Виктория и Альберт - Энтони Эвелин (книги хорошего качества txt) 📗
Эмили насмешливо улыбнулась ему:
– Ах, Генри, никогда бы не подумала, что именно ты станешь хвалить принца. Все ожидали крупного скандала между вами после того, как ты занял этот пост.
– Ха-ха-ха, и они были разочарованы, не так ли?! Ну, я же говорил тебе, любовь моя, что хотел выиграть войну, и принц желал того же! А это твердая почва, на которой вполне могут работать два совершенно несовместимых характера. Я никогда не выберу его, чтобы скоротать время после обеда, но он гораздо умнее, чем я о нем думал. Эм, как ни странно, он – патриот. Не потому что любит эту страну, а потому что считает это своей обязанностью. Клянусь Богом, мне кажется, что именно поэтому он держится. Черт побери, у него нет никаких развлечений. Ему даже пища не нравится. Зато королеве, хочу тебе сказать, очень нравится. Я никогда не видел, чтобы женщина ела так много! Так вот, принц предпочитает глоток воды хорошему вину. Он с удовольствием проводит часы, согнувшись над работой, а не выйдет на свежий воздух, чтобы немного размять кости.
Альберт – педант и зануда, и у меня такое впечатление, что теперь, когда закончилась война и мы победили, я начну ссориться с ним и с королевой так же часто, как и раньше. Но он был другом Англии, и я никогда не скажу ничего иного.
– У тебя щедрое сердце, – нежно заметила его жена. – И я люблю тебя за это.
Он подмигнул ей:
– Только по отношению к тебе, любовь моя. Мои слова не имеют никакого отношения к тому, что я собираюсь сделать. Я намерен поддержать независимость Италии от Австрии. Королева и Альберт стоят насмерть против этого. Я не согласен, что Германия должна объединиться под руководством Пруссии, они – за это. Я не уверен, что мне нравится будущий брак принцессы Вики с прусским принцем. Поэтому, боюсь, впереди нас ждут бури.
– Боишься? – Эмили Пальмерстон покачала головой. – Ты хочешь сказать, что надеешься на это!
Европа переживала период мира, но голос итальянского патриота Кавура нарушил покой людей. Он потребовал объединения Италии вокруг династии Савойи, и, несмотря на яростные протесты, поступавшие на Даунинг-стрит из Виндзора, Пальмерстон приветствовал этот проект.
Итак, мир сохранялся в Европе, хотя он и не был абсолютно безоблачным. Неожиданно Италия оказалась забытой, и Англия, которая снова процветала, была потрясена восстанием в Индии. Ужаснувшаяся страна узнала о скорой расправе с английскими офицерами и их семьями, о бандах индийских разбойников, все еще носящих форму королевской армии, которые жгли, , мучили и убивали людей.
Восставшие начали военные действия безо всякого предупреждения. Они ничем не проявляли своего недовольства. Пронеслись слухи, что сипаи решили, будто прибывшие патроны были смазаны коровьим жиром, и что если они к ним прикоснутся, то осквернят себя и нарушат законы индуизма.
Но какова бы ни была причина, она затерялась в хаосе, охватившем страну. Убийства, насилие и грабежи принимали все более устрашающие масштабы. Мятежники подчас действовали с нечеловеческой жестокостью. Английские солдаты с помощью индийских рекрутов из Пенджаба наказывали восставших с не меньшей жестокостью. Королева с ужасом узнала, что появился особый метод наказания. Она без содрогания не могла себе представить, что людей привязывали к дулам пушек и при выстреле их разрывало в клочья. Но потом она успокоила себя: ведь это те самые мятежники и их родственники, которые убивали несчастных английских женщин и их детей. В Канпуре, например, были убиты все белые жители, а их истерзанные тела сброшены в колодец.
Альберт слишком серьезно отнесся ко всему происходящему. Он глубоко переживал кровопролитие и жестокость, хотя они были необходимы. Принц изводил себя тем, что постоянно призывал правительство послать еще войска в Индию и навести там порядок как можно скорее. Он выражал мнение, которое Виктория не полностью поддерживала, что восставшие – неграмотный народ и не следует прибегать в отношении их к подобным изуверским мерам. Да, необходимо строго наказать, но не стоит проводить расправу повсеместно, нельзя разрешать английским солдатам мстить за своих соотечественников так же жестоко, как это делали сами сипаи.
