Властелин Темного Леса (Историко-приключенческие повести) - Сенак Клод (читать книги без сокращений .txt) 📗
Затем Крек подошёл к вождю, который прилёг у костра, пока братья разговаривали с молодым незнакомцем. Крек рассказал ему, с кем они встретились, и почтительно просил его помиловать Ожо и сестёр.
— Их привёл сюда наш враг, но теперь он мёртв. Ожо — ловкий, осторожный, преданный и честный юноша. Он будет усердно служить племени, которое примет его к себе. Я отвечаю за него, — сказал Крек.
— Если это так, Крек, я должен благодарить тебя, — сказал вождь, — ты даришь нашему племени нового полезного члена. Пусть будет по-твоему. Завтра я покажу нашим молодого воина.
Ночь прошла спокойно. Воины крепко спали, но Крек, Гель-рыболов и Рюг большеухий, сидя у костра, наперебой рассказывали Ожо и сёстрам, как они живут в посёлке на озере. А Ожо ещё раз повторил свой рассказ о последних годах жизни в пещере и гибели их семьи.
— Ещё задолго до битвы, которая стала роковой для нашей семьи, — так закончил Ожо свою печальную повесть, — старейшины простили тебе, Крек, смерть огня и сожалели, что ты ушёл…
Наступал рассвет. Вождь проснулся и приказал немедля двинуться в путь. Через несколько часов дети пещеры подошли к берегам прекрасного озера. Годы тяжёлых странствий и горькой разлуки окончились для них навсегда.
В. Ф. Вейнланд
РУЛАМАН
Глава I
ПЕРЕД ПЕЩЕРОЙ
Это было много-много лет тому назад, когда на территории нынешней Германии среди дикой природы жили пещерные люди.
В то далекое время в летний день на освещенной солнцем площадке перед одной из пещер теперешних Швабских гор играли на мягкой траве голые, темно-желтые дети. Один из мальчиков ездил верхом на медвежонке, подгоняя его сосновой веткой, а другой тянул животное за шею; немного подальше около ручного волка сидел четырнадцатилетний мальчик и гладил зверя по спине, а волк добродушно лизал ему лицо. Среди темно-зеленых игл тиса на сером фоне выжженных солнцем скал играло несколько таких же смуглых мальчиков. Один из них, забравшись высоко на дерево, бросался оттуда с вытянутыми вперед руками на одну из растущих внизу веток и так, прыгая с ветки на ветку, достигал земли и скрывался с веселым смехом в пещере.
Через несколько минут дети выбежали из пещеры с пращами в руках. Они подбежали к толстому корявому дубу, росшему против тиса влево от входа в пещеру, и стали метать из пращей круглые камни, собранные в долине, величиной в добрый детский кулак. Целью им служили висевшие на ветвях дуба украшения: огромный череп пещерного медведя с оскаленными зубами, убитый филин, ястреб, дикая кошка с пушистым, толстым хвостом, лисица и много других охотничьих трофеев.
Почти никто из мальчиков не промахнулся, и если случалось, что какой-нибудь камень, к досаде стрелявшего, жужжа пролетал мимо цели и падал в долину, кругом раздавался громкий смех.
Вблизи мальчиков маленькие девочки играли с ручным оленем, и их веселый крик слышался со всех сторон.
Недалеко от детей большой черный ворон и галка важно прохаживались по площадке, собирая камешки, черепки и попадавшиеся кости.
У самой пещеры сидели, поджав ноги, женщины вокруг большой кучи пепла, по которой иногда пробегал красный огонь, над этой кучей возвышался на четырех столбах простой плетеный навес для защиты от дождя.
Одежда женщин состояла из оленьей шкуры, достигавшей до колен и оставлявшей голыми руки и ноги. У некоторых на коленях лежали грудные дети. Женщины разговаривали, странно пришепетывая, размахивая руками, и часто гримасничали.
