Сердар - Жаколио Луи (книги без сокращений TXT) 📗
ГЛАВА II
Вход яхты в порт Галле. – «Королева Виктория» преследует «Диану». – Дон Жузе – Эммануэл-Энрики-Жоакин Вашку ди Барбассонту и Карвайл, герцог де-лас-Мартигас. – Ловкая мистификация. – Приглашение на праздник. – Приезд заговорщиков в Канди. – Ужин. – Барбассон играет роль джентльмена.
Время близилось к рассвету, и наши герои, дав необходимые указания Сива-Томби, которому они могли слепо довериться, поспешили перебраться на борт «Раджи».
На заре маленькое судно вошло в порт вслед за китайским пакетботом. После посещения санитарной комиссии ему был выдан следующий пропуск:
«Раджа», яхта в 50 тонн, принадлежащая дону Вашкуди Барбассонту и Карвайлу, который путешествует для собственного удовольствия с тремя офицерами (один европеец, два аборигена) и двенадцатью матросами, прибыла из Гоа. Больных на борту нет».
Сердар и его товарищи числились среди экипажа. Бросив якорь почти у самой набережной, потому что яхта неглубоко сидела в воде, они заметили необыкновенное оживление на борту «Королевы Виктории», первоклассного броненосца, готовившегося выйти в море. Да и весь город находился в сильном волнении из-за небывалого случая.
Какое-то неизвестное судно с самого восхода солнца крейсировало перед входом в канал. На конце талей, соединенных с брам-реем, висел труп.
Губернатор отдал приказ, чтобы «Королева Виктория» отправилась за судном в погоню. Так получилось, что броненосец развел пары еще накануне, и поэтому ему было достаточно нескольких минут, чтобы приготовиться в путь.
Все жители, солдаты и офицеры гарнизона собрались на террасах домов и других возвышенных местах у берега, чтобы полюбоваться этой погоней.
Как и в тот день, когда Сердара и Нариндру вели на казнь вместе с бедным Барнетом, вся огромная терраса губернаторского дворца была заполнена дамами и высшими сановниками, включая сюда и многочисленный штаб во главе с сэром Уильямом Брауном.
Поимка морских разбойников и наказание, которое должно было их постигнуть, явились настоящим праздником для всех присутствующих, слышавших, как губернатор сказал капитану «Королевы Виктории»:
– Вы знаете, что на море имеете полное право чинить правосудие, а потому, надеюсь, избавите наши судебные органы от разбирательства дела этих преступников.
– Через час, господин губернатор, они, как четки, повиснут на моих реях!
Вскоре оба судна исчезли из вида на западе. День прошел, и солнце уже заходило, а «Королева Виктория» все еще не возвращалась.
Попав в город, Барбассон отправился передать свою визитную карточку губернатору, как это принято делать у знатных иностранцев. Местный художник выгравировал ему эти карточки на великолепном картоне в десять сантиметров длины и украсил их герцогской короной… Барбассон не задумался бы выдать себя и за принца.
Дон Жузе-Эммануэл-Энрики-Жоакин Вашку ди Барбассонту и Карвайл, герцог де-лас-Мартигас, – пэр королевства.
– Ле-Мартиг, – объяснил Барбассон своим друзьям, – маленькая деревушка в окрестностях Марселя, где я воспитывался у кормилицы. Титул мой, как видите, связан с воспоминаниями детства.
В ответ на посланную визитную карточку губернатор пригласил благородного герцога де-лас-Мартигаса на празднество в Канди, которое должно состояться через два дня.
– Передайте его превосходительству, что я принимаю его любезное приглашение, – отвечал Барбассон дежурному адъютанту, который явился с визитом от имени сэра Уильяма Брауна и передал приглашение на празднество.
– Вы забыли разве, – спросил Сердар после отъезда офицера, – что именно ночью, на исходе праздника… вам, может быть, придется отказаться от участия в нашем деле?
