Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Я вообще-то не очень веселый человек, — продолжил англичанин. — И во мне отсутствует вдохновение поэта. Вам в голову никогда мне приходило, что существует связь между торговлей и поэзией?
— Нет. Поэзия связана с вдохновением.
— А как насчет торговли? Послушайте меня, господин Бонапарт, вы, французы, называете нас нацией лавочников и считаете, что наша империя состоит из большого количества лавочек, расположенных в разных местах мира. Разве вы забыли, как Клайв покорил Индию с горсткой своих помощников?
Вам когда-нибудь приходилось слышать о капитане Куке [60] и о том, как он проплывал мимо крупных островов в Южной части Тихого океана? Вспомните, как нам достались Геркулесовы Столбы [61] и мы превратили Гибралтар в мощную защитную крепость. Понимаете, в нас сочетаются две расы — норманны, они были практичными и старались побольше забрать в свои руки. В них полностью отсутствовали сантименты. И еще в нас течет кровь англо-саксов. Они не были практичными, и в них пышным цветом цвели поэтические инстинкты. Господин мой, в торговле гораздо больше поэзии, чем в войне, и ее там почти столько, сколько в религии.
Служанка Катерина принесла им огромное глиняное блюдо, на котором лежала спелая дыня. Полина следовала за нею.
— Пожалуйста, Набулеоне, — попросила девочка, — я могу попробовать дыню?
Грир вскочил, Наполеон неохотно последовал за ним.
— Могу я поухаживать за мадемуазель? — спросил гость.
Наполеон утвердительно кивнул. Грир отрезал кусок дыни и подал ее Полине.
— Спасибо вам, господин, за то, что вы мне дали такой большой кусок. Я обожаю дыню.
Грир следил, как маленькая ручка порезала дыню на мелкие кусочки и аккуратно клала их в рот. Действительно, она обожала дыню, и вскоре от куска ничего не осталось, кроме тонкой корочки. Перед тем как отправиться в дом, девочка внимательно оглядела гостя.
— Сколько лет мадемуазель Полине?
— Ей еще не исполнилось и десяти.
Англичанин был поражен.
— Она такая высокая для своего возраста. Я был уверен, что ей гораздо больше. — Он не смог сладить со своими чувствами. — Черт побери! Она такая красотка! Если бы она была постарше, клянусь, я бы сразу попросил ее руки.
Наполеон небрежно ему ответил:
— Красота Полины действует подобным образом на многих. Я уверен, господин Грир, что наша мать с удовольствием вас выслушает. К сожалению, должен сказать, что у меня на ее счет существуют другие планы.
— Вы? Но вы же не ее старший брат!
— Вы правы, но в будущем наша семья станет внимательно прислушиваться к моим словам. — Последовала короткая пауза. — Пожалуйста, попытайтесь меня понять — мне нравится, что вы высоко оценили ее красоту. Но, тут имеются еще много других вещей.
Грир взглянул на побитый ветрами и погодой старый каменный дом. Он вспомнил о старой мебели и зачиненных убогих занавесках, провалившихся сиденьях в стульях и креслах, неуклюже зашитых выцветших коврах. Семейство явно нуждалось.
— Если я вернусь и ваши планы по поводу прелестной Полины не осуществятся и если я буду продолжать ею восхищаться, ну-у-у… тогда мы сможем поговорить о материальной стороне дела. Я обычно не хвастаюсь, но могу сказать, что когда-нибудь у меня будет столько золотых восточных монет, что ими можно будет набить трюмы торгового судна под завязку, а потом вымостить ими парочку площадей в старом Лондоне.
— Я не могу отрицать, что мы очень бедны, — мрачно улыбнулся Наполеон, — и, возможно, нам придется покинуть остров и жить где-нибудь во Франции. Вы видите, что дела у нас идут весьма средне.
Они помолчали, а потом лицо у Наполеона стало совсем мрачным.
— Господин Грир, у меня предчувствие, что всю мою жизнь — неважно кем я стану и куда отправлюсь — у меня будут осложнения с Англией и англичанами.
Грир улыбнулся.
