Потоп. Том 1 - Сенкевич Генрик (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Большая дорога, ведущая из Ковно через Шавли на Митаву, была забита телегами и колясками, это семьи шляхтичей спешили укрыться от войны в курляндских владениях. В самих Шавлях, которые были королевским имением, не было никаких гетманских хоругвей, ни надворных, ни регулярных; зато здесь арестованные полковники впервые увидели шведский отряд, состоявший из двадцати пяти рейтар, который выехал из Бирж в разведку. Толпы евреев и горожан глазели на рыночной площади на незнакомых людей, да и полковники с любопытством смотрели на них, особенно Володыёвский, который никогда еще не видел шведов; он окидывал их хищным взглядом, как волк стадо овец, и при этом топорщил усы.
Ковальский поговорил с офицером, сообщил, кто он, куда едет и кого сопровождает, и потребовал, чтобы шведский разъезд для большей безопасности присоединился к его отряду. Но офицер ответил, что у него приказ произвести глубокую разведку и что он не может возвращаться в Биржи; он заверил Ковальского, что дорога всюду безопасна, так как небольшие отряды, посланные из Бирж, разъезжают по всем направлениям, а некоторые посланы даже в Кейданы. Отдохнув хорошенько до полуночи и покормив выбившихся из сил лошадей, пан Рох вместе со своими узниками снова тронулся в путь, свернув из Шавлей через Иоганнишкеле и Посвут на восток, чтобы выехать на прямую дорогу, ведущую из Упиты на Поневеж и Биржи.
— Коли пан Заглоба придет нам на помощь, — сказал на рассвете Володыёвский, — то на этой дороге ему легче всего будет преградить путь отряду, он из Упиты мог уже подоспеть туда.
— Может, он где-нибудь и ждет нас! — сказал Станислав Скшетуский.
— Я тоже надеялся, пока не увидел шведов, — промолвил Станкевич, — но теперь, сдается мне, нет для нас спасения.
— Это уж теперь его забота, как бы шведов миновать или одурачить, а он на это мастер.
— Да вот беда, не знает он здешних мест.
— Зато лауданцы знают, они ведь пеньку, клепку и смолу возят в самую Ригу, в моей хоругви много таких.
— Шведы под Биржами заняли уже, наверно, все городки.
— Нельзя не сознаться, хороши солдаты, которых мы в Шавлях видали, — говорил маленький рыцарь, — молодцы, как на подбор! А вы заметили, какие у них сытые кони?
— Это очень сильные лифляндские кони, — сказал Мирский. — И у нас хорунжие из гусарских и панцирных хоругвей ищут лошадей в Лифляндии, у нас тут лошаденки малорослые.
— Давай, пан Михал, поговорим лучше о шведской пехоте! — вмешался в разговор Станкевич. — Конница — она хоть с виду и хороша, но не такая храбрая. Бывало, как бросится наша хоругвь, особенно тяжелая, на этих рейтар, так они и пяти минут не выдерживают.
— Вы в прежние времена уже их попробовали, — ответил маленький рыцарь, — а мне только слюнки приходится глотать. Говорю вам: как увидал я их сейчас в Шавлях и эти их желтые, как кудель, бороды, прямо мурашки по пальцам забегали. Эх, рада душа в рай, да грехи не пускают, сиди вот тут на телеге и подыхай!
Полковники умолкли; но, видно, не один Володыёвский пылал к шведам такой любовью, ибо до слуха узников долетел вскоре следующий разговор между драгунами, окружавшими телегу.
— Видали этих собачьих детей, этих нехристей? — говорил один из солдат. — Мы с ними драться были должны, а теперь будем им лошадей чистить.
— А чтоб их гром убил! — проворчал другой драгун.
— Помалкивай! Швед тебя на конюшне метлой по лбу будет учить послушанию!
— Либо я его.
— Дурак! Не такие, как ты, хотели против него пойти, а вот видишь, что получилось!
— Самых великих рыцарей везем им все равно что в волчью пасть. Будут они, ироды, глумиться над ними.
— С этой немчурой без еврея и не поговоришь. Вон и в Шавлях начальнику пришлось тотчас послать за евреем.
— А чтоб их чума взяла!
Первый солдат понизил голос и спросил:
— А что это толкуют, будто все лучшие солдаты не хотят служить с ними и идти против своего короля?
