Пещеры Красной реки. Листы каменной книги(Исторические повести) - Сенак Клод (книги онлайн полностью .txt) 📗
Вскоре после празднества «помощи солнцу» Главный охотник вместе с двумя старухами — хозяйками стойбища — проверил запасы пищи. Ее осталось уже немного, как бывало каждый год к этому времени. Но голод все же не грозил селению — на берегу моря в десяти больших ямах хранились мясо и жир кита, которого убил великий охотник Ау.
Нюк велел готовиться к дальнему пути за китовым мясом. Два дня охотники чинили лыжи, распаривая их и вставляя в правилку. Те, у кого лыжи были ненадежными, делали новые. Женщины плели большие кошели из бересты, привязывали к ним широкие ремни, чтобы ношу было удобно нести на спине.
Всем предстояло немало дней утомительного труда. Китового мяса закрыто в ямах столько, что перенести его сразу было невозможно. Но женщины не могли идти с мужчинами до самых ям. Ночь застала бы их в дороге, а женщинам полагалось ночевать в своих землянках, чтобы хозяйки лесов, болот и гор, ревниво охраняющие свои владения, не смогли их обидеть. Нюк, вспомнив, как делали в таких случаях раньше, решил, что охотники будут сбрасывать ношу в условленном месте на расстоянии полудня ходьбы от стойбища и возвращаться назад к ямам за новым грузом. До условного места женщины успеют дойти и еще засветло вернуться назад.
На третий день утром охотники на лыжах двинулись в дальнюю дорогу. Льок отправился с ними. Шли один в затылок другому. Лыжи идущих позади легко скользили по накатанному следу, зато переднему приходилось трудно — он прокладывал лыжню по снежной целине. Поэтому время от времени передний круто сворачивал в сторону, пропуская мимо себя всех лыжников, и последним бежал за ними.
На другой день к вечеру охотники увидели на скале столб, сложенный из камней.
Охотники приостановились. Старый Нюк вышел вперед, чтобы принести благодарность киту — предку рода, который милостиво накормит своих потомков мясом. Потом двинулись дальше, уже не смея проронить ни слова. Медленно приближались охотники к месту хранения запасов. Вдруг по цепи лыжников прошел повторяемый шепотом приказ Главного охотника:
— Стой!
Те, кто был впереди, увидели, что снежная пелена испещрена следами и камни над одной ямой разворочены.
В страхе и гневе охотники застыли на месте. Из-за камней на краю ямы поднялся высокий, широкоплечий человек в изодранной одежде. Хотя человек стоял спиной, все тотчас узнали его. Это был Кремень! В одной руке он держал кусок мяса, а вторую приставил ко лбу. Должно быть, он расслышал хруст снега под лыжами, но не понял, откуда шел звук, и смотрел в другую сторону. Тихий вздох ужаса пронесся по толпе охотников. Кремень обернулся.
— Смерть Кровавому Хоро! — закричал Нюк. — Смерть ему!
— Смерть ему! Смерть! — подхватили охотники и, наталкиваясь друг на друга концами лыж, бросились на врага.
Старик сорвал что-то с шеи и, подняв руку, закричал:
— Я Кремень! Я не Хоро! Льок обманул вас! Ему, а не мне, смерть!..
Но было поздно. Передние охотники добежали до старика, сшибли его с ног. Вмиг подоспели и другие. Все сбились в кучу, и когда потом разом расступились, то на снегу неподвижно осталось лежать изуродованное тело старика.
Гул встревоженных голосов вдруг прорезал звонкий крик Тибу:
— У него нет зубов! Это не Хоро!
Старики всегда говорили, что у Кровавого Хоро острые, словно у щуки, зубы, от их прикосновения человек покрывается черными пятнами и умирает.
Старый Нюк наклонился над телом и увидел, что Тибу сказал правду.
— Это не Кровавый Хоро, — подтвердил он, рассматривая мертвеца. — Это беззубый старик. Значит, это настоящий Кремень.
Потом Главный охотник наклонился еще ниже и разжал мертвую руку. На снег упал вырезанный из кости человечек, которого в стойбище называли отцом колдунов. Голова у него была круглая, как лесной орешек, туловище напоминало короткую палочку, руки были намечены черточками. Нюк, переживший трех колдунов, много раз видел такую фигурку. Она была четвертым, самым главным из семи амулетов в колдовском ожерелье, ей полагалось всегда висеть на груди колдуна. Как могла попасть фигурка в руку Кремня?