— Естественно. В течение столетий у англичан и Англии всегда оставались трения с Францией. Сначала обе страны терзала Столетняя война. Потом были осложнения с войнами Алой и Белой розы [62], когда обе страны вцепились друг другу в глотку, — он засмеялся. — Наверно, так будет всегда. Французы пытаются перенять у нас самые передовые демократические идеи. По крайней мере, я так понял из того, о чем говорил ваш брат. Тот, который помоложе и очень горячий парень. Дайте нам шанс выбить это из вашей головы. Поехали со мной вместе. Вы сможете посмотреть Лондон, и, возможно, мы вам понравимся. Я отложу свою поездку в Венецию и смогу провести некоторое время с вами.
Наполеон покачал головой.
— Сожалею. Это невозможно. Я служу в армии и должен возвратиться туда на будущей неделе. Мне следует многому научиться. Я посвящаю этому все свободное время.
— Вы офицер и продолжаете учиться? Господи, хотелось бы мне, чтобы все офицеры нашей армии тоже так считали. Скажите мне, что вы так внимательно изучаете?
— Войну, — был ответ Наполеона.
8
Отпуск подошел к концу, и Наполеону нужно было возвращаться в полк. С одной стороны, ему хотелось снова заняться работой, с другой — не хотелось прерывать спокойное течение жизни на родном острове, где было так приятно и тепло и можно любоваться крутыми скалами и морем.
Джон Нокс Грир отправлялся на том же самом судне. Он решил съездить домой, а потом продолжить путешествие. Они вместе стояли на причале и ожидали, когда за ними придет лодка. Наполеон надел мундир, который он берег, пока оставался дома. Он выглядел старше и импозантнее. Хотя можно было понять, насколько он беден — у него был только один старый потрепанный саквояж. Грир сам ничего не нес. Это делал за него плотный слуга-англичанин. В двух руках у него были большие саквояжи, а через плечо перекинуты какие-то свертки.
— Пинсер, ты сможешь со всем этим справиться? — вдруг спросил слугу Грир.
— Да, сэр.
— Как вы думаете, как долго продлится путешествие? — спросил Грир, глядя на паруса.
Наполеон неопределенно развел руками.
— Иногда может понадобиться два дня, а временами путешествие затягивается на две недели. Все зависит от погоды.
— Господи, пусть нам повезет! Должен признаться, я плохо переношу морские путешествия, постоянно ищу причины, чтобы не отправляться в это ужасное путешествие в Индию.
— Мне жаль покидать дом, — признался Наполеон. Он не сводил взгляда с линии высоких гранитных скал, служивших чудесным фоном для милого городка Аяччо. Со скал дул летний ветер. Он долетал до залива. Наполеон с удовольствием вдохнул пряный воздух.
— Я не могу ни с чем сравнить эти места, — сказал он Гриру. — Но почему мои амбиции тянут меня прочь от места, которое я так обожаю?
— Действительно, почему?
— Да, и я разрываюсь. Возможно, мне нужно было подумать, прежде чем очутиться здесь и заняться освобождением Корсики, а затем вести спокойную жизнь и писать историю острова.
— Это была бы скучная жизнь, — заявил Грир. — Вы ее никогда не выберете, и вам это прекрасно известно.
Все члены семейства Бонапартов пришли проводить Наполеона, даже жиличка с верхнего этажа улыбалась ему, восседая на единственных носилках, имевшихся на острове. Она уже жалела, что наняла высокие носилки с установленным на них креслом. Это было весьма хлипкое сооружение, оно опасно покачивалось между двумя островитянами, которые не умели носить подобные носилки. Люсьен покинул их, когда они проходили мимо окрашенной в красный цвет двери одного из старых зданий у пристани.
— Я скоро вернусь, — сказал он.
Жозеф хмыкнул.
— Это клуб якобинцев. Теперь господин Люсьен не вернется к нам долго.
Им пришлось обождать, пока за ними пришлют лодку. Наполеон тихо обсуждал с матерью возможность переезда семейства во Францию, если на острове обострится политическая обстановка. Грир воспользовался возможностью поговорить с Полиной. На ней было скромное платьице из цветного муслина, но когда она подняла на него взгляд глубоких глаз из-под полей шляпки, он увидел, что взгляд у девочки был мудрым не по возрасту.