– Напротив, Сердар!.. Но так и быть, признаюсь вам… Хотя я и не такой гурман, как бедный Барнет, но не прочь поприсутствовать на обеде его превосходительства. Англичане хорошо устраивают эти приемы, а с паршивой овцы хоть шерсти клок.. Что касается нашего дела, не беспокойтесь, я успею улизнуть и присоединиться в нужное время.
«Королева Виктория» не вернулась и на следующий день, но происшествие это было не настолько важно, чтобы из-за него откладывать празднество, которое сэр Уильям устраивал по случаю дня своего рождения для сингальских принцев и для выдающихся лиц английской колонии.
Наши герои использовали время, отделявшее их от великого дня, на то, чтобы приготовиться к своим ролям, вжиться в них. Любая неосмотрительность могла стоить им жизни, ибо, в случае неудачи, не было сомнения, что сэр Уильям не пощадит из них никого.
Сердар в последнюю ночь писал своей сестре полный отчет о своей жизни. Он изложил ей, как в предсмертной исповеди, каким образом произошло то роковое событие, которое погубило его карьеру и заставило, как отверженного пария, скитаться по всему миру. Письмо свое он заканчивал подробным описанием попытки, которую они предпринимали. Он писал ей, что в том случае, если письмо дойдет до нее – это означает провал их плана, и они не увидятся никогда больше, ибо неудача – это смерть.
Одновременно с этим он послал ей свое завещание, в котором передавал ей все свое значительное состояние, доставшееся ему после смерти отца.
Кончив письмо, он вложил в него прядь своих волос, кольцо, доставшееся ему от матери и никогда его не покидавшее. Все это он запечатал в конверт, написал адрес и передал одному из членов общества «Духи вод», попросив его доставить по назначению в Бомбей, если по прошествии недели он не заберет его назад.
Закончив все приготовления, он позвал своих друзей и сказал:
– Обнимем друг друга! Сегодня, быть может, последний день, когда мы все вместе. Для меня одного жертвуете вы… – тут голос его дрогнул, – я не прав, быть может, соглашаясь…
Ему не дали кончить. Нариндра и Рама крепко обняли его, а Барбассон в это время клялся и божился, уверяя, что он имеет право распоряжаться своей жизнью как ему нравится, что он никого не оставляет после себя и что, наконец, это не такой уж и хороший подарок, чтобы Сердар так дорого ценил его!
Настаивать больше было невозможно, и Сердар, предполагавший возвратить данное ему слово тому, кто выскажет сожаление, крепко пожал всем руки, говоря:
– Итак, до вечера!..
Обед, предшествовавший балу в загородном доме сэра Уильяма Брауна, был великолепен. Никогда еще Барбассон не присутствовал на подобном празднестве. Он заказал у одного из портных Галле фрак и украсил его, надев через плечо ленту ордена Христа. Можете представить себе нашего провансальца в этой сбруе. Со своим простым лицом, покрытым зарослями взъерошенных бакенбард, черных, как смоль, с шапкой волос на голове, доходивших чуть ли не до самых бровей и остриженных теперь ежиком, с кирпичным цветом лица от загара, с огромными ручищами, сутуловатыми плечами и походкой вразвалку, как при морской качке, он представлял собой настоящий тип матроса с берегов Прованса.
Но этикет имеет такое значение в глазах англичан, что одного его титула, а его считали герцогом и пэром, было достаточно для того, чтобы находить его изысканным в своем роде и, главное, оригинальным.
К счастью для него, никто из присутствующих не знал португальского языка. Но если бы случайно и нашелся такой, то Барбассон, нисколько не смутившись, просто-напросто заговорил бы с ним на провансальском диалекте.
За столом он сидел по правую сторону от жены губернатора, ибо среди присутствующих, за исключением сэра Уильяма, не было никого, равного ему по происхождению и положению, занимаемому в обществе. Всякий на его месте чувствовал бы себя неловко от несоответствия между почетом, который ему оказывали, и его настоящим положением, но Барбассон не удивлялся ничему.
Поведение его весь вечер отличалось поразительной смелостью и фамильярностью, свойственной морякам. Англичане находили это очень оригинальным и приписывали все эти вольности португальским нравам. Понадобился бы целый том для описания этого смехотворного вечера.
