Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Среди бедняков, которые не смогли откочевать на джайляу и остались рыбачить в ауле Сагу, за несколько дней Абдрахман сделался своим человеком. И старые и молодые – все относились к нему с уважением. Не было в ауле ни одного дома, куда бы не пригласили его на чай и где бы не угостили рыбой. «Наш Абеке! – говорили про него Хажимукан и Кенжекей. – Абеке знает, спросите у Абеке!..» А по аулам, откочевавшим на летние пастбища, пронеслась молва: «Бедняки-рыбаки организовались в артель! Приехавший из Теке учитель-законник посоветовал им открыть школу. Учитель решил передать артели все невода и лодки богача Шорака. Воды Шалкара теперь будут принадлежать беднякам!..»
Десять лет назад Абдрахман и Хален сидели за одной партой. Десять лет назад, окончив учение, они разъехались в разные края и с тех пор ни разу не видели друг друга. И вот – встретились. Долго не разнимали они объятий и, не отрывая глаз, внимательно разглядывали друг друга.
– Халеке! Ты все такой же, почти не изменился – прежний степенный рыжий Хален!..
– И ты, Абиш, выглядишь прежним молодцом! Садись на стул, а если хочешь, устраивайся прямо на кошме. Макка, иди сюда, познакомься с Абишем и принеси нам кумысу!.. Она заочно хорошо тебя знает, Абиш. «Откуда, говорит, этот Абиш взялся, как беда на голову свалился!..» Прячет от меня газеты и журналы, которые ты присылаешь. Ну-ка поговори с ней сам, пусть она узнает, что ты за «беда» такая… – шутливо сказал Хален.
– Здравствуйте, Макка! – поприветствовал Абдрахман жену Халена. – Как поживаете?
– Спасибо, хорошо, – смутившись, коротко ответила Макка.
Абдрахман сел на стул и внимательно оглядел юрту.
– Уютно устроился, Халеке! Чем занимаешься, учишь детей и наживаешь капитал?
– Ты обзавелся семьей, Абиш? – перебил его Хален, не обратив внимания на шутку. – Дети, наверное, есть?
– Есть, Халеке. Помнишь девушку Кульшан или уже успел забыть?
– Забыл, Абиш, откровенно говоря, не помню… Ты на ней, что ли, женился?
– Да.
– Давно?
– Давно уже.
– Кто у тебя, сын или дочь? Или уже и тот и другой?
– Дочь у меня, Халима. А у тебя?
– У меня тоже дочь, – Хален показал на игравшую перед юртой девочку лет четырех. – Кулейман.
– Жаль, что у нас дочери, а то бы сватами стали, – улыбнулся Абдрахман.
– Нынешняя молодежь обходится и без отцовского посредничества, – возразил Хален, бросив многозначительный взгляд на Загипу.
Загипа засмущалась, бледное лицо ее зарделось, как спелое яблоко. Она поняла: брат намекает на ее встречи с Хакимом. Хален и вчера, давая Хакиму книгу, сказал: «Читай, здесь про любовь написано!» – и так же, как сейчас, взглянул на Загипу. Но в голосе его не было ни гнева, ни злости, и это успокоило девушку. «Он все знает про нашу любовь, – подумала Загипа. – Неужели станет рассказывать об этом незнакомому человеку?..» Но ее опасения были напрасны.
– Все счастье у наших детей впереди, Абеке, и во многом это счастье зависит от нас самих… Да, я не познакомил тебя со своей сестрой. Вот она, ее зовут Загипа. Самый младший братишка тоже со мной живет.
– Он учится, Халеке?
– Учится… Расскажи-ка ты лучше о себе. Я ведь очень мало знаю о тебе, можно сказать, почти ничего. Ну, рассказывай, пей кумыс и рассказывай, – попросил Хален, подавая Абдрахману тостаган с кумысом.
Беседовали долго. Абдрахман подробно рассказал о себе, о событиях в Уральске, о том, как родственнику Халена Сахипгерею удалось скрыться от преследования белоказаков и уехать из города.
