Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

Асан торопливо подошел к учителю, взял у него серого и, вскочив в седло, поскакал в степь. Вскоре вороную удалось подогнать к жели. Асан стреножил ее, а жеребенка, поймав куруком, привязал к веревке. Женщины начали доить кобылиц, мужчины же, постояв еще немного, отправились в юрты, так как уже начинало припекать солнце. Кубайра и Асан, всегда помогавшие Халену в хозяйстве, пошли к учителю пить кумыс. Они сели на кошме, поджав под себя ноги. Макка поставила перед ними наполненные приятным холодным кумысом деревянные чашки – тостаганы. Асан почти залпом осушил свой тостаган и крякнул от удовольствия. Белые капельки кумыса повисли на рыжих усах.

– Кажется, кто-то подъехал к юрте, – сказал он, медленно приподнимая туырлык [79] и всматриваясь. Спешившихся возле юрты всадников было видно плохо, и Асан никак не мог узнать их. – Кажется, старшина Жол приехал, вроде его чекмень… С ним какие-то люди в шинелях… Сюда идут!..

Возле юрты послышались торопливые шаги. Дверной полог дрогнул, и на пороге появились люди.

Двое из вошедших были военными, за плечами у них – винтовки, на поясных ремнях – подсумки с обоймами. Третий – старшина Жол – одет в просторный темный чекмень, с руки у него свисала плетка. Военные молча, неприветливо оглядели юрту. Асан и Кубайра недоуменно переглянулись, не зная, что делать и что говорить; учитель, казалось, был совершенно спокоен, ни один мускул не дрогнул на его лице, он продолжал лежать на подушках и равнодушно выжидать, что скажут вошедшие. Чернолицый военный в упор рассматривал Халена.

Старшина Жол топтался у порога. Ему, как видно, было неудобно за своих спутников, что они, войдя в юрту, даже не поздоровались с хозяевами. Он шагнул вперед и торопливо проговорил:

– Здравствуйте!

Асан и Кубайра встрепенулись, стали отодвигаться в сторону, освобождая почетное место для гостей.

Хален степенно ответил:

– Проходите, садитесь, милости просим!

Всегда сдержанный и спокойный, учитель медленно вынул из-под локтя подушку, на которую облокачивался, и отодвинул ее в сторону. Он смотрел на вошедших, изучая лица, стараясь прочесть в их глазах, зачем они приехали.

Представительный вид хозяина и скромное, но довольно красивое убранство юрты, казалось, несколько удивили и обескуражили военных. Привыкшие бесцеремонно врываться в чужие юрты, грубо покрикивать на людей, везде и всюду себя чувствовать хозяевами, они не знали, как вести себя здесь – не у бедного и не очень богатого, но, очевидно, уважаемого в округе человека: то ли пройти на почетное место, куда пригласил их хозяин, то ли примоститься где-нибудь с краю, у стеночки. Учитель заметил смущение вошедших, но не подал вида. «Эх, бедные джигиты, – подумал он, – пасти бы вам овец, косить сено, собирать урожай… Были бы вы добрыми, хорошими людьми. А сейчас – что из вас сделали? Как быстро меняется человек, стоит только дать ему в руки оружие и одеть на него форму, – высокомерия хоть отбавляй. Дико и нелепо, когда человек перестает быть самим собой. Бедняги, хоть бы винтовки правильно умели держать. А пряжка, пряжка-то у этого рыжего – совсем сползла под живот… Эх, несчастные вояки, и портянки торчат из сапог…» – думал Хален, глядя на рыжебородого казаха-военного, и тот, почувствовав на себе оценивающий взгляд учителя, еще больше забеспокоился.

– Проходите, проходите! – повторил приглашение Хален. – Откуда едете, старшина?

– Из Кзыл-Уйя… Едем набирать лошадей и джигитов, – сказал Жол, представляя военных учителю и знаками давая понять ему, что надо как можно радушнее принять их.

Учитель в знак согласия кивнул головой:

– Проходите, джигиты!

Жол, топчась позади военных, продолжал подавать учителю знаки: «Приглашай, приглашай лучше!..» Хален отвернулся и стал прислушиваться к голосам, раздававшимся за стеной юрты.

– Там кто-то из ваших остался? – спросил он у Жола.

