Второго Рима день последний (ЛП) - Валтари Мика (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
– Почему ты ушла от отца?– спросил я. – А в ту ночь возле храма Мудрости Божьей это ты вложила руку в мою ладонь?
Джустиниани откашлялся, растёр отдавленный панцирем бок и деликатно сказал:
– Я должен проверить стражу. Ешьте и пейте что найдёте, а двери можете запереть, если захотите убедиться во взаимности. И пусть вам не помешают выстрелы из пушек.
Он вышел, прикрыв за собой двери. По его лицу я догадался, что он влюблён в Анну и очень мне завидует. Анна взглянула на меня из-под чёлки, но я не осмелился запереть дверь. Тогда она сама, как бы нехотя, задвинула засов.
– Любимый,– сказала она. – Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, что я была упряма, самолюбива и не понимала тебя?
– Любимая,– ответил я. – Прости, что я не такой, каким ты меня себе представляла.
Но здесь тебе нельзя оставаться,– добавил я с болью в сердце. – Ты должна вернуться в дом твоего отца. Там безопаснее, если вообще можно говорить о безопасности в этом городе перед началом штурма. Думаю, после падения Константинополя султан возьмёт ваш дом под свою опеку.
– Не сомневаюсь,– ответила она. – Я твёрдо знаю: первое, что сделает султан после взятия города – пошлёт чаушей охранять наш дом. Но я знаю также, почему он это сделает, и поэтому не хочу туда возвращаться.
– Что случилось? – спросил я с недобрым предчувствием.
Она подошла ко мне, положила руки мне на бёдра и посмотрела на меня необычно серьёзным взглядом карих глаз.
– Не спрашивай,– попросила она. – Я дочь своего отца и не могу его предать. Разве недостаточно того, что я обрезала волосы и надела панцирь моего брата, чтобы умереть на стене, если на то будет божья воля?
– Ты не можешь умереть,– сказал я. – Ты не имеешь права умирать. Так не должно быть. Твой наряд безумен, как и твои намерения.
Она ответила:
– Не впервые за тысячу лет женщина берёт меч, чтобы защищать наш город. Тебе это известно. Даже базилисса однажды надела доспехи, когда пал её муж кесарь.
– Не делай этого,– настаивал я. – Первый же встреченный тобой турок повергнет тебя на землю и отсечёт твою красивую голову. Это бесполезно.
– Ты знаешь сам, что всякое противление султану бесполезно. Он победит. Стена падёт. Силы слишком неравны. Тысячи людей погибнут бессмысленно ещё до следующего рассвета. А если говорить о пользе, то и твоё присутствие здесь бесполезно. Позволь же мне, наконец, думать как ты.
Она сжала моё плечо обеими руками. Её лицо под коротко остриженными волосами было бледно.
– Я твоя жена,– сказала она. – Нет для нас с тобой никакого будущего. Поэтому, я имею право хотя бы умереть рядом с тобой. Ведь я тебя люблю. Зачем мне жить, если ты погибнешь? Предпочитаю терновый венец мученицы.
Большое каменное ядро смело кусок стены где-то над нами, и мы услышали грохот падающих камней. С потолка посыпалась штукатурка и щебень.
Она подняла ко мне лицо, перекрестилась и сказала:
– Я поумнела. Зачем нам зря тратить время, если мы ещё можем любить друг друга?
Неумелыми руками она стала расстёгивать ремни панциря, засмеялась и сказала:
– Милый, помоги мне с этими ужасными крючками на спине. Только мужчины могли придумать нечто подобное.
С пересохшим от волнения горлом я ответил:
– Твоё счастье, что на тебе не настоящие рыцарские доспехи с тайными замками от головы до пят. Те замки такие хитрые, а сталь такая твёрдая, что невозможно зарубить рыцаря, даже если он упадёт с коня и беспомощно лежит на земле. Под Варной туркам и молотом не удавалось разбить доспехи на некоторых немецких рыцарях.
– Как много ты знаешь,– нежно прошептала она. – Как много ты видел. Но у женщин тоже есть свой панцирь. Замки на нём не сможет открыть даже самый сильный мужчина, если она сама того не захочет. Скоро в этом убедятся турки. Но таких женщин немного.
– Только ты одна,– произнёс я дрожащим голосом. – Только ты одна, Анна Нотарас.
Зная о своей красоте, она извивалась и гнулась, освобождаясь от тесного панциря, и была ловка как юноша.
– С остриженными волосами ты похожа на стройного юношу, и всё же, сейчас ты прекраснее, чем когда-либо.