— Где твой отец колдунов? — быстро обернувшись к Льоку, спросил Главный охотник.
Льок побелел — значит, он обронил его в хранилище промысловых одежд, когда, спасая друга, готовил гибель Кремню.
— Покажи его! — повторил старый Нюк.
Льоку перехватило горло, он рванул ворот, и пальцы его нащупали новый амулет, который он сам вырезал из кости в пору дождей. Юноша вздохнул свободнее. Он снял ремешок с шеи и протянул его Главному охотнику.
— Вот, смотри, — сказал он.
— Это не тот! — покачал головой Нюк. — Ни один колдун не носил такого! Вот настоящий. Скажи, как мог он попасть к Кремню? Скажи, почему Кремень назвал твое имя?
Льок ничего не ответил.
— Я спрашиваю тебя, колдун! — грозно крикнул Нюк.
Льок молчал.
— Пусть он спросит своих духов! — пришел на помощь брату Бэй. — Какой человек что-нибудь понимает во всем этом? И ты, Нюк, ничего не понимаешь.
— Я не понимаю, — согласился старик. — Но мы должны понять! Спроси, колдун, своих духов.
Растерянно смотрел Льок на лежавшего на снегу мертвеца. Что сказать сородичам? Как объяснить, что у Кровавого Хоро нет зубов? Как объяснить, что амулет оказался в руке старика? Почему у него, Льока, на ремешке новый человечек? Что кричал про него Кремень?
Охотники в угрюмом молчании ждали его объяснения. В этой напряженной тишине Льок почувствовал, что смерть совсем близка. Не увидеть ему восхода медленно уходящего за море солнца.
Но тут он вдруг понял, что закат солнца — это отсрочка гибели.
Льок глотнул морозного воздуха.
— Пока земля не покроет мертвого, духи не придут на беседу со мной, — проговорил он, сообразив, что хоронить покойника можно лишь до заката солнца.
Смерть отодвинулась от него, но так много было истрачено сил за это короткое время, что Льок зашатался и, теряя сознание, упал на снег.
Очнулся Льок в стороне от ям, за скалой, защищавшей от ветра. Когда он открыл глаза, первое, что он увидел, было склоненное над ним лицо брата.
— Ты жив! — обрадованно проговорил Бэй. — Ты был белым как снег.
Уже совсем стемнело, и семь костров ярко полыхали на поляне в прибрежном лесу. Охотники разожгли их, чтобы дух непогребенного Кремня не мог приблизиться к ним. Пока солнце не разгонит ночную тьму, никто из них не осмелится выйти за круг огня.
«Пройдет длинная зимняя ночь, настанет утро, что я скажу тогда сородичам?» — с тоской подумал Льок.
— Бэй, — прошептал он. — Моя голова не находит ответа, посоветуй, как быть.
— Что я могу сказать? — проговорил Бэй. — Я ничего не понимаю. Кто же лежит там у ям — Кровавый Хоро или Кремень?
— Это Кремень, — тихо ответил Льок.
— Как же попал к нему твой амулет?
— Я потерял его в хранилище промысловых одежд.
Бэй схватил Льока за руку.
— Ты был в хранилище?
— Был…
И Льок рассказал всю правду.
Бэй в ужасе отодвигался все дальше и дальше от брата. Льоку показалось, что Бэй хочет уйти совсем, и он торопливо заговорил:
— Вспомни, что ты сказал, когда надо было спасти Ау от верной смерти: «Ты хитрый, ты придумаешь!» Я придумал, а ты теперь отворачиваешь свое лицо. Разве Ау не был твоим другом? Разве лучше было, чтобы погиб Ау, а не Кремень?
Бэю нечего было возразить на это. Он подвинулся к Льоку и медленно, едва выговаривая слова, прошептал:
— Завтра тебя задушат! Убьют и меня, и наших братьев. Тебя за обман, нас за то, что мы дети женщины, давшей жизнь обманщику рода.
Оба долго молчали.
Когда затихли голоса охотников у костров, Льок проговорил:
— Давай убежим.
Бэй задумался.
— Убежим, — наконец повторил он. — Тебя не будет — кто поймет, как все произошло?.. Наши братья останутся живы.
Лыжи обоих лежали рядом. С дротиком Бэй никогда не расставался. Братья подвязали лыжи и стали, на лыжню.
Взглянув в последний раз на костры, на сородичей, среди которых им больше никогда не жить, они бесшумно заскользили по накатанному следу.
