Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению - Мэдсен Дэвид (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
– Вон он! Карлик! Ребята, вот этого!
– Ради Бога, Пеппе, убирайся отсюда! Уходи!
– Я должен узнать, Нино… я должен…
Но Нино уже бежал вприпрыжку по полю.
– Завтра! – крикнул он. – Завтра вечером! Завтра!
Голос его постепенно затихал у меня за спиной, а я подгонял свои куцые ножки, так что они выделывали смешной pastiche на спринтерский рывок.
Следующий вечер застал меня в состоянии лихорадочного волнения, граничащего с истерией. Я все ходил по своей комнате, заламывал руки, зажигал, гасил и снова зажигал свечу. К счастью для меня, Лев в это время принимал торговца из Англии, специализирующегося на тонко эротических произведениях искусства, так что мне можно было свободно дать волю своим натянутым нервам в одиночестве. Было невыносимо знать, когда будет разыгран последний акт трагедии, но не знать где. В конце концов я решил, что мне нужно просто выбраться на улицу, и этот инстинктивный порыв привел меня к результату, к которому не смогли привести меня часы беготни по Риму, когда я доверялся слухам, ложным следам, сплетням и явным розыгрышам.
Это было рядом с таверной Марко Салетти. Почему я решил пойти именно в тот район, именно в тот час, я не знаю, но я так сделал. Вероятно, в моей усталой душе осталась какая-то оболочка от надежды, которая сама почти исчезла, или, может быть, действовали другие силы – фатум, судьба, дхарма, как говорят восточные дьяволопоклонники, какая-то невыразимая и непознаваемая Воля – и они вели мои куцые ножки в направлении, которое я едва сознавал, до тех пор, пока я вдруг не посмотрел и не увидел, как вывалилась из дверей и пошла качаясь огромная пьяная морда, и я понял, где нахожусь.
– Смотри, куда прешь! – крикнул я, отходя в сторону, чтобы пьяный не навалился на меня.
Он злобно покосился в мою сторону в зловонном полумраке.
– А, – сказал он, – это опять ты. Карлик.
– Я с тобой знаком?
– Может быть, да, а может быть, и нет. Но зато я тебя знаю, недомерок. Ты здесь уже был однажды, ты и твои пиздорожие друзья. Боже Всемогущий, никогда не видел столько уродства в одном месте. Такое надо запретить.
– Так ты их знаешь? – спросил я, чувствуя, как растет волнение, такое же неожиданное и непреодолимое, как и половое возбуждение.
– Раз увидишь, не забудешь. Божья матерь, да кто забудет такие морды?! Я неплохо знаю старину Нино, недомерок. Мы с ним обычно выпиваем по бутылочке или по две, каждый раз, когда он заходит. Но не могу сказать, что имею удовольствие знать ублюдка, что был с ними. Если ты их сейчас ищешь, то смотри, ты опоздал.
– Опоздал? Не понимаю…
– Твои друзья-гномы ушли где-то час назад.
– Что! – воскликнул я, едва не потеряв способность говорить. – Ты хочешь сказать, что они здесь были? Сегодня?
– Разве я это не сказал?
– И с ними был еще один незнакомый тебе человек?
– Точно. И вид у него был не особо радостный. И лица я его не разглядел из-за того, что он у них был замотан.
– Ради Бога, где они сейчас?
– А какое тебе дело, недомерок? Я сказал как можно спокойнее:
– Они в опасности, все они. В огромной опасности.
– Нино ничего не говорил ни о какой опасности. Не слышал, чтобы он об этом говорил.
– Тем не менее то, что я тебе говорю, – правда.
– Старина Нино в беде?
– Я должен узнать, куда они пошли!
Он потер ладони, улыбнулся, обнажив черные пеньки зубов, и хихикнул про себя.
– Тогда тебе повезло, низкожопый! – сказал он. – Старина Нино поругался с чудищем, у которого только полрожи, и они стали орать друг на друга, понятно? Ну и я услышал кое-что из того, что они говорили.
– Ну и? Ради Бога! – закричал я, едва сдерживая себя.
– Ну и старина Нино сказал что-то о Колизее.
– Что?!
– Ну да, о Колизее. Тот, что похож на череп, пытался его заткнуть, но ваш покорный слуга все же успел расслышать. У меня хороший слух, и не нужно быть мудрецом, чтобы понять, что они затевают то, что делать им не следует. Понимаешь, о чем я? Ха!