– Я не юноша,– ответила она, продолжая кокетничать. – Или ты не видишь?
От орудийного выстрела стена вновь задрожала. Она обняла меня за шею обнажёнными руками.
– Не обращай внимания на пушки, любимый. Я тоже не буду их бояться. Наслаждайся мною, как я наслаждаюсь тобой. Огоньки наших жизней уже догорают. Смерть долга, а любовь без тела – не полная любовь.
Но любовь наша была горька как соль, которая опаляет губы и усиливает жажду. И мы обнимали друг друга вновь и вновь с неослабевающим желанием. В каменной комнате, наполненной запахами кожи, прогорклого масла, пороха и пропотевшей одежды, мы любили друг друга, в то время как смерть крошила в пыль камень за камнем стену над нами. И всё же, наша любовь была не только плотской, ведь каждый раз, когда я смотрел ей в лицо, я видел её глаза, распахнутые, доверчивые и близкие. Я чувствовал, что через эти глаза мой взгляд словно пронзает земную бренность.
– Я вернусь, любимая,– шептал я. – Я вернусь когда-нибудь в мир пространства и времени, чтобы найти тебя опять. Люди, страны и народы меняются и исчезают, но из каменных руин глаза твои однажды будут глядеть на меня как бархатистые коричневые цветы. И мы снова обретём друг друга.
Улыбаясь, она ласкала мои плечи и шею. Слёзы страсти текли по её распалённым щекам.
– Мой бесценный,– сказала она. – Может, и нет ничего кроме этой жизни. Может, есть только это мгновение. Но и его достаточно. Я счастлива. Я полна тобой. Я это ты. Легко и прекрасно умереть после любви.
Она осмотрелась в сводчатой комнате, освещённой мигающей лампой, и сказала:
– Как красиво! Как красиво вокруг! Так красиво ещё не было никогда.
Отдыхая уставшими губами на её тёплом плече, я подумал, что должен открыть ей свою тайну. Сейчас эта тайна показалась мне мелкой и несущественной…. Но я не мог, не хотел скрывать от Анны ничего. Поэтому я сказал:
– Любимая, когда я появился на свет, моя мать сжимала в руке кусочек порфира. Я рождён в пурпурных башмаках. Теперь я могу тебе открыться, потому что это уже ничего не изменит в наших отношениях.
Она быстро приподнялась на локтях и пристально посмотрела на меня расширенными глазами.
– Я рождён в пурпурных башмаках,– повторил я. – Мой отец был родным братом старого кесаря Мануэля. Моим дедом был кесарь Иоанн. Тот самый Иоанн, который уехал в Рим, а потом в Авиньон, отрёкся от веры и признал Папу. Но он не впутал в это дело свой народ и церковь. Он поступил так, чтобы Папа в глубокой тайне обвенчал его с венецианкой, которую он полюбил. Ему было тогда сорок лет. Сигнория оплатила его долги и вернула ему оставленный им залог – сокровища Византийской короны. Папа и Венеция обещали ему также поддержку Запада и крестовый поход. Но его сын Андроник восстал против отца. А когда и Запад его обманул, он был вынужден заключить договор с султаном и назначить наследником трона своего младшего сына Мануэля. В сущности, единственным законным наследником был мой отец. Поэтому Мануэль послал своих ангелов найти и ослепить брата. Ослеплённый, мой отец уже не хотел жить и бросился со скалы за папским дворцом в Авиньоне. После его смерти злотник, у которого он хранил свои бумаги и состояние, обманул меня. У него до сих пор находятся документы, которые доказывают моё происхождение. Насколько мне известно, папская Курия и венецианская Сигнория знают о моём существовании, хотя и потеряли меня из виду. Я базилевс, но не жажду власти. Власть не для меня. И всё же, я имею право умереть на стене моего города. Понимаешь ли ты сейчас, почему я должен свершить предначертанное мне судьбой?
Потрясённая, она пристально смотрела на меня. Потом медленно провела кончиками пальцев по контуру моего лица. Я уже не брился как раньше, когда старался изменить свою внешность, и позволил бороде расти свободно.
– Теперь ты веришь, что всё происходящее имеет свой смысл?– спросил я у неё. – Я должен был встретить тебя и твоего отца, чтобы побороть последнее искушение. После того, как Константин огласил Унию, я мог позволить всем узнать себя и с помощью твоего отца поднять народное восстание в городе, сдать его султану и править в нём как кесарь-ленник. Но достойно ли это моего происхождения?
