Книга царств - Люфанов Евгений Дмитриевич (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Если и приедешь туда, день-другой погостишь, а потом Парашка скажет – хватит, поезжай назад в свою Курляндию, а какая она своя? Век бы ее не видала.
Слух дошел, что в Измайлове Катеринка, мекленбургская герцогиня, живет, с ней Парашка дружбу водит и, должно, не гонит. Молодой царь Петр обеим денежный пенсион назначил, а тут живи в постылом мизерном положении, а ведь такая же царская кровь… (И слезы огорчения сами собой катятся по насурмленным щекам.)
Что это? Никак кто-то вошел?.. Батюшки-светы, князь Василий Лукич Долгорукий… Откуда? Каким ветром занесло?
А Василий Лукич, едва переступив порог, сразу же опустился на колени. Молвил:
– Ваше императорское величество, государыня-царица…
– Да ты что, Василий Лукич, пьяный, что ли? – изумилась Анна.
– Дозвольте слово вымолвить…
– Ну, вымолви.
– Первым припадаю к вашим милостивым стопам в великой радости сообщить благую весть об утверждении вас на российском престоле.
– Ты… ты, вот что, Василий Лукич, говори да не заговаривайся. Явился шутки шутить надо мной. Грех такое…
– Да нет же. Сущую правду вам говорю, клянусь богом, – перекрестился князь Долгорукий.
Смутилась и растерялась Анна, все еще не веря услышанному.
– Как так?..
– Молодой государь Петр Алексеевич скончался. Вы – наследница престола.
– Скончался?
– От оспы.
– Погоди, Василий Лукич, погоди… – старалась Анна собраться с мыслями. – А цесаревна Елисавета?
– В Верховном тайном совете рассудили, что она ведь рождена до того, как ее родители сочетались законным браком.
– Вот оно что, – протянула Анна. – Ну, говори, говори, Василий Лукич… Да нет, – отпрянула она в сторону. – Ты, Лукич, вьяви тут или во сне мне кажешься?
– Да нет же, государыня, в точности так, как есть.
– Ну, Василий Лукич, за эту новость я тебя… – и словно поперхнулась словом.
«Озолочу», – мысленно добавил князь недосказанное ею, но она такого слова не произнесла.
– Так, значит, я…
– Государыня-императрица, – досказал Василий Лукич. – И все дело еще в том, ваше величество, что от имени всего русского народа на ваше милостивое утверждение мне поручено огласить некоторые кондиции, – достал Василий Лукич бумагу и зачитал ее: «Премилостивейшая государыня! С горьким соболезнованием нашим вашему императорскому величеству Верховный тайный совет доносит, что сего настоящего года января 18, пополуночи в первом часу, вашего любезнейшего племянника, а нашего всемилостивейшего государя, его императорского величества Петра II не стало, и как мы, так и духовного и всякого чина свецкие люди того ж времени заблагорассудили российский престол вручить вашему императорскому величеству, а каким образом вашему величеству правительство иметь, тому сочинили кондиции, которые к вашему величеству отправили из собрания своего с действительным тайным советником князем Василием Лукичом Долгоруким и всепокорно просим оные собственною своею рукою пожаловать подписать и не умедля сюды, в Москву, ехать и российский престол и правительство воспринять. 19 января 1730».
А в кондициях говорилось: 1) ни с кем войны не всчинять; 2) миру не заключать; 3) верных наших подданных никакими податями не отягощать; 4) в знатные чины, как в стацкие, так и в военные сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, а гвардии и прочим войскам быть под ведением Верховного тайного совета; 5) у шляхетства живота, имения и чести без суда не отнимать; 6) вотчины и деревни не жаловать; 7) в придворные чины как русских, так и иноземцев не производить; 8) государственные доходы в расход не употреблять, и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать; а буде чего по сему обещанию не исполню, то лишена буду короны российской».
И, ни минуты не задумываясь, Анна написала: «По сему обещаю все без всякого изъятия содержать» и подписала эти кондиции.
– Стало быть, в Москву мне ехать надобно?
– На коронацию, – добавил Василий Лукич.
– Но ведь для этого на подъем потребуются деньги. Дадут мне их?
– Всенепременно, – ответил Долгорукий.
– Я полагаю тысяч… тысяч десять надобно, – прикинула Анна в уме.
– Будет исполнено, – заверил князь.
Ну, вот и все. Задерживаться князь не может, надо срочно в обратный путь.
– До счастливой встречи в Москве, ваше императорское величество, государыня Анна Иоанновна.
Хотя и стояли на московских заставах караульщики, чтобы задерживать почту и никого больше не пропускать в Митаву, поскольку туда уже направлена депутация во главе с князем Василием Лукичом Долгоруким, но Ягужинский ухитрился отправить своего доверенного человека, чтобы тот передал Анне, «чтоб не всему верила, что станет представлять князь Василий Лукич Долгорукий, пока сама не прибудет в Москву».
Визит нового посланца вроде бы и уверил Анну, что ее прочат стать императрицей, но и навеял какие-то сомнения. Что-то должно проясниться во время ее приезда в Москву. А что?..
По пути в первопрестольную Анну опять и опять одолевали сомнения – да взаправду ли все? Дремала, а потом быстро открывала глаза, думая, что увидит стены своих митавских комнат, но возок с каждым часом, с каждой минутой все дальше увозил ее по снежной ухабистой дороге от ненавистной Курляндии и все ближе – к Москве. Нет, не сон, а неопровержимая явь, что она действительно едет в Москву.
Ее приезд совпал с печальной церемонией погребения Петра II, для гроба которого в Архангельском соборе было освобождено место, занимаемое другими царственными мертвецами, – вынули два гроба сибирских царевичей.
С одним делом было покончено, и с другим все клонилось к успешному завершению. После того, как в Москве было объявлено о милостивом согласии Анны Иоанновны принять российский престол и согласия соблюдать все кондиции, в Успенском соборе был отслужен благодарственный молебен, во время которого горластый протодьякон провозгласил Анну по прежней форме – самодержицею, – верховники спохватились, что протодьякон ошибочно так возгласил, но было уже поздно. Самодержавной Анна и вышла из Успенского собора. И тогда в ее голове прояснилось, что кондиции, ограничивающие ее власть, были составлены всего лишь малой кучкой верховников.
– Как? – притворилась она удивленной. – Разве пункты, что мне зачитывали в Митаве, были составлены не по желанию всего народа?
– Нет, – ответили ей.
– Так, значит, ты меня, князь Василий Лукич, обманул?! – сказала она.
О том, что за этим последовало, записано было в протоколе Верховного тайного совета: «Пополудни в четвертом часу к ее императорскому величеству призван статский советник Маслов и приказано ему пункты и письмо принесть к ее величеству, и те пункты ее величество при всем народе изволила, приняв, разорвать».
– Это все выдумки Долгоруких, – сказала Анна, – но я им долгие их руки укорочу.
Начиналось новое, кровавое, царствование императрицы Анны Иоанновны.
