Дарий - Поротников Виктор Петрович (онлайн книга без TXT) 📗
Получив известие от Гобрия об очередном восстании в Вавилоне и о воцарении там Арахи, сына Халдиты, под именем Навуходоносора, сына Набонида, Дарий отрядил часть войска против восставших вавилонян, доверив командование Интаферну. Напутствуя его, Дарий сказал, что Интаферн может наказать упрямых вавилонян с той жестокостью, какую сочтет должной и необходимой.
Гобрию Дарий повелел оставаться в Сузах и оказать поддержку Интаферну, если тот попросит о помощи.
Интаферн отнесся к поручению царя как к особой милости, которой, собственно, он давно добивался, выказывая храбрость на полях сражений и свое умение руководить войсками. То, что Дарий предпочел его Артавазду и Ваумисе, своим любимцам, наполнило честолюбивого Интаферна горделивым самодовольством.
Перевалив через горы и перейдя реку Тигр, Интаферн устремился к Вавилону как хищник, жаждущий крови.
Проходя через верхнемесопотамские селенья и города, Интаферн безжалостно изымал у жителей съестные припасы и вьючный скот. Однажды, во время стоянки у какого-то городка, двух персидских воинов, ушедших за водой к реке, нашли мертвыми. Интаферн без долгих раздумий отдал городок на разграбление своему войску, приказав вырезать всех жителей от мала до велика.
Интаферн сжег одно селенье только за то, что родители приглянувшейся ему девушки спрятали ее от него. Другое было стерто с лица земли, ибо старейшины вздумали спорить с Интаферном.
Издеваясь над самозваным царем вавилонян, Интаферн прислал ему в подарок пятьсот отрубленных голов, сопроводив сей страшный дар кратким посланием, гласившим: «Презренный Араха, скоро я наполню Вавилон такими же вот „арбузами“».
Интаферн быстро продвигался с войском к Вавилону, а впереди него летела молва о насилиях персов и жестокости их полководца.
Сторонники Арахи в Вавилоне вовсе не рвались вступать в битву с персами, предпочитая отсидеться за мощными стенами Вавилона. И только военачальники, пришедшие к Арахе из других городов Междуречья, настаивали на открытом сражении.
– Это идет не Дарий, а один из его полководцев, – говорили они, – и войско у него невелико. Если мы победим, это ослабит Дария и даст нам время как следует подготовиться к дальнейшей войне. Персы не оставят нас в покое, поэтому с ними надо сражаться, а не отсиживаться за крепостными стенами.
Понимал это и Араха.
Решительная битва произошла на равнине, расположенной между Сиппаром и Вавилоном. Персов было в два раза меньше, чем вавилонян, но Интаферн все верно предусмотрел. Он направил свой главный удар туда, где находился Араха и его лучшие воины. Потерпев поражение на флангах, Интаферн одержал верх в центре и едва не взял в плен самозваного царя. Араха и его телохранители обратились в бегство.
Интаферн послал в погоню за Арахой отряд всадников, а сам принялся громить тех вавилонян, которые еще продолжали сражаться. Впрочем, вскоре все было кончено. Увидев бегство самозванца, вавилоняне тоже стали разбегаться кто куда.
Персы, преследуя разбитого врага, захватили Сиппар без штурма. И так же, буквально на плечах бегущих воинов Арахи, ворвались в Вавилон.
В то время как все городские кварталы Вавилона выражали покорность торжествующему Интаферну, Араха и несколько сотен его сторонников заперлись в царском дворце.
Интаферн, не желая губить своих воинов, гонял на приступ цитадели ополчение из жителей Вавилона. Осажденные отбивали все штурмы. Но гораздо более опасным врагом для осажденных оказался голод. После трехмесячной осады цитадель была взята. Ее защитники сами выдали Араху Интаферну, желая этим купить себе помилование.
Однако Интаферн был безжалостен. Сначала по его приказу отрубили головы телохранителям и военачальникам Арахи – за то, что они предали своего царя. Затем на главной площади Вавилона был посажен на кол сам Араха – как бунтовщик и самозванец.