– Жагалбай с конями… Знаете Жагалбая? Он добровольно, с согласия аксакалов, записался на службу…

Один из военных, чернолицый и черноволосый, которого старшина назвал Сары, снял с себя винтовку, прислонил ее к стене юрты и, неуклюже прошагав по кошме, сел рядом с Кубайрой. Другой, рыжебородый, выше ростом, плечистый и старше по возрасту, тоже скинул с плеча винтовку.

– Проходите сюда, – пригласил его Кубайра, указывая на место рядом с учителем.

– Мне и здесь хорошо, – буркнул рыжебородый, усаживаясь между Кубайрой и Асаном.

Несколько минут в юрте царило молчание. Первым нарушил его Асан. Он обратился к Жолу:

– Как поживаете, старшина, все ли благополучно дома?

– Слава аллаху, пока что идет все хорошо. А как ты, Асан, поживаешь? Как вы, Халеке, дай аллах вам счастья на новом месте! Слышал я, что вы совсем недавно перекочевали на джайляу?

– Недавно, недели полторы назад… Как у вас дома, как здоровье вашей суженой Бактылы? – в свою очередь спросил Хален.

– Да, да, как здоровье Бактылы? – Макка продолжала перебалтывать кумыс в сабе.

– Дай-ка я сам займусь кумысом, а ты, Макка, пойди поставь самовар, – сказал Хален жене и, обращаясь к гостям, добавил: – У вас, наверное, найдется время отобедать, а?

– Пожалуй, можно будет и перекусить, слава аллаху, дни сейчас длинные, – поспешил вставить Жол. «А то еще эти тупоголовые вояки возьмут да откажутся», – подумал он, вопросительно посмотрев маленькими, как кнопки, хитрыми глазами на военных. – Только нельзя ли как-нибудь поскорее, – добавил старшина. Он заметил висевшее над кобеже (деревянным сундуком, предназначенным для хранения продуктов) жирное подсоленное баранье мясо. «Да и кобеже не пуст…» – подумал он, оценивающе глядя на емкий сундук.

– Нет, нет, – возразил черноволосый Сары, – большое спасибо за приглашение, но мы – люди военные, и нам никак нельзя задерживаться. Выполняем срочное задание. Вот только кумыса отведаем и двинемся дальше. Мы бы и не заехали к вам, если бы не старшина, это он притянул нас сюда… А ты, старшина, – Сары резко повернулся к Жолу, – брось эти разговорчики: «Дни длинные…» До сих пор не сумел собрать ни коней, ни джигитов, ни денег!.. Смотри, отвечать придется!

Сары все больше и больше осваивался с окружающей обстановкой и, уже не стесняясь, начал говорить громко и грубо. Правда, он прикрикнул на старшину, но это встревожило не только Кубайру и Асана, но и учителя. Удивленно и испуганно посмотрела на черноволосого и Макка.

Заметив, как гордый и самолюбивый, привыкший только повелевать старшина Жол беспомощно съежился от слов Сары, Кубайра нагнулся к уху Асана и прошептал:

– Смотри: поджал хвост старшина, как побитая собака.

Но старшина Жол ежился не столько от угроз черноволосого, сколько оттого, что тот отказался от обеда. Так аппетитно пахло мясом и копченой конской колбасой – казы, что у старшины текли изо рта слюнки. Он предвкушал вкусный обед, но Сары неожиданно лишил его этой возможности.

Между тем Хален, наполнив белым ароматным кумысом принесенные женой тостаганы, подал их гостям.

– Присаживайтесь поближе к дастархану, – пригласил он. – День нынче жаркий, пить хочется. Вот и выпейте прохладного кумысу.

Гости почти залпом выпили кумыс, жажда давно уже мучила их. Жол пил крупными глотками, жадно, словно готов был проглотить сразу всю чашку. Хален снова наполнил тостаганы и поставил их перед гостями.

– Давно ли на службе? – спросил он у рыжебородого. – Родом откуда?

– Служим с самой весны. Бугонтайцы мы, – ответил военный, и на лице его появилась теплая улыбка.

– Мне кажется, я где-то вас встречал. Не в Джамбейте ли живете?

– В прошлом году работал там базарным. Я – сын Маймака, меня зовут Сарсен.

– Да-а, – протянул Хален, – не базарным, наверное, потому что там третий год базарным работает Шымыр. Я его отлично знаю. А вы – не тот ли самый джигит, что частенько вместе с Шымыром по базару ходил?

Маймаков не нашелся что ответить и, чтобы скрыть свое смущение, снова принялся за кумыс. Осушив до дна тостаган, он отставил его в сторону и крикнул на старшину: