Виктория и Альберт - Энтони Эвелин (книги хорошего качества txt) 📗
– О Альберт, Альберт, не надо!
Виктория не могла больше сдерживаться и разрыдалась, закрыв лицо руками. Все, что он говорил, было правдой, и Виктория это прекрасно понимала. Народ его ненавидел. Кларендон даже побледнел, когда описывал сцены народного ликования и жажду крови толпы, которая осадила мост Тауэра. Люди висели на парапетах и орали при виде любого суденышка, плывущего по реке, в надежде, что там находится ненавистный им человек. Они так хотели видеть его мертвым, были готовы даже возродить варварские обычаи прошлого, когда короли, королевы и принцы проливали свою кровь в этой ужасной крепости.
Не стоило пытаться разубедить его, не имело смысла говорить, что во всем виноваты газеты и разные провокаторы. Они не могли притворяться друг перед другом. Народ однозначно проявил свое отношение к Альберту, и память об этой демонстрации останется навсегда.
Она постаралась выжать из Кларендона все детали, хотя дрожала с головы до пят. Бурный темперамент ее предков из Ганновера закипел, и Кларендон начал заикаться и отвел взгляд, не в силах выносить выражения бешеной злобы, появившегося у нее на лице.
– Мельбурн был прав? – внезапно воскликнула Виктория. – Он говорил, что они – звери, так оно и есть! Дикие звери, неблагодарные, грязные и злобные. Они не заслуживают ничего, кроме тирании! Они понимают только это, дорогой мой. Ими должны управлять тираны, а не святые. Я никогда, никогда не прощу им этого!
– Не плачь, – умолял ее принц. – Пожалуйста, дорогая, не надо. Слезами горю не поможешь. Я принял их отношение, и теперь спокоен.
– Горю? О Альберт, я скорблю о тебе! И меня волнует только твое настроение, усилия и обманутые надежды. Ты много работал, столько сделал, и как тебя отблагодарили! Пока я жива, я им этого не прощу и ничего не забуду! Обидев тебя, они показали, чего на самом деле стоят! Помоги, Боже, тому, кто придет ко мне с просьбой улучшить положение рабочего класса! Скоты, они привели с собой своих маленьких детей в надежде увидеть нас!
– В надежде увидеть меня! – поправил ее Альберт. – Тебя они любят и остаются лояльными по отношению к тебе! Это я их главный враг, я – иностранец. А я, глупец, надеялся, что все может быть по-другому. Меня никогда не примет ни один класс. Какой смысл обвинять в чем-то невежественные массы? Они всего лишь следуют примеру образованных людей.
«Как странно, – подумал он, – как переменились роли. Виктория пришла утешить меня, а теперь я пытаюсь облегчить свою собственную боль и погасить вспышку ее гнева и возмущения из-за того, что сделали со мной. Так было всегда, так и будет впредь до самой моей смерти». Обязанность не ждет награды. Где он слышал подобное изречение? От кого? Нет, теперь уже не вспомнить.
Вся его жизнь построена на исполнении долга, но человеческая личность в нем желала похвалы. И теперь наконец он понял: чтобы он ни сделал – похвалы не дождаться, и ему все стало безразлично. Для него главным были чувства Виктории: она не должна возненавидеть свой собственный народ и так непочтительно отзываться о нем. Она – королева и не может принимать чью-либо сторону, даже сторону собственного мужа.
Все это очень важно, но на мгновение Альбертом овладела странная апатия. Он понимал, насколько все важно, но сейчас у него не находилось ни энергии, ни нужных слов. Нет, не сейчас. Позже, когда уляжется боль и станет не столь невыносимым разочарование, он постарается успокоить Викторию и напомнить ей, что она – королева и не следует забывать свои королевские обязанности.
– Я так устал, – неожиданно промолвил он. – Очень устал. Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой поужинали вдвоем и потом я лягу в постель.
– Они разбили твое сердце, – медленно сказала Виктория. – О Альберт, постарайся не переживать и не страдать! Я так сильно тебя люблю. Я просто умру, если ты утратишь всю надежду и будешь несчастлив. Альберт, подумай обо мне, вспомни, как много ты для меня значишь! Я понимаю, как много ты для меня сделал, в каком Англия перед тобой долгу. Дорогой, если я – хорошая королева, то потому, что ты сделал меня такой. Ты научил меня всему, и с этим не поспоришь!
