Ричард – львиное сердце - Хьюлетт (Юлет) Морис (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗

А потом… После ванны Жанну облекли в неслыханно пышные одежды. И нез-ольчяки исцели ее в «Обитель Блаженства». Там, посреди женщин с отекшими глазами, Жанна уселась чинно и принялась кормить своего ребенка.

Глава VIII

ПРИХОД И УХОД МАРКИЗА

Маркиз Монферрат роскошнейшим образом обставил свое путешествие из Акры в Сидон, со свитой, на шести галерах. Впрочем, должно быть, и этого было ему мало: в Сидоне он взял с собой свою любимую жену с ее женщинами, евнухами и янычарами. Его сопровождали в Триполи уже целых двенадцать кораблей. Оттуда он отправился по алепской дороге в Рыцарский Карак, а два дня спустя – дальше, к великому подъему на Мон-Ферран. С ним двигалась вся блестящая компания – все его эсквайры и рыцари в златотканых одеждах с алыми чепраками на мулах и носилками для женщин, с поэтами и скоморохами, со своим попом, турками и наложницами.

Целью маркиза было – произвести внушительное впечатление на Старца из Муссы, но вышло наоборот. Старца нелегко было тронуть: он привык ко всему такому. Пророку не напророчить, попа не удивить чудесами!

Поднявшись на вершину Мон-Феррана, он был встречен старым суровым шейхом, который преспокойно объявил ему, что он должен тут и остановиться. Маркиз разозлился, шейх держался степенно. Маркиз бушевал и поминал про свои рати.

– Смотрите-ка сюда, сударь мой! – проговорил шейх.

Горные зубцы были унизаны лучниками; в висячих лесах блистали копья; а между ними и небом угрюмо стояли ледяные вершины.

Маркиз почувствовал, что колени у него опускаются. Наутро он проснулся в целомудренном настроении, и переговоры были возобновлены на иную ногу. В заключение он просил, чтоб ему дозволили взять с собой хоть трех молодцов, без которых он не мог обойтись. Ему были необходимы: его духовник, его шут да цирюльник.

– Нет, это невозможно! – возразил шейх и прибавил: – Если они уж до такой степени нужны вам, можете покуда оставаться с ними на Мон-Ферране. Но в таком случае вы уж не можете рассчитывать на свидание с Повелителем ассассинов.

– Но, высокопочтенный господин мой, – возразил маркиз с дурно скрываемым нетерпением. – Ведь в этом вся цель моего путешествия.

– Так и было слышно, – заметил шейх. – Но это уж ваше дело. Я же могу со своей стороны сказать, что эти особы не могут быть необходимы при кратком свидании.

– Я могу уделить его величеству целую неделю, – проговорил маркие.

– Господин той может уделить вам целый час, но считает, что и половины этого времени за глаза довольно.

– Друг мой! – сказал маркиз, широко раскрыв глаза. – Я избран в короли Иерусалима.

– Ничего про это дело мне не известно, – отвечал шейх. – Я думаю, нам лучше спуститься.

И они пошли только втроем: шейх, маркиз и Джафар-ибн-Мульк.

Когда они, наконец, достигли цветущей долины и вступили в третий из парадных покоев, их встретил глава евнухов и заявил, что его господин в гареме, а потому тревожить его невозможно. До сих пор маркиз все расточал улыбки и восторги, но теперь его взяла страшная досада. Но делать было нечего. Поневоле пришлось ему ждать аа голубом дворе часа три. Наконец его ввели в приемную залу, залитую молочным светом, и он чуть не упал в обморок от злости и смущения. Он был ослеплен; он, спотыкаясь, прошел по кроваво-красному ковру до трона и, едва держась на ногах, остановился с сомкнутым ртом, в то время как Повелитель ассассинов уставился на него до того прищуренными глазами, что трудно было даже поручиться, видит ли он его. Окружающие как колы, стояли на коленях.

– Что вам нужно от меня, маркиз Монсферрат? – Спросил старый владыка самым глухим голосом.

Маркиз набрался храбрости и сказал с достоинством:

– Прекрасный повелитель мой! Я хочу свести двух королей на дружественной почве, я ищу союза для общей доброй цели и ищу обмена выгодами и прочими подобными любезностями.

Все эти предложения были записаны на табличках и внимательно просмотрены Старцем из Муссы, который, наконец, сказал:

– Рассмотрим все это по порядку. Каких же это королей вы хотите свести на дружественной почве?

