. — Нет ни армии Блюхера, ни австрияков Шварценберга! Блюхер донес, что опаздывает на семь часов, а Шварценберг заявил, что подойдет с войском не ранее полудня.
— Да как же можно такое!
— Это у нас нельзя, а у союзников можно. Мы не стали ждать. Ежели пушки заряжены, а шнуры натянуты, остается одно — стрелять! Вот мы, не ожидая их, и начали.
Знавший о плане сражения Шварценберг два дня назад послал к Блюхеру офицера. Путь предстоял неблизкий, и нужно было торопиться. Однако на переправе у реки майора задержали. Комендант накричал и сказал, что пропустит лишь после того, как пройдет дивизия.
— Ну черт с тобой! — выругался австрийский майор и направился в придорожную гостиницу.
Он не спал вторую ночь, и усталость свалила его. Проснулся, когда в окно заглянуло солнце, в штаб Силезской армии прибыл только к вечеру.
Прочитав распоряжение Шварценберга, начальник штаба Гнейзенау бросился к карте, измерил расстояние до столицы:
— Скачите назад, майор, и передайте, что у армии нет крыльев. Она прибудет с опозданием на семь часов!
По непонятным причинам запаздывали войска и Шварценберга.
Против корпуса Раевского и гвардейцев Ермолова оборонялись войска французского маршала Мармона. Они заняли подготовленный рубеж, сосредоточили артиллерию и, отбив первую атаку русских, нанесли им немалые потери. Туда на усиление наступающих бросился с гвардией генерал Ермолов.
Ударила дивизия Паскевича, подоспела дивизия Чеглакова. Но засевшие на высоте французы дрались с упорством. Накануне им прочитали письмо Наполеона, который обещал поспешить на помощь столичному гарнизону, требовал держаться любой ценой.
Генерал Раевский, сосредоточив огонь артиллерии по высоте, предпринял обходный маневр. После второй атаки высота пала. Противник начал отход. В преследование бросилась бригада генерала Княжина. На плечах отступающих гренадеры ворвались в деревню Маниль-Монтан.