– Ты уверен в том, что он сказал «Колизей»?
– Так же, как и в том, что у меня сифилис.
– А… а тот, другой человек…
– Он у них был хорошенько связан, как гусь! Ему заткнули рот, чтобы не говорил. Кстати, кто он?
Я поколебался. Затем сказал:
– Так, один придурок. Неважное лицо.
– Но довольно важное для них. Да и для тебя, судя по твоим словам.
– И их никто не пытался остановить? Никто ими не заинтересовался?
– В этой сраной дыре? Сделайте милость! Почему же они сюда вообще пришли? Марко ничего не замечает. Господь Небесный. Можешь войти туда с трупом голой девки через плечо, и никто и глазом не моргнет!
Я вынул из пояса монету и сунул ее в его грязную руку.
– Благодарю, – сказал я.
– И смотри, я ни слова не говорил, понял?
Колизей уже многие века представляет собой огромную груду развалин. Разграбленный Церковью из-за его мрамора и бронзовых штифтов, он находился в состоянии упадка и разорения, которое никак не могли предвидеть те, кто его спроектировал и построил. Этот огромный театр не умер, он просто состарился и продолжал жить в бесконечно затянувшейся старческой немощи. Трава росла всюду, в каждой щели и трещине, она расширяла промежутки между строительными блоками, и в течение лет блоки сдвигались дюйм за дюймом, градус за градусом, наклонялись и рушились вниз. Днем здесь паслись коровы, а ночью он становился кровом и убежищем для пьяниц, бродяг, воров, разбойников и людей похуже, а также местом незаконной любви – отбросы человеческого общества предавались ночному удовольствию, – и там, где когда-то от стен отдавались крики мучеников, гибнущих от огня или от зверей, теперь было слышно только эхо сладострастных стонов, пронзительные голоса нищих, делящих наворованное, тихие жалобные всхлипы погруженных в отчаяние.
Это была подходящая декорация для того ужаса, что вскоре должен был разыграться, так как именно здесь обмакивали в смолу и поджигали последователей Христа, здесь воющие гиены дефлорировали двенадцатилетних девочек. Здесь было оборвано так много человеческих жизней для развлечения дикой толпы, жадной до всего нового, что запах всех вообразимых жидкостей, выделяемых телом, чувствовался даже в императорских апартаментах на Палатинском холме.
Тяжело дыша, в ужасе от того, что предстоит мне найти, я карабкался по огромным кускам обвалившейся кладки. Я почти не видел, куда иду. Один раз я громко позвал Нино, но ответом был лишь раздавшийся вдали грубый смех. Я наткнулся на пару влюбленных, споткнувшись об одного из них.
– Смотри, куда идешь, урод!
– Извращенец!
Сдерживая слезы, я перебирался через каменные глыбы высотой почти с мой рост.
И тут я их увидел!
Нино, Беппо и Череп жались друг к другу, Андреа де Коллини стоял чуть поодаль, неподвижно, в задумчивости. А там… там, на земле, лежал Томазо делла Кроче, лицом вниз. Они сорвали с него одежду и связали по рукам и ногам веревкой.
– Пеппе! – воскликнул Нино, увидев меня. – Какого черта ты здесь делаешь?
– Я пришел задать вам тот же вопрос, – сказал я. – Вы что, с ума все посходили? Беппо! Дон Джузеппе! Какого черта вы согласились на это… это… безумие?
Магистр повернул лицо в мою сторону.
– Они здесь по моему приказу, – произнес он тихо. – А ты – нет. Зачем ты пришел?
– Вразумить вас всех! – прорычал я.
– Я хотел избавить тебя от этого, Пеппе.
– От чего этого? Что вы собираетесь с ним сделать?
– Увидишь.
– Послушайте, – начал я, – еще не поздно… еще можно отпустить его…
– Идиот! – прошипел магистр, и от того, как он произнес это слово, у меня похолодела кровь. – Ты все еще не понимаешь? Это последняя битва, наш личный Армагеддон! Неужели ты думаешь, что ты – или кто-нибудь другой! – способен сейчас меня остановить? После того, как я все продумал? Нет, нет, нет! Оставайся здесь с нами, если хочешь, друг мой, но не пытайся вмешаться в то, что уже решено.
