Казанова - Кестен Герман (полная версия книги txt) 📗
Врач и алхимик Парацельс был ее любимым автором. По ее убеждению он был ни мужчиной, ни женщиной, а гермафродитом и умер лишь тогда, когда принял чересчур большую дозу своей панацеи или универсального лекарства. Она показала ему маленькую рукопись на французском языке, где очень ясным языком было описано «Большое Дело», она не держала ее под замком, потому что ключом к шифру владела только она. Она подарила Казанове копию.
После библиотеки они пошли в лабораторию, которая прямо-таки ошеломила его. Она показала ему вещество, которое уже пятнадцать лет держит в огне и будет держать еще три-четыре года. Это был порошок превращения, который за одну минуту должен был все металлы превратить в чистое золото. Она показала ему Дерево Дианы знаменитой Талиамеды, чьей ученицей она была. Это была разновидность искусственной металлической вегетации алхимиков, которая возникает при смешении двух металлов с кислотой; смотря по тому, берут ли серебро, свинец или железо, дерево зовется диановым, сатурновым или марсовым. Талиамеда вовсе не умерла в 1738 году в Марселе, как многие думают, а еще жива; с нежным смехом она призналась, что часто получает письма от Талиамеды.
Он похвалился своим знанием всех часов планет и обещал перевести ей с латинского тех авторов, от которых получил свои знания, например Артефиуса, еврейского или арабского философа, жившего около 1130 года, или Сандонивиуса, немецкого врача семнадцатого века, который жил на весах, чтобы собрать сведения о физиологии пищеварения. Казанова уверял, что не может ей ни в чем отказать, так как у нее есть гений, от которого она получила камень мудрости.
Она признала это. Он призвал ее совершить над ним клятву ордена. Это тайная клятва была присягой розенкрейцеров. Госпожа д'Урфе не осмелилась посвятить его, надо знать друг друга гораздо дольше. Кроме того в священных текстах написано: «Он клянется, положив руку на бедро». Но здесь подразумевается не бедро, поэтому никогда не бывает, чтобы мужчина клялся женщине таким образом; ведь у женщины нет вербула.
Она просила его всегда втроем обедать с ее избранником. Почти все они надоели ему. Однако, он был обворожен знаменитым путешественником и алхимиком по имени граф Сен-Жермен. Этот человек ничего не ел, но с начала до конца обеда говорил так увлекательно, что и Казанова вместо еды зачарованно слушал; тяжело говорить лучше этого человека, пишет Казанова, который сам был одним из красноречивейших говорунов всех времен.
Сен-Жермен хотел ошеломлять. Часто это удавалось. Он говорил с решительностью учителя начальной школы и с достоинством мудреца. У него были разнообразнейшие знания, он владел многими языками, был хитрым химиком, обладал архивной памятью, очень приятной наружностью и был виртуозом игры на скрипке и игры с женщинами. Он давал им пудру и косметику для украшения и чудесный элексир, чтобы они (не омолодились, это выше его сил) оставались в том возрасте, который уже достигли. Эту чудесную воду, будто бы доставшуюся ему дорого, он отдавал даром.
Этим элекиром он завоевал благосклонность Помпадур. Мадам дю Боссе, ее камеристка, сообщает в своих мемуарах разговор между Сен-Жерменом и Помпадур, который она подслушала и сразу же записала. Сен-Жермен много говорил о своих личных знакомствах с Марией Стюарт, Маргаритой Валуа и Францем I; когда Помпадур смеясь указала на невероятность подобного, он в ответ возразил, что у него прекрасная память и он прочитал много книг по французской истории; так временами он забавлялся, что не прямо высказывался, но позволял думать, что жил в далекие времена. С определенными людьми он обходился как престидижитатор, который массу трюков показывает некоторым близким людям.
Казанова тоже делал различие между обычными жертвами и жертвами рафинированными, к которым он обращался как к соучастникам со смехом и подмигиваниями.
Лишь редко терял он из-за этого в действенности и авторитете. Напротив, просвещенные жертвы, разгадавшие одну уловку, тем легче поддавались на другую.
