Король холопов - Крашевский Юзеф Игнаций (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Красивая Кристина имела своих поклонников. Богатая семья, к которой она принадлежала, гордилась ею, как жемчужиной; при дворе императора она славилась своей красотой. Воспитание, которое она получила, необычайная красота, которой она уже с детских лет отличалась, открыли перед ней даже двери императорского дворца.
Не было ни одной молодой девушки, которая танцевала бы грациознее, лучше ее играла бы на цитре и пела бы более звонким голосом, чем она. Кроме чешского и немецкого языков, она говорила по-итальянски, понимала по-французски, а что касается ее поведения, то ее нельзя было ни в чем упрекнуть. Она вовсе не была кокеткой, а скорее даже отталкивала своей строгой гордостью.
Огромные богатства, незапятнанное имя, восхищение, выказываемое ей каждым, кто к ней приближался, делали ее неприступной.
Смолоду выданная замуж за человека значительно старше ее, она в продолжение своей короткой супружеской жизни держала себя с достоинством, но сердце ее не пробудилось и не играло никакой роли в этой жизни, а осталось замкнутым, холодным.
После смерти мужа она, оставшись молоденькой вдовой, красивая, богатая, бездетная, сбросив с себя траур, начала новую жизнь, окруженная многими поклонниками, которым она дала почувствовать, что будет очень разборчива в своем выборе.
Высокого роста, алебастровой белизны, с темными волосами и глазами, с удивительно красивыми и благородными чертами лица она в себе имела действительно что-то королевское, но, вместе с тем, и то холодное величие и равнодушие, которыми отличаются королевы.
Вынужденная улыбка редко появлялась на ее коралловых устах, и взгляд ее почти никогда не выдавал глубокого внутреннего чувства. Жизнь или сила воли научили ее никогда не выказывать того, что происходило в глубине ее души. Глядя на нее во время оживленной забавы, можно было подумать, что она к ней совершенно равнодушна. Она выслушивала льстивые речи, не выказывая при этом никакого удовольствия, а неприятное она слышать не хотела. До сих пор никто не мог похвалиться тем, что хоть на одну минуту был ею предпочтен. Лишь иногда, когда знатнейшие вельможи, князья и графы, находившиеся при императорском дворце, привлеченные красотой восхитительной мещанки, приближались к ней, лицо ее покрывалось румянцем, в темных глазах появлялись огоньки, и дыхание в груди становилось быстрее. Обыкновенных простых смертных она еле удостаивала взглядом.
Она с молодых лет провела свою жизнь, имея все в изобилии и ничего не делая. В доме было много слуг; разных нарядов и драгоценных камней у нее было вдоволь, и у нее было много свободного ничем незанятого времени; она несколько раз в день тщательно переодевалась, бренчала на цитре, распевала песни, ходила по комнатам и прислушивалась к разговорам гостей.
Она обыкновенно мало говорила, и нельзя было поручиться за то, что ее особенно интересуют разговоры, которые она, казалось, рассеянно выслушивала.
Пиршества и собрания, на которых она могла бы появиться с триумфом и блеснуть, может быть, были бы ей приятнее всего. Когда она собиралась куда-нибудь, несколько горничных должны были ее одевать, завивать, украшать, что иногда продолжалось довольно долго, так как она была очень требовательна.
Для нее важнее всего было везде быть первой и затмить других. Рассказы о том, как люди ею восхищаются, делали ее счастливой.
Казалось, что она мечтала только о блестящей будущности. По некоторым ее словам родня догадывалась, что ее желания столь честолюбивы, что с трудом могут быть осуществлены. У нее было предчувствие чего-то необыкновенного в будущем, и она ждала этого.
В действительности многие знатные вельможи при дворе императора ухаживали за ней, но ни один из них не выступил как претендент на ее руку. Убедившись в том, что их намерения не серьезны, она их отталкивала гордостью и презрением и смотреть даже на них не хотела, когда они возвращались обратно.
Семья, родственники и близкие ей девушки были недовольны ею, но их замечания и упреки на нее не действовали. Она их выслушивала, пожимала плечами и отделывалась от них загадочными улыбками.
