Великая легенда - Стаут Рекс (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

— Да, я слышала о ней.

— Я не могу больше держать ее в своем доме — не важно почему. Я слышал, что в твоей свите появилась вакансия, и прошу отдать ее Гекамеде.

— Она девственница?

— Да.

— Ты можешь за это поручиться?

— Клянусь Аполлоном.

— Тогда вечером приводи ее ко мне во дворец. — Голос царицы дрогнул — несомненно, она подумала о том, что может произойти до того.

— Значит, место в свите принадлежит ей?

— Да.

Я удалился с поклонами и благодарностями. Какое-то время я наблюдал за маневрами войска на равнине, потом с сожалением собрался уходить. Царица разрешила мне привести к ней Гекамеду сегодня вечером, но я не намеревался ждать так долго. Чувствуя, что мне не будет покоя, покуда Гекамеда не покинет мое жилище раз и навсегда, я решил оставить ее со служанками в покоях царицы.

«Вместе с надеждой часто гибнет и желание», — твердил я себе.

Спустившись на улицу, я сел на тощего пилийского жеребца и медленно поехал к дворцу, с трудом пробираясь сквозь людской поток. Весь город устремился к стенам — лица людей выражали тревогу и надежду.

«Какая будет радость, — думал я, — если гонец прискачет к воротам на взмыленной лошади с криком:

«Ахилл пал! Гектор сразил его!»

Наконец я прибыл во дворец — поездка заняла целый час. Начальник стражи подбежал ко мне, думая, что я привез новости с башен, и посмотрел на меня как на безумного, узнав, что я всего лишь вернулся по личным делам. Что кто-либо мог покинуть башни в такой день, было выше его понимания.

В своих покоях я застал только Гекамеду. Я разрешил Ферейну и Гортине пойти к стенам — впрочем, они пошли бы туда в любом случае. Дочь Арсиноя сидела в своей комнате с вышивкой на коленях, глядя в окно на деревья и цветы в саду. Сцена совсем не походила на ту, которую я недавно покинул.

При моем появлении Гекамеда поднялась. Я подал ей знак сесть, но она осталась стоять.

— Мне не подобает сидеть в присутствии моего господина, — заявила она.

Мне показалось, что я слышу в ее голосе нотки сарказма, что облегчало мою задачу.

— Это было бы дерзостью, Гекамеда, — отозвался я, — если бы я все еще являлся твоим господином.

Девушка открыла рот, собираясь заговорить, но промолчала.

— Ты больше не моя рабыня, — продолжал я. — Теперь ты в свите царицы Гекубы. Сегодня утром она приняла тебя к себе. Я пришел проводить тебя в ее покои. Собирайся.

Я был готов к протестам, зная, что дочери Арсиноя не понравится, что от нее избавились столь бесцеремонно. Но меня удивило выражение горя и гнева на ее лице.

— В свите царицы Гекубы! — воскликнула она. По ее тону можно было подумать, будто я прошу ее стать публичной девкой.

— Да, — кивнул я и объяснил, думая, что Гекамеда, возможно, неверно меня поняла: — Это почетное место, достойное твоего имени. Ты не будешь рабыней — кроме тебя, в свите состоят три знатные женщины Трои; одна из них — дочь Демолеона, сына Приама. В этом нет ничего постыдного.

— Дело не в том, — возразила Гекамеда, и мне почудилось, будто в ее голосе звучат слезы. — Значит, мне придется покинуть тебя? Я больше не твоя рабыня?

— Боги Олимпа! — воскликнул я, выведенный из себя ее причудами. — Ты ведь ненавидишь меня, а теперь жалуешься, что тебе придется меня покинуть! Собирайся — я буду ждать тебя в своей комнате. Упакуй свои вещи, и я пришлю их тебе с Ферейном.

«Поистине, — думал я, направляясь к себе в комнату, — мысли женского ума подобны Минотавру в Лабиринте [89]] . Они появляются в самых неожиданных местах». Было очевидно, что Гекамеда до последнего момента намерена ставить меня в дурацкое положение.

Ну ничего, скоро этому конец.

В ожидании, пока она закончит сборы, я стал полировать доспехи. Время шло, и я уже собирался поторопить ее, когда в холле послышались шаги.

Подняв взгляд, я увидел Гекамеду, стоящую в дверях в том же легком хитоне и паре домашних сандалий.

— Во имя Аполлона! — воскликнул я, вскочив на ноги. — Чем ты занималась? Неужели мне придется ждать весь день?

Гекамеда сделала несколько шагов вперед и остановилась, устремив на меня странный взгляд.

— Я пришла сказать тебе, что никуда не пойду, — еле слышно заговорила она.

— То есть как это?

— Не пойду. Не принуждай меня.

— Еще как пойдешь! — крикнул я, шагнув к ней.

— Нет, — повторила Гекамеда более решительно. — Ты не сможешь меня заставить. Бей меня, делай что хочешь, но я не уйду отсюда.

Голос и выражение ее лица дали мне понять, что это не очередная причуда.

— Что за новое безумие? — осведомился я, не зная, что и думать.

— Я хочу быть твоей рабыней.

— Почему? Ты ведь ненавидишь меня!

— Разве?

— Ты много раз повторяла мне это!

Последовала пауза. Когда Гекамеда заговорила снова, в ее голосе звучала робкая насмешка.

— Ты глупец, Идей. Если бы я действительно тебя ненавидела, неужели я тратила бы столько сил, твердя тебе об этом?

Я был окончательно сбит с толку.

— Что ты имеешь в виду?

— Я буду твоей рабыней или… кем ты захочешь.

— Гекамеда! — воскликнул я, начиная понимать, что в самом деле был глупцом.

— Но когда ты нашел меня у Париса и заподозрил меня…

— Гекамеда! — повторил я, чувствуя, что мое сердце стучит, как копыта боевого коня.

— Я не могу тебя покинуть, потому что я твоя — твоя навсегда.

В следующий момент она была в моих объятиях.

Я забыл о поле битвы, башнях, войске у ворот — забыл обо всем, кроме прижимающегося ко мне теплого тела, рук, обнимающих меня за шею, и колотящегося сердца.

— Гекамеда… Гекамеда… Гекамеда… — повторял я ее имя.

— Ты мой, Идей! — прошептала она. — Ведь ты по-настоящему любишь меня? Ты не сомневаешься во мне? Какие муки я испытала, когда ты заподозрил, что я ушла к Парису. Как я могла это сделать, когда я люблю только тебя, душой и сердцем? Я молилась Афродите и Аполлону… Но скажи, ты больше не думаешь о Гортине?

Я уверял ее в этом, пока она не закрыла мне рот поцелуем. Мы долго стояли, обнявшись, а затем я усадил ее на скамью и сел рядом.

Мне не терпелось получить ответ на множество важных вопросов. В какие день, час и минуту она перестала меня ненавидеть? Выйдет ли она за меня замуж? Что ей больше всего нравится во мне? Каких мужчин она предпочитает — философов или воинов?