– Мне уже говорили, как Сахипгерей бежал из города, – заметил Хален. – Рассказывал мне это рыбак Ихсеке. «Завернул, говорит, я Сахипгерея в сеть, в которой привозил рыбу на базар, облил дегтем, обмотал веревками и положил в повозку. Русские даже и не спросили, что везу…» Да, из казахской интеллигенции мало кого так преследовали, как нашего Сахипгерея. Почти пятнадцать лет просидел в тюрьме при царе. На каторге был, поселенцем в Сибири жил… И все же не сломили его. Без борьбы не добьешься свободы, – подтвердил учитель. – Трудные времена наступают, Абиш. Мы здесь, в аулах, на вас смотрим, горожан…
Макка подала обед. После обеда снова пили кумыс и продолжали беседовать. Абдрахман сидел на почетном месте, подложив под локоть подушку, и слушал учителя.
– Я хотел спросить тебя, Абиш, об автономии, о ней так много пишут в газетах, – говорил Хален. – Неужели Досмухамбетовы действительно договорились с Лениным? Как это получается? В последнем номере газеты прямо говорится, что Кзыл-Уй получил право на автономию. Так ли это, Абиш? Я тут что-то недопонимаю.
– Здесь все ясно, Халеке, Досмухамбетовы могли поехать к Ленину, и он, разумеется, поддержал бы идею об автономии, потому что это есть в программе большевиков. Но какую автономию – это другое дело. Конечно, не такую, которую хотят установить в Кзыл-Уйе. К автономии можно прийти только через Советы, только рабоче-крестьянская власть может дать народам равноправие.
– В Кзыл-Уйе никаких Советов нет, там власть баев.
– Не просто баев, а потомственных феодалов – султанов, ханов и духовенства. Короче говоря, в Кзыл-Уйе создана монархическая власть. Ведь ханство – то же самое, что и монархия.
Хален не спеша погладил редкие рыжие усики и, взглянув на Абдрахмана, проговорил:
– Получается вроде детской игры… Видел, как дети в прятки играют? Спрячется малыш и кричит: «Я здесь, ищи меня!..» Эти тоже прячутся, разница только в том, что они не кричат: «Я здесь!»
– Нет, это не детская игра, Халеке. Они не просто прячутся, а набрасывают на себя маску добродетели, чтобы обмануть народ. Читал в газете «Бирлик туы» статью некоего Мадьяра? Вот что он пишет: «У казахов нет капиталистов и помещиков, нет классов, а значит, и нет классовой борьбы». Находятся люди, которые склонны верить в этот бред. Мадьяр хочет выдать ханскую власть за единственно правильную и необходимую для казахов. Беда в том, Халеке, что так мыслит не только Мадьяр, а вся наша буржуазная интеллигенция. Но едва ли народ пойдет за Мадьяром и ему подобными. Утверждать, что ханская власть является самой лучшей формой управления для казахов, – нелепо и глупо. Это понимает каждый, даже самый неграмотный и забитый батрак. Вот тебе простой пример. В вашем роду около трехсот хозяйств, из этих трехсот хозяйств семь байских – я не стану называть их по именам, вы их сами хорошо знаете, – около ста середняков. Остальные сто девяносто три хозяйства – бедняцкие, по одной кляче на двор да по тощей коровенке – и все. А батраки и того не имеют. Я уже не говорю о бедняках, которые зиму и лето пасут скот русских богачей и живут буквально впроголодь. Ваши семь баев содержат более сотни батраков. Батраки пасут байские табуны, косят сено, убирают хлеб, помогают при перекочевках, исправляют им на зиму землянки, строят загоны, ремонтируют повозки. Еще больше достается женам батраков. Они доят байских кобылиц, коров, овец, варят курт, собирают кизяк, теребят и прядут шерсть, валяют кошмы… А сколько получают они за свои труды? Что дают им баи? Дают осенью коня или корову во временное пользование, а весной бедняк обязан вернуть взятый скот с приплодом. Брал корову, верни ее с теленком, вот как. А чем кормят своих работников баи? Дают простоквашу или кислое молоко, разбавленное водой. Я, по крайней мере, не знаю ни одного случая, чтобы для них закололи барана. Кроме того, все лучшие пахотные земли, сенокосные угодья, пастбища принадлежат баям. А что остается народу? Ничего. Ничего народ не получит от ханского правительства, потому что ханы и баи никогда не согласятся добровольно отдать накопленное чужим трудом богатство. Это могут сделать только сами бедняки. Нужно сейчас рассказывать народу, что из себя представляет ханская власть, объяснять людям, кто их враг и кто их друг. Это наш долг!
– Верно, Абиш, народ должен знать правду…
