Заговоренный меч - Есенберлин Ильяс (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
После одного из таких набегов выведенный из себя хан Абулхаир направил к ним тридцатитысячный карательный отряд во главе с каракипчаком Колбанды-батыром, который разгромил аулы виновных, а заодно и их соседей, чтобы отвадить впредь от подобных дел.
Одно появление Кобланды-батыра вселяло ужас в сердца людей. Был это человек неслыханного роста, с огромной головой, похожими на кувалды руками. В многочисленных песнях рассказывалось, что кости у него больше верблюжьих, а пальцы тверже рогов архара. На реке Тургай жили прадеды Кобланды-батыра, а сам он родился там, где сливаются реки Арысь и Бадам, у подножия горы Караспан.
Совсем недавно возвратился Кобланды-батыр, разбросав по ветру пепел ногайлинских аулов. Весь скот угнал он у них, прихватив с собой заодно много красивых женщин и девушек. И сопротивления не встретил он, потому что неожиданным и дерзким был набег.
Три дня пировали в ханской ставке по случаю этой победы, словно не мирные аулы, а по крайней мере город Стамбул взял приступом грозный батыр. Так уж принято было в степи. К концу праздника спросил хан Абулхаир о тех, кто особо отличился в этом походе, чтобы распределить по справедливости захваченную добычу, и прежде всего женщин.
Кобланды-батыр начал перечислять отличившихся в походе батыров и джигитов, но вдруг замолчал. Неистово покрутил он кончики длинных, до ушей, черных усов. Глаза его, величиной с ладонь, переплетенные красными жилками, уставились на хана:
— Всем батырам предлагаю сполна дать их долю, — сказал Кобланды-батыр. — И вдвойне доволен я молодым и смелым батыром Саяном. Сотню возглавлял он у меня и достоин награды. Но я попрошу для него, почтенный хан, смерти!..
Все замерли. Дядей Саяна по матери был знаменитый Акжол-бий. Огромного роста и чудовищной силы был этот певец и златоуст, сын Котан-жырау. Рядом с ханом сидел он по праву, и взоры людей были устремлены на него. Услышав слова Кобланды-батыра, он лишь побледнел, но не потерял самообладания.
— За что? — хладнокровно спросил Акжол-бий? измерив взглядом с ног до головы Кобланды-батыра.
— Закон великого Чингисхана нарушил он. Из-за жесрейки <Ж е с р е й к а — пленница поспорил он со славным Кара-батыром…
Потомки Чингисхана во всем следовали его ясам. А в них была предречена смертная казнь воину, поспорившему с товарищем из-за трофеев. Одно из самых тяжелых обвинений это было, и молодого батыра ничто уже не могло спасти.
— Чем ты это докажешь? — все также спокойно спросил Акжол-бий. — Кара-батыр рассказал тебе про это или был свидетелем их ссоры кто-то из посторонних?
Кобланды-батыр действительно не присутствовал при этой ссоре. Один из ханских сторонников сообщил ему об этом, но слишком уж хотелось поверить в эту ложь батыру. Чего греха таить, в таких случаях у самых достойных брали верх интересы рода…
— Кара-батыр погиб от меча Саяна при этой ссоре. И того, кто видел эту драку, зарубил своим мечом батыр Саян!..
— Может быть, сам Саян подтвердит свою вину? — задумчиво проговорил Акжол-бий.
— Для того чтобы признать перед всеми свою вину, нужно быть настоящим батыром! — сурово сказал Кобланды-батыр.
— Ты, достойный батыр, хочешь сказать, что славный племянник аргынов Саян превратился в бабу?
— Только баба может скандалить с товарищем из-за какой-то ничтожной пленницы!
Оба полководца смотрели друг на друга, готовые вцепиться друг другу в глотку и покатиться по земле в смертельной схватке. Однако тот и другой обладали выдержкой настоящих батыров и умели соблюдать приличия в присутствии самого хана. Они умолкли, повернувшись в сторону Абулхаира и слегка склонив головы.