В доме молодой вдовушки находилась бедная родственница, скромная, тихая старушка, которая ее повсюду сопровождала, и в отсутствие которой она никого не принимала.
Эта старушка была для нее снисходительной компаньонкой, нечто вроде слуги, обязанностью которой было охранять это сокровище и следить за ее жизнью.
С тех пор, как Рокичана получила доступ ко двору и начала появляться на придворных вечерах и забавах, гордость ее еще больше возросла.
Все были уверены, что ей удастся влюбить в себя одного из наиболее знатных панов, и она достигнет своей цели. Но она вовсе не была кокетливой, не была даже приветливой, не подавала вида, что ей кто-нибудь нравится, отталкивала своей холодностью, и те, которые начинали льнуть к ней, вскоре удалялись обиженные.
Лишь один только, один, который полюбил ее, когда она была еще девочкой, но не смел претендовать на ее руку, так как, хоть и был зажиточным мещанином, но сравнительно менее богатым, остался ей верен и любил ее до сих пор.
Кристина об этом знала, но она не обращала на него никакого внимания, не желая ему подавать ложных надежд.
Енджик из Подбжежа, наследовавший от родителей прекрасный дом в Старой Праге и магазин шелковых товаров и тканей, был красивый, способный, умный юноша, немногим старше Рокичаны, но не обладал ни одним из тех качеств, которые она требовала от своего будущего супруга.
Зато любовь его была сильна и постоянна. Он даже не хотел жениться, не теряя надежды на то, что случится какое-нибудь чудо, и счастье улыбнется ему. Он издали смотрел на нее, стараясь иногда приблизиться к ней, но никогда не слыша от нее приветливого слова, он молча страдал и не жаловался.
Енджик никогда не терял ее из виду, следил за каждым ее шагом, знал о каждом выраженном ею желании и торопился его исполнить, не надеясь ни на какую благодарность.
Его любовь не была требовательна, и Енджик был весел и счастлив, если ему удавалось хоть издали ее увидеть или если она, проходя мимо него, окидывала его хотя бы гордым взглядом. Никто не смел перед ней заикнуться о нем, потому что ее возмущала одна мысль, что какой-то купчик осмеливается любить ее, Кристину, вдову Рокичана, и лелеять какие-нибудь надежды.
Кохан, имевший большие знакомства в Праге, скоро разузнал все о красавице, которая его так очаровала; ему казалось, что подобная женщина судьбой предназначена быть королевой.
Все прежние любовные похождения Казимира, о которых столько говорили и которыми его так попрекали, не имели ничего общего с любовью.
Ни красота, ни свежесть молодости не в состоянии были надолго привязать короля. Невоспитанность, неинтеллигентность, простые манеры любовниц его отталкивали, и он через несколько дней их бросал.
Из беседы с королем Кохан вынес, что Казимир мечтает о такой женщине, как Маргарита, и жаждет больше душевной красоты, нежели телесной. Рокичана, по его мнению, вполне отвечала этому идеалу; даже ее холодное равнодушие и гордое обхождение могли привлечь короля.
– Да! Эта женщина нам заместит королеву! – повторял Кохан по приезде в Прагу.
Прием, оказанный польскому королю, был так же пышен и сердечен, как во времена слепого короля Яна.
Немецкий император, поклявшийся в братской дружбе к Казимиру, приветствовал его, как брата.
На время пребывания гостей ежедневно были назначены увеселения, турниры, пиры, охота, так что король почти не имел ни минуты отдыха. В первый же вечер Кохан, бывший в свите короля, обратил его внимание на восхитительную Рокичану. Она в тот день так сияла своей красотой, что Казимир сейчас же ее заметил, не зная еще ее имени. Но ему не представился случай подойти к ней и завести разговор.
Она с любопытством присматривалась к польскому королю, который своей наружностью, выражавшей доброту и достоинство, мог понравиться.
Хотя Казимир был не первой молодости, но он был полон жизни, о чем свидетельствовали вся его фигура, движения, оживленное лицо и умные проницательные глаза. Душой он еще был молод и не давал своему телу состариться. Взоры других женщин тоже останавливались с вниманием и интересом на Казимире, который в этот день был особенно красив, благодаря богатому наряду, украшенному драгоценными камнями.