Глава двадцать первая
Битва при Аутиаре
От солнечных зайчиков, искрящихся на мелководье, у Дария зарябило в глазах, даже появилось ощущение легкого головокружения. Конь его остановился, чтобы напиться воды. Аспатин подъехал на каурой лошади, которая, фыркая, принялась бить копытом по быстротекущей воде. Кони, как и люди, радовались солнцу, зеленому лугу и этому речному потоку, выбравшись наконец из холодного мрачного ущелья.
Конница переходила вброд реку Аракс.
Дарий вел войско по пятам за отступающим Паравезгом, который спешил укрыться в крепости Аутиара.
После битвы у горы Уяма войско Паравезга еще дважды было разбито Дарием. От него откололась часть сторонников, разуверившихся в успехе войны с персами. К тому же Паравезг норовил сам стать царем в Армении, хотя и не принадлежал к царскому роду.
Другой армянский полководец, Ваагн, добивался царского трона для своего ставленника Озрома, родословная которого восходила к древним царским династиям Армении. Большая часть армянской знати поддерживала Озрома. Но за Паравезга стояло сильнейшее из армянских племен – сигрианы. Это склоняло чашу весов в сторону Паравезга, жена которого была сигрианка.
– Не понимаю, как у предводителей армян хватает сил воевать со мной и одновременно враждовать между собою, – сказал Дарий, обращаясь к Аспатину.
– Это сама Анахита перессорила армянских полководцев, дабы нам было легче с ними справиться, – усмехнулся Аспатин, щуря глаза от слепящего солнца. – Не зря жрецы последнее время часто поминают в молитвах имя светлой богини.
Жрецы-маги, ошибочно принимая местную богиню дождя Цовинар за Анахиту, ежедневными молитвами и жертвоприношениями старались расположить Цовинар-Анахиту к царю Дарию. Культ Цовинар был широко распространен среди армянских племен. Знатные люди здесь посвящали на служение богине не только рабынь, но и собственных дочерей. Причем никто не считал недостойным вступить в брак с женщиной, какое-то время занимавшейся храмовой проституцией.
Дарий поражался ратному умению местных горных племен, мощи тяжелой армянской конницы. Тяжеловооруженный армянский всадник был облачен в длинный пластинчатый либо чешуйчатый панцирь из крепчайшего железа, которое армяне приобретали у своих соседей – халибов. В такой же прочный панцирь был облачен и конь. Неуязвимость такой конницы для стрел и дротиков была практически полная, а удары армянских витязей, собранных воедино, сметали всех на своем пути. Персов же выручало численное превосходство либо какая-нибудь ошибка во вражеском построении, а то и вовсе обходной маневр с последующим ударом в тыл армянского войска.
Не менее трудной для Дария оказалась битва и при Аутиаре.
Паравезг, видимо прознав, что отборная часть персидской конницы отделилась от основных сил, чтобы в решающий момент ударить армянам в спину, бросил свою конницу в столь дерзкую и стремительную атаку, что мигом рассек персидское войско надвое. Дарий видел, как побежала его пехота, стараясь укрыться в скалах, как падали наземь персидские знамена и как топтали их копыта огромных армянских коней, похожих на железные чудовища.
Армянский полководец метил туда, где находился персидский царь в окружении телохранителей. И удар Паравезга достиг цели.
Дарий вдохновлял своих воинов собственным мужеством, сражаясь уже не за победу, но за собственную жизнь. Единственная мысль угнетала Дария, что ему, прошедшему с победами через столько сражений, судьбою уготовано сложить голову в безвестной долине, затерянной средь Араратских гор. Как же вознесутся армяне – и особенно Паравезг! – после победы над персидским царем.
На помощь Дарию с левого фланга пробился Арсам, ведя за собой конных мардов и марафиев. С правого фланга рвался на выручку Ваумиса во главе храбрых панфиалеев, на знаменах которых развевались лошадиные гривы. Насмерть стояли «бессмертные» во главе с Гидарном. Однако перевес в битве все больше склонялся на сторону Паравезга. Не в силах обратить в бегство «бессмертных», армяне прошли сквозь их боевые порядки, нагромоздив окровавленными грудами мертвых и раненых. О железный строй армянских всадников разбилась и легкая конница мардов. Тяжеловооруженные марафии безуспешно пытались оттеснить врагов от того места, где сражался Дарий.