В очередной раз оказалось, что Альберт был прав, когда говорил, что правительство никогда заранее не готово к экстремальным ситуациям и начинает действовать, только когда обрушится беда. Воинский контингент, который сражался в Крыму, был слишком быстро распущен. Как всегда, Пальмерстон слишком увлекся тем, что оказывал поддержку беззаконию в Италии и упустил из виду тревожную ситуацию в доминионах ее величества. Отношения между королевой и ее премьер-министром быстро ухудшались. Какой-то дьявол надоумил посадить его старого друга Джона Рассела в Министерство иностранных дел, и теперь настала очередь Рассела страдать от притока бесчисленных указаний и записок, протестов и выговоров, как это было с Пальмерстоном в прежние дни. В своих либеральных идеях он оставался таким же строгим, как и раньше, но у него отсутствовал дар Пальмерстона не обращать внимания на выговоры. Королеве всегда удавалось его расстроить. И пребывание Рассела в Министерстве иностранных дел стало цепью сплошных неприятностей.
Это был сложный год. Франция решила упрочить свою власть, поддержав борьбу за свободу Италии. Французская армия под командованием Наполеона III вошла в Италию, чтобы помочь ей завоевать независимость от Австрии, но затем еще до того, как произошла решающая битва, заключила с Австрией мир.
Видимо, племянника великого Бонапарта мучила сцена сражения в Сольферино. Он носил то же самое имя, но не был гением и не был таким же бессердечным, как другой император, который решительно вел свои армии в сражениях и побеждал в них.
В своих уединенных домах в Осборне и в Балморале, Виктория и Альберт работали над дипломатической почтой, внимательно, от корки до корки прочитывали газеты, отмечая для себя особо важные статьи. Виктории было теперь странно вспоминать то время, когда Мельбурн работал вместе с нею. В то время она лишь мельком просматривала огромные кипы корреспонденции и никогда не читала газет, если только там не было чего-либо связанного с ней самой. В то время Виктория часто писала письма министрам, послам и главам государств. Теперь они с Альбертом, кажется, ничем больше не занимались, а только постоянно работали. Для него работа стала маниакальной страстью. Он выглядел таким усталым и старым, что временами Виктория прямо-таки ужасалась. Она откладывала в сторону бумаги и становилась на колени перед ним, умоляя его пойти прогуляться или хотя бы прилечь на часок и отдохнуть.
Сама же она, как и прежде, не уставала. И даже будучи снова беременной, вполне могла выдержать его убийственный режим работы и все равно оставаться бодрой вечером. У нее было поразительное здоровье. Казалось, под давлением обстоятельств она только расцветала, тогда как Альберт засыхал от перенапряжения. Он выглядел таким грустным! Принц так и не пришел в себя, после того как Вики отплыла в Германию после замужества.
Свадьба Вики была великолепна! Хотя не обошлось без осложнений. Родители жениха настаивали, чтобы венчание проходило в Пруссии! Сердитое письмо Виктории напомнило родителям Фредерика, что не каждый день член их семейства женится на старшей дочери королевы Англии и венчание состоится в Англии или не состоится вообще.
Но все равно свадьба была прекрасной. Вики выглядела такой хорошенькой и вела себя с таким достоинством, что Виктория позабыла о своем раздражении против дочери и желании, чтобы она поскорее убралась из Англии. Мать безудержно рыдала при расставании.
Дочь и отец не так очевидно проявляли свое горе. Они разговаривали и пытались улыбаться за несколько минут до того, как отплыло судно из Крейвсенда. Шел снег, и, несмотря на меха, молодая прусская принцесса дрожала, когда прощалась с отцом. В тот момент они удивительно походили друг на друга. Бледное осунувшееся лицо преждевременно постаревшего мужчины с остывшими глазами и совсем молоденькая девушка, кусавшая губы, чтобы не разрыдаться… Она уплывала в новую жизнь и в чужую для нее страну… И в эти последние молчаливые моменты прощания она вдруг почувствовала, что впереди ее ждут долгие годы грусти.