Помпадур не верила в легендарный возраст Сен-Жермена, но твердо верила в его чудесную воду.
Казанова с обычной тонкостью замечает, что эта вода или ее даритель в самом деле действовали если не на физику знаменитой метрессы, то на ее мораль. Она поклялась королю, что действительно чувствует, что больше не стареет. Помпадур устроила Сен-Жермену беседу с королем, который быстро очарованный, оборудовал ему уютную лабораторию. При все более грозящей скуке выбора между охотой за дичью и охотой в своем «Оленьем парке», монарх надеялся развлечься изготовлением красок. Он предоставил Сен-Жермену то жилье в Шамборде, которое до этого давал маршалу Саксонскому, как Казанова слышал от самого маршала, когда обедал с ним в Метце.
Король также дал Сен-Жермену сто тысяч франков, так как тот обещал своими экспериментами с красками помочь французским суконным фабрикам побить иностранную конкуренцию.
Этот замечательный человек, созданный обманщиком первого ранга, серьезнейшим тоном и почти мимоходом упоминал, что ему триста лет, что у него есть средства от всех болезней, что он обходиться с природой по желанию и знает тайну расплавления алмазов, из десяти-двенадцати маленьких камней он делает один большой чистейшей воды и того же веса. Такая операция для него лишь забава. Все же Казанова не находил его бесстыдным. Конечно он не мог его так же и уважать, но против воли и лучших пожеланий Сен-Жермен ему импонировал, так же, как в конце столетия им были заинтригованы Шиллер и Гете.
Очевидно, Казанова находил в Сен-Жермене мастера магии, супершарлатана. Этот фантастический мошенник проходил сквозь восемнадцатое столетие как миф, как комета со шлейфом обманутых жертв и фанатичных последователей, почитавших его как божество. Он играл свою комедию, чтобы нравиться, но также и для того, чтобы вводить в заблуждение и словно за пологом скрывать правду, что и называется настоящим мошенничеством. Никто не знает, где, когда и кем был рожден Сен-Жермен.
Казанова был ничуть не снисходителен с ним. Без сомнения он побаивался сообразительного конкурента. На протяжении всех мемуаров он разоблачает, полный злости, все новые его обманы. Другого великого обманщика столетия, Калиостро, он преследовал целым памфлетом.
Графа де Сен-Жермена считали португальским маркизом, испанским иезуитом, эльзасским евреем, пажом сборщика налогов из Сан Джермано в Савойе или потомком князя Ракоци и т.п. Фридрих II называл его человеком, которого никто не может расшифровать. Другие говорили, что он родился в 1706 году в Байоне и является сыном принцессы Марии де Нойбург, жены короля Испании Карла II, и португальского еврея. Уже в 1750 году он появляется под различными именами. Людовик XV посылает его в Лондон в 1750 году к началу мирных переговоров. Но герцог Шуазель написал в Англию и потребовал от Питта высылки Сен-Жермена, потому что он русский шпион. Тем временем Сен-Жермен смог сбежать и при дворцовом перевороте 1762 года, играл в России определенную роль. Орас Уолпол называет его двойным агентом. Из Санкт-Петербурга он отправился в Берлин, под именем графа Заноги, жил в 1774 году в Швабахе и актрисой Клером был представлен маркграфу Карлу Александру фон Айсбах, который взял его в Италию. Через Дрезден, Лейпциг и Гамбург он уехал в Экернферд в Шлезвиге к ландграфу Карлу Гессенскому, который предоставил ему убежище.
Из своей второй поездки в Индию в 1755 году он хотел добыть тайну улучшения драгоценных камней и тайну эликсира жизни. Он утверждал, что не нуждается в пище. Он многократно предсказывал смерть Людовика XV. Временами он бесследно исчезал. Он утверждал, что был посвящен в высшие ступени масонства. Его величайшим талантом было, вероятно, искусство видеть насквозь чужие слабости и использовать их. Несмотря на эликсир жизни он умер, наскучив жизнью, в 1784 году в Экернферде, как считали некоторые, в возрасте ста двадцати четырех лет. Его верному ученику, ландграфу Гессен-Кассельскому, на чьих руках он скончался, было девяносто два года.