– Вас, государь мой, и себя, – отвечал маркиз.

– Я не король, – отозвался Синан, – и не слыхал, чтобы вы были король.

– Меня избрали королем Иерусалима! – резко возразил маркиз.

Старец поднял свое морщинистое чело.

– Ну, дальше. Что это за общая добрая цель?

– Хе-хе! – просиял маркиз. – Это – справедливая кара. Я буду разить вашего врага, султана, через его друга, короля Ричарда.

Старец задумался.

– Ты сам нанесешь ему удар, маркиз? – спросил он наконец.

– Государь! Твой вопрос совершенно справедлив, – поспешил ответить Монферрат. Выходит так, что я не могу сам сразить короля Ричарда: мне до него не добраться. Я в этом сознаюсь – видишь, как я откровенен! Но вы, я уверен, можете сразить его. А этим, позвольте вам заметить, вы нанесете смертельный удар Саладину, который его любит и заключает с ним договоры вам в ущерб и всему христианству на позор.

– Ты говоришь о позоре христианству? – переспросил Синан, заморгав глазками.

– Увы! Будешь поневоле говорить, – мрачно подтвердил маркиз.

– Я вижу, ты принимаешь близко к сердцу это дело.

– Да, очень близко! – отвечал маркиз. Старец опять пристально посмотрел на него, потом спросил, где можно найти Мелека.

– Мы думаем, что он теперь в Аскалоне и отделился от герцога Бургундского, – сказал маркиз.

– Джафар-ибн-Мулък и Коджа-Гассан! – сказал старец как бы во сне. – Подите сюда!

Молодые люди отошли от стены и упали ниц перед троном, а их господин обратился к ним таким голосом, словно заказывал обед:

– Возвращайтесь с маркизом на берег через Эмезу и Баалбек и, как завидите Сидон, наносите удар! Одного из вас сожгут живьем. Я думаю, пусть лучше это будет Джафар. Другой же пусть поспешит вернуться с доказательством. Прием окончен.

Старец сомкнул глаза. Лежавших ниц кто-то тронул легонько. Они подползли к своему повелителю и поцеловали его ногу. Затем стали поджидать маркиза. А тот, бледный, как смерть, ничего не видел и не слышал. При новом знаке один из ассассинов положил ему руку на плечо.

– О, Господи Иисусе! – пробормотал маркиз, обливаясь потом.

– Перестань блеять, глупый баран! Ты разбудишь господина, – торопливо прошептал Джафар.

Маркиза увели, а Старец спал себе преспокойно.

Никого из своих так больше и не видал маркиз: во-первых, их уже не было в Мон-Ферране, во-вторых, его повезли другой дорогой. Сперва ехали по угрюмому хребту Мазиафа, где крепость, словно повисшая в воздухе, как облачко, стережет долины, потом – по снежным полям, по террасам, вырубленным во льдах, где крутизна поднимается и падает на тысячу футов с обеих сторон. Так добрались до Эмезы – горного селения, окутанного вечными туманами; оттуда спустились к Баалбеку и через тернистые речные ущелья – к залитому солнцем морю. Вот по каким местам вели приговоренного к смерти итальянца! А он тем временем уж понял, что конец его близок, и старался закалить себя, чтобы мужественно встретить смерть.

Башни Сидона засверкали непорочной белизной над сизой пеленой туманов. Путники увидели золотистые пески, окаймленные морской пеной, увидели и корабли. Спускаясь по долине, роскошно усеянной цветами и душистыми кустами, там, где крепкие кактусовые изгороди замыкали вспаханные поля и оливковые сады, а кузнечики поднимали свою трескучую музыку, Джафар-ибн-Мульк прервал молчание, в которое были погружены все трое:

– Пора? – спросил он своего брата, не поворачивая головы.

– Нет еще, – отозвался Коджа.

Маркиз принялся горячо молиться, но не раскрывая уст.

Они вступили в степь, среди которой торчали утесы, покрытые альпийскими розами и диким виноградом. Здесь воздух был мягкий, чистый, солнце нежно. Осел маркиза вдруг вздумал порезвиться, насторожил уши и заржал. Джафар-ибн-Мульк подошел вплотную к маркизу и обнял его за шею.

– Добрый знак! – сказал он. – Рази, Коджа! Коджа всадил свой нож по рукоятку – маркиз только кахикнул. Джафар сиял его с осла – труп трупом.