— А как же! Разве ты не видал венгров, разве пан гетман не отправился с войском мятежников бить, — кто его знает, что еще будет. Ведь и наших драгун немало перешло на сторону венгров, их, верно, всех расстреляют.
— Вот награда за верную службу!
— К черту такое дело!
— Проклятая служба!
— Стой! — вдруг раздался голос ехавшего впереди пана Роха.
— Ах, пуля тебе в лоб! — проворчал голос подле телеги.
— Что там? — спрашивали друг друга солдаты.
— Стой! — снова раздалась команда.
Телега остановилась. Солдаты придержали лошадей. День был ясный, погожий. Солнце уже взошло, и в сиянии его лучей впереди на дороге виднелись клубы пыли, точно навстречу стада шли или войско.
Вскоре в облаках пыли что-то блеснуло, будто искры рассыпались, они сверкали все явственней, словно свечи пылали в дыму.
— Это сверкают копья! — воскликнул Володыёвский.
— Войско идет.
— Наверное, какой-нибудь шведский отряд.
— У них копья только у пехоты, а там пыль вон как несется. Конница это, наши!
— Наши, наши! — повторили драгуны.
— Стройсь! — раздался голос пана Роха.
Драгуны окружили телегу. У Володыёвского горели глаза.
— Это уж наверняка мои лауданцы с Заглобой!
Всадники, ехавшие навстречу, были уже в какой-нибудь полуверсте, и расстояние между ними и телегой сокращалось с каждой минутой, так как мчались они на рысях. Наконец из облака пыли вынесся весь большой отряд, шедший стройными рядами, точно в атаку. Через минуту он стал еще ближе. В первом ряду, чуть правее, скакал под бунчуком какой-то могучий рыцарь с булавою в руке. Заметив его, Володыёвский тотчас вскричал:
— Это пан Заглоба! Клянусь богом, пан Заглоба!
Улыбка прояснила лицо Яна Скшетуского.
— Он! Не кто иной, как он! — подтвердил Ян. — И под бунчуком! Уже успел произвести себя в гетманы. Я бы его всюду узнал по этому озорству. Каким он родился, таким и умрет.
— Дай бог ему здоровья! — воскликнул Оскерко. Затем он сложил ладони у губ и крикнул:
— Пан Ковальский! Это родич к тебе в гости едет!
Но пан Рох не слышал, он как раз сгонял своих драгун. И хоть горсточка людей была у него, а навстречу неслась целая хоругвь, он, надо отдать ему справедливость, не растерялся и не струсил. Он построил драгун в два ряда перед телегой; однако хоругвь развернулась тем временем и по татарскому способу начала заезжать полумесяцем с обеих сторон. Но, видно, с паном Рохом хотели сперва повести переговоры, потому что стали махать знаменем и кричать:
— Стой! Стой!
— Вперед! Шагом марш! — крикнул пан Рох.
— Сдавайтесь! — кричали с дороги.
— Огонь! — скомандовал в ответ Ковальский.
Немая тишина была ответом; ни один драгун не выстрелил.
Пан Рох тоже на минуту онемел, затем в ярости набросился на своих солдат.
— Огонь, собаки! — рявкнул он страшным голосом и одним ударом кулака свалил с лошади ближайшего солдата. Остальные шарахнулись от разъяренного офицера; но ни один не подчинился команде. И вдруг драгуны бросились наутек и рассеялись в мгновение ока, как стая испуганных куропаток.
— Я бы все-таки этих солдат приказал расстрелять! — проворчал Мирский.
Увидев, что собственные солдаты оставили его, Ковальский повернул коня навстречу хоругви.
— Там моя смерть! — крикнул он страшным голосом. И ринулся вперед ураганом.
Но не успел он проскакать и половину дороги, как в рядах Заглобы раздался выстрел из дробовика: дробь засвистела на дороге, конь пана Роха зарылся храпом в пыль и рухнул, привалив ездока.
В ту же минуту из хоругви вынесся, как молния, солдат и схватил за шиворот поднимавшегося с земли офицера.
— Это Юзва Бутрым! — воскликнул Володыёвский. — Юзва Безногий!
Пан Рох, в свою очередь, схватил Юзву за полу, и пола осталась у него в руке; тут они сшиблись и трепали друг друга, словно два ястреба, так как силы были оба непомерной. У Бутрыма лопнуло стремя, он свалился наземь и перекувыркнулся, однако не выпустил пана Роха, и они свившись в клубок, катались на дороге.