Вдруг они разом замолчали; даже дети прекратили игру. Все обернулись к старому тису. Там появилась тяжело дышавшая старуха; она издавала глухие стоны. Наклоненная вперед голова ее была покрыта белыми как снег волосами, ниспадавшими густыми спутанными прядями почти до земли. Ее морщинистые коричневые руки опирались на костыли. Сморщенное худое лицо было бледно; подбородок выдавался вперед, а длинные седые брови висели над ввалившимися, почти закрытыми глазами. На плечах старухи висела очень редкая шкура белого волка, что считалось особенным отличием. Это была старая Парра, прародительница всех собравшихся здесь людей. Медленно, ощупывая костылем каждый камень, она брела от пещеры к краю скалы. Там она подняла руку по направлению к заходящему солнцу и зашептала какие-то слова; женщины и дети подхватили их, хлопая в ладоши. Это была их вечерняя молитва. Кончив ее, старуха возвратилась к тису, опустилась на землю и свесила голову на грудь, как будто погрузившись в глубокое раздумье.
Оживление вернулось к маленькому населению пещеры. Площадку очистили, и все сели в круг. Молодой человек лет восемнадцати принес странный инструмент, состоявший из куска выдолбленного дерева с круглой дырой посередине, затянутой кожей, и, обхватив его коленями, стал барабанить ладонями, выдерживая короткий, отрывистый такт. Другой молодой дикарь стал дуть в дудку, сделанную из полой кости с проверченными отверстиями, подчиняясь такту барабана. Женщины подхватили хором грустный, однообразный мотив; старуха вторила им, ударяя в ладоши.
Из пещеры выпрыгнул веселый мальчик с развевающимися волосами и стал в середину круга. Его короткая меховая куртка была перетянута поясом из веток тополя, голову обвивал плющ, а за ушами торчали два голубых пера сойки. Он держал лук и несколько стрел. Волк прыгнул рядом с ним в круг.
Мальчик начал медленный танец; он топал ногами, высоко поднимая колени, выразительно потрясая в воздухе руками и оружием. Чем быстрее бил барабан, тем быстрее топал ногами молодой танцор. Кончив танец, он одним прыжком вылетел из круга, перепрыгнув через головы двух девочек, испуганно согнувшихся перед ним. Волк последовал за ним.
— Молодец Руламан!.. — закричали восторженно дети.
После Руламана начали пляску три девочки в юбочках из перьев и с дубовыми ветками на груда.
Вдруг из долины раздался пронзительный свист. Все разом точно замерло…
Глава II
ВОЗВРАЩЕНИЕ С ОХОТЫ
Айматов — так называли себя обитатели пещеры — охватило волнение. Как и у всех дикарей, живущих только охотой, у них постоянно чередовались голод и изобилие, опасности и неудачи с днями большой добычи и беззаботного веселья. Дикие звери встречались редко около их жилища, и для добывания пищи приходилось предпринимать отдаленные путешествия и тащить с большим трудом добычу домой.
Свист возвещал о возвращении домой мужчин, ушедших на охоту несколько дней тому назад. Толпа женщин и детей, за исключением Парры, бросилась по широкой извилистой тропинке к ближнему источнику. Источник этот почти круглый год доставлял пещерному человеку воду; только зимой, когда вода промерзала до дна, ему приходилось довольствоваться каплями, просачивавшимися сквозь потолок пещеры.
Уже стемнело. С горы нельзя было не только увидеть охотников, но даже услышать их шагов. Толпа женщин и детей остановилась у источника, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимания хищных зверей. Этот первобытный народ слишком привык к постоянным опасностям, и о возможности ежеминутного нападения какого-нибудь свирепого хищника хорошо знали не только женщины, но и маленькие дети.
Молча, затаив дыхание, все устремили глаза в лесную чащу, по которой две тропинки вели в долину.
Руламан, подвижный, как белка, и быстрый, как олень, не выдержал и громко крикнул возвращающимся мужчинам:
— Рулаба! — это значило: Руль, мой отец!
— Руламан! — ответил ему снизу мужской голос.
Когда охотники подошли ближе, дети бросились им навстречу. Они столкнулись с ними недалеко от источника. Вернувшиеся мужчины были крепкого и плотного телосложения, одеты в короткие рубашки без рукавов из оленьей шкуры, затянутые поясами. Их жесткие черные волосы выбивались из-под больших меховых шапок.
