Под властью пугала - Каламата Мичо (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

– На таких баснях долго не продержишься, – сказал Хамди.

– Ясное дело. Они же с каждым днем сами себя разоблачают, но однажды переполнится чаша терпения и народ поднимется, вот тогда держись!

– Интересно, а что сейчас поделывает Леле? – проговорил адвокат.

– Какая Леле?

– Бывшая невеста Ахмета Зогу, дочь Шефтета Верляци.

– Чего это ты о ней вспомнил?

– Да так, вспомнилось что-то. Когда Зогу ее бросил, газеты писали, будто она поклялась, что больше никогда никого не полюбит.

– Поклялась, как же, – засмеялся Хаки. – Да она через месяц ровно вышла замуж за другого.

Весть о скором браке его высокого величества вызвала радость среди заключенных, оживив в очередной раз надежды на амнистию.

– Теперь-то уж наверняка.

– Это точно! Если не теперь, так когда же еще!

– Когда свадьба?

– Двадцать седьмого апреля.

– Через два месяца!

– Чепуха! Не будет никаких амнистий! – сердился Хаки. – Ждать у моря погоды, вот как это называется.

– Ну почему не будет? – вмешался адвокат. – Такое событие в жизни Зогу, он просто обязан объявить амнистию.

– Обязан, да не сделает. Ему это совершенно ни к чему.

– Сам посадил нас за решетку, зачем же ему нас выпускать, мало ему без нас хлопот, что ли? – сказал Хайдар.

– К нам в деревню однажды заявился жандарм, – начал Тими, молча слушавший разговор. – Собирает он крестьян и говорит: «Вы, мужичье, а ну-ка, отвечайте, можете вы пёр… в честь его высокого величества или не можете?» – «Можем, как не смочь!» – «Что?! На его высокое величество?» Тут уж кто-то бормочет: «Нет, не будем». – «Ага, значит, не будете!» И так плохо, и так нехорошо. Вот и нам тоже, как ни поверни – все плохо. А ждем все же помилования.

IV

Вехби Лика проснулся в то утро от пушечных выстрелов, возвещавших о начале церемонии. Он надел взятый напрокат фрак и отправился во дворец.

У решетчатых ворот адъютант проверял пригласительные билеты. Перед Вехби Ликой шли двое господ в национальных костюмах. У ступеней мимо них прошагали в две шеренги офицеры в парадных мундирах, при наградах и палашах. В носу защекотало от благоухания одеколона и бриллиантина. Вехби Лика, придя на место, отведенное для журналистов, достал блокнот, чтобы набросать описание зала до начала церемонии.

«Зал широк, просторен, имеет величественный вид, – писал господин Вехби. – По светло-желтым стенам искусно развешаны воинские доспехи, старинное албанское оружие и прекрасные национальные костюмы. Пол устлан дорогими коврами. У стены под большим портретом „Матери нации“ поставлен стол, где будет происходить регистрация брака. По обеим сторонам стола – места для членов королевской фамилии. Во всю длину зала, от самого стола и до противоположной стены, в две шеренги выстроились офицеры, образовав широкий проход. И прямо напротив стола, в дальнем конце зала – место, отведенное для албанских и иностранных журналистов, где я и пишу эти строки».

Господин Вехби раздраженно захлопнул блокнот. Нет, совсем не на этом месте он должен был бы находиться. Ведь обещали же ему когда-то, что помогут подняться по иерархической лестнице, но вот уже двенадцатый год, как он в Албании, а все на той же самой нижней ступеньке: как был жалким газетчиком, так им и остался. Подумать только, всякие