Мифы и легенды старой Одессы - Губарь Олег Иосифович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt, fb2) 📗
Здесь надо немного рассказать о так называемой Городской плантации, формирование и последующий раздел которой очень заметно повлиял на эволюцию обширной территории вправо от улицы Градоначальницкой, в том числе, на само появление хорошо обустроенного хутора Ризо. 12 января 1812 г., по заявке герцога де Ришелье, в Одессу командировали из Санкт-Петербурга высокопрофессионального садовника Ганса Германа. Главная его задача заключалась в устройстве в Одессе собственной городской плантации для ращения различных деревьев и кустарников, которые бы затем использовались в озеленении города. Устройство плантации затормозилось по причине чумной эпидемии, однако в следующем году продолжилось. Плантация охватывала значительные земельные угодья за Старопортофранковской улицей, меж нынешними улицами Градоначальницкой и Пишоновской, включая территории нынешней Морской и Строительной академий, до самых отрогов Водяной балки (то есть правее Градоначальницкой, если следовать из города).
Городская плантация просуществовала без малого 20 лет, а к концу 1831-го ее стали продавать по частям приватным особам. Почему было принято такое решение? Потому что она как бы дублировала уже вполне разросшийся Ботанический сад. В ходе этой распродажи значительный земельный участок оказался в собственности Ризо, который улучшил сад и благоустроил территорию солидными благолепными постройками, примыкающими к четной стороне Градона-чальницкой. Здесь, в его большом новом доме, разместился популярнейший мужской пансион известного просветителя, адъюнкта Ришельевского лицея Василия Андреевича Золотова, просуществовавший долго, до 1849 года. Это был заметный ориентир задолго до появления уличных указателей. Ризов-ская улица вела к хутору Ризо от старой Молдаванки и одновременно служила границей этого хутора со стороны города.
22 августа 1843 года, как раз в день рождения города, «польский Вальтер Скотт» Юзеф Игнаций Крашевский записал в своем дневнике: «… Мы поехали в предместье Молдаванки, проезжая по дороге мимо Института (благородных девиц — О. Г.) и хутора Ризо, построенного на византийский вкус, через так называемую Водяную балку, по направлению к хутору Ришелье (Дюковскому саду — О. Г.)».
Ходят байки о том, что, дескать, был домовладелец Раскидайлов. Это не так. Название улицы маркирует направление спуска к так называемой Раскидайловке — группе отдельных участков и строений, раскиданных у склона и на склоне Водяной балки напротив Дюковского сада. Слободка Раскидайловка упоминается, например, в связи с распространением здесь чумы в 1837 году, в сообщениях ретроспективной периодики.
Болгарская улица не имеет никакого отношения к компактному проживанию одесских болгар, такого этнического района не было вовсе. Первичное наименование — Булгарская, опять-таки именная, по владельцам недвижимости Булгаровым. Дмитрий Булгаров (Болгаров), «смотритель Молдаванской слободки», получил участок ещё 5 июня 1813 года. Одесскому мещанину Константину Болгарову отвели обширное место под садоводство весной 1816-го. И позднее мы находим среди владельцев недвижимости в этой слободке Болгаровых, вплоть до четкой фиксации флигеля мещанина Василия Булгарова прямо по Булгарской улице. В метрической книге Преображенской соборной церкви за 1814 год есть запись от 1 ноября о крещении младеницы Настасий, дочери одесского мещанина Федора Булгарова и его жены Ксении. Восприемницей при этом выступает представительница семейства Ризо.
Оценочная стоимость дома и флигеля купца Вонифа-тия Картамышева в разы превышает таковую большинства строений других домовладельцев по Картамышевской улице. Так что тут вопросов нет, хотя местные сказители несут векую околесицу о мышах и картежниках.