Альберт улыбнулся жене, отвел ее руки от лица и поцеловал ее. Сейчас он вспомнил, как когда-то его пугали ласки Виктории. Какой властной и даже удушающей казалась ему ее любовь. Но сейчас он был рад, что жена пришла к нему. В тот день, когда он женился на ней, зная, что не любит и никогда не полюбит ее, он подумал о ней, как о единственном своем друге в чужой стране. Та его инстинктивная уверенность не обманула Альберта. Англия не приняла его, и он не нравился ее народу. Менее чем за два года они забыли о Всемирной выставке, о торговле и о том богатстве, которое приплывало в страну, благодаря его идеям и труду. Теперь они считали его пешкой и шпионом, которому платили русские. Что бы он ни делал, все было неправильным. И только в ее глазах он был всегда прав. Альберт знал, какая она сильная, до чего у нее властный характер. Он этими чертами не обладал. Без ее помощи его вмешательство в дела страны никогда не завершилось бы успехом.
– Ты была бы хорошей королевой, за кого бы ни вышла замуж, – тихо заметил Альберт. – Точно так же, как и хорошей женой. О Виктория, как бы мне хотелось снова оказаться в Розенау, на отдыхе – только ты и я!
Она ласково обняла мужа.
– У нас будет собственный Розенау, когда закончится строительство в Балморале, – шепнула она ему. – И мы спокойно станем там жить вместе, любовь моя. И когда все это позабудется, ты снова станешь счастлив, обещаю тебе. И я постараюсь сделать тебя счастливым, Альберт. Я знаю, что мы долго будем вместе счастливы.
Они сидели на диванчике у окна, обнявшись, пока последние красные полосы на небе не поблекли, затем стали розовыми и плавно перешли в сумерки.
В январе лорд Дерби, бывший премьер-министр, получил приглашение от королевы посетить ее в Виндзоре.
У него остались приятные воспоминания от сотрудничества с ее величеством. Кажется, он был ей симпатичен, и работать с ней оказалось вовсе не так трудно, как он ожидал.
Было так неприятно, когда доползли слухи, будто принца арестовали, и толпы собирались у Тауэра. Он слышал от Эбердина и многих других, что королеву злила эта болтовня. Ему будет неудобно встречаться с принцем после столь откровенной демонстрации его непопулярности среди народа. К его удивлению, Виктория была одна в Белой гостиной. Она казалась крохотной в огромной комнате, одетая, как всегда, плохо – в платье из синего бархата с ужасной отделкой бусинами.
– Мадам!
Она протянула ему руку для поцелуя.
– Я понимаю, как вы заняты, милорд, и у меня масса работы, поэтому оставим всякие формальности. Я послала за вами, потому что вы – блестящий оратор. Поэтому хочу поручить вам произнести речь в поддержку его королевского высочества принца Альберта.
– Простите, мадам, я не совсем понимаю…
– Вы все поймете, – прервала она его. – Необходимо как можно скорее и публично отмести невыносимую ложь о принце, которая распространяется последнее время. Вы слышали, милорд, это кошмарное предположение, будто он нелоялен интересам страны и является другом России!
– Мадам, действительно ходят подобные разговоры, но я вас уверяю, что старался не прислушиваться к ним…
– Я в этом не сомневалась, – сказала Виктория. – И ни один умный человек не станет к ним прислушиваться. Но все равно подобные слухи распространяются, и безобразные сборища людей вокруг Тауэра – результат подобных слухов. Сейчас, милорд, я объяснила членам правительства, и они, естественно, не возражают, что следует восстановить доброе имя принца, а также раз и навсегда определить его положение.
– Да, мадам.
Глядя на покрасневшее упрямое лицо королевы, Дерби заметил, что маленькая скошенная челюсть ее величества была выставлена вперед, как у бульдога. Она весьма ясно выразила свое желание…
– Вы такой великолепный оратор, милорд, – продолжала Виктория. – Мне бы хотелось, чтобы ваш дар послужил во благо принца. Волпоул выступит в его защиту в палате общин… а вас я прошу выступить в палате лордов.