Хан Абулхаир прекрасно понимал какие чувства руководили Кобланды-батыром. Когда один человек всей душой желает очернить другого, все средства хороши. Гнев и жажда мести подскажут такое, до чего не додумается человек в другое время Тут уже не имеет значения, виноват юный батыр или нет…
Хан испытующе оглядел свой совет и вздохнул. Очень уж изменился его состав. Когда Абулхаира подняли на белой кошме над степью Дешт-и-Кипчак, совсем другие люди окружали его. На том самом месте, где сидят сейчас почтенные бии из аргынов, сидели знатные люди из найманов. А слева, где теперь сидит кипчакская знать, располагались раньше батыры из племени уйсуней.
Молодым и горячим был в те незабвенные времена и не озирался опасливо по сторонам, как делает это сейчас. На половодье похожа молодость и не признает никаких берегов. Два года спустя после вознесения на ханский трон встретился он на крутом берегу Тобола с другим претендентом Махмуд-ходжой. Гром стоял в степи, когда сошлись оба войска, и своей рукой снес он голову врага с плеч. Жену Махмуда-ходжи, непревзойденную красавицу Аганак-бике, взял он себе в жены. Никому из своих султанов и батыров не уступил эту четырнадцатую луну <По лунному календарю полнолуние наступает в четырнадцатый день месяца.. Как бездонное озеро в тихую погоду, были ее глаза, и белее снега светилось прекрасное лицо…
Не суждено было насладиться ему ее ласками. Все время казалось, что холодная змея лежит в ее постели и вот-вот укусит. Все, очевидно, потому, что вместе с ее мужем приказал он прирезать и трехлетнего сына. А как было поступить иначе? Подрастал бы законный претендент, готовый мстить за отца. Ханский трон — такая вещь, что родного сына сбивает с пути истинного. Можно ли довериться чужому? Раскрытым лезвием бритвы у самого горла был бы он всю жизнь.
Так и умерла в тоске прекрасная Аганак-бике, ни разу не выказав ему своего расположения. А потом узнал он, что смерть ее наступила от особой степной травы. Она пила ее настой непрерывно, чтобы не понести от него.
Да разве щадил он когда-нибудь своих врагов! Он брал Хорезм, Самарканд, Бухару, Сыгнак, десятки других городов, и в каждом обильно удобрил землю человеческой кровью. По очереди пришлось громить непокорные казахские роды. Там, где проходил он, кровью полита и его родная степь. Теперь вынужден пугливо озираться по сторонам.
Его правая рука в войске — тот, кого с почтением называют Акжол-бием. И за спиной его — вся мощь многочисленных и воинственных аргынов. А левая рука — это Кобланды-батыр, за спиной которого такие же многочисленные и мужественные кипчаки.
Если покарать смертью этого ничтожного джигита Саяна, то возрадуются кипчаки, но посчитают себя жестоко обиженными аргыны. Кому же из них отдать предпочтение?
А если простить джигита Саяна? Разве не примут люди такой поступок хана за признак слабости?
Вся Абулхаирова Орда ждет ханского слова. Джаныбек и Керей тоже ждут и начнут действовать в зависимости от того, как будет решено это щекотливое дело…
В который уже раз приходится Абулхаиру отирать пот со лба, потому что становится ему жарко от подобных размышлений. Ведь не потел никогда в таких случаях его великий предок. Одним движением бровей посылал он на смерть тысячи людей и больше не думал о них. Неужели настолько изменились времена, что даже одна жизнь получает какую-то цену?
С каждым веком все труднее править людьми. К чему это все приведет?..
Пока витала тень Чингисхана над сыновьями и внуками, еще можно было по-настоящему чувствовать власть в своих руках. Взять того же Мунке, не пожалевшего всех своих близких и дальних родственников для собственного утверждения. Молчал он всегда — по одному выражению глаз хана казнили неугодных. Ему даже не нужно было отдавать приказания об этом…
Поучительная легенда о погребении хана Мунке вспомнилась Абулхаиру… Две особенности по сравнению с другими народами имеет погребальный обычай у монголов. Первая из них та, что в глубокую могилу-склеп вместе с господином опускается его самый любимый и преданный раб. Его кладут под тело господина и живым засыпают землей. Через полдня его выкапывают. Рабу дают отдышаться, подкрепиться и снова зарывают. Так повторяется трижды, и если раб не задохнулся, то это означает, что он действительно был самый близкий человек покойному. Тогда его навсегда освобождают от рабства и дают все, чего бы он ни попросил, потому что, по убеждению монголов, он является преемником всех грехов своего господина. А сам господин, очищенный от ответственности за все содеянное на земле, отправляется в другой мир…