Один участок на Молдаванской слободке Картамышев получил в 1823 году непосредственно от Одесского строительного комитета, другой — в мае 1829 года от майорши Тройницкой и лекарши Кушакевич. Однако присутствие его и супруги Пелагеи Федоровны (обвенчались 7 ноября 1815-го) здесь прослеживается, по крайней мере, с 1820-го. Вонифатий Иванович Картамышев — купец 2-й гильдии, магистратский бургомистр, городовой маклер (1853), один из старейших книгопродавцев (1830-е, лавка просуществовала семь лет), печатался в «Одесском вестнике», пайщик Компании артезианских колодцев (1833), благотворитель, награжден золотой медалью «За прекращение чумы в Одессе 1837 г.» (1838), в конце 1820-х занимался виноторговлей. Сохранилась метрическая запись о его браке от 7 ноября 1815 года в Преображенской соборной церкви и о крещении там же детей в последующие годы. Его дядя, Константин Вонифатьевич, — выпускник Ришельевского лицея, фельетонист «Одесского вестника», основатель «Новороссийского телеграфа», преподаватель, комиссар Одесского карантина (награжден серебряной медалью «За прекращение чумы в Одессе 1837 г.»), надворный советник, присяжный заседатель по выбору общества.
Его сын, Александр Вонифатьевич занимался издательским (в том числе, издавал собственные учебники) и книготорговым делом, благотворительностью, служил старшим учителем истории и географии в гимназии при Ришельев-ском лицее, преподавал в Одесском институте благородных девиц, Городском девичьем училище, публиковался в местной периодике, владел недвижимостью.
Купец Иосиф (Осип) Прохоров владел на Молдаванке домом, пивным и салотопным заводами. В его доме помещался один из локальных чумных карантинов (1812–1813 гг.). Семья пережила катастрофическую эпидемию без потерь, а в 1815-м супруга Прохорова Акулина скончалась от обыкновенной простуды в возрасте 31 год. Иосиф остался один с малолетними детьми. Через некоторое время венчался вторым браком с девицею Ириною, которая 9 января 1819-го родила ему сына Григория, а на другой день, при крещении, восприемником был сын Прохорова от предыдущего брака, Василий. Впрочем» 8 октября того же года от простуды скончался их предыдущий совместный малолетний сын Иван. 24 января 1820-го Ирина родила от Прохорова дочь Марию, а затем они потеряли ещё одного малолетнего сына, Марка, и тоже от простуды. К получившей имя этого купца Прохо-ровской улице вел одноимённый мост (называвшийся также Черепенниковским, по фамилии другого купца-старожила, Алексея Черепенникова), около которого традиционно торговали сеном. Он располагался на эспланаде линии оборонительных казарм, впоследствии приспособленной под вторую черту порто-франко, в районе нынешней транспортной развязки меж концом улицы Большой Арнаутской, скверами Прохоровским и Витте.
Нет никаких проблем с локализацией значительных участков, освоенных одесским купцом Дементием Мясо-едовым на углу нынешних улиц Мясоедовской, № 7 (плюс демонтированный № 9) и Прохоровской, № 6. Ранее 13 апреля 1814 года он построил тут пивоваренный завод, а позднее — жилой флигель, дворовой флигель, магазин, сараи и конюшни. На старости лет, правда, его материальное положение ухудшилось, он перешел в мещанское сословие, а дом по названной в честь него Мясоедовской улицы оценивался лишь в 857 рублей серебром.
Название Комитетской улицы считают советским и связывают с неким большевистским комитетом. Переосмысление обусловлено промежуточным наименованием этой улицы — Комиссариатская (с 1924 г.). На самом деле топоним появился ещё в конце 1830-х и, очевидно, благодаря увековечившему себя Одесскому строительному комитету, который занимался планировкой Молдаванки и установкой уличных указателей. И это правильно, потому что Комитету город обязан самим своим формированием.
Бугаёвка, Бугаевская улица (площадь, переулок, спуск и проч.). Ещё один пример трансформации исторического названия и соответствующего переосмысления его этимологии. Так, практически все убеждены в том, что оно якобы связано с тем, что в этом районе разводили быков и в целом крупный рогатый скот, иной раз даже путают быков с тягловой силой — волами. Но тут как раз другой случай: мы снова имеем дело с «именным топонимом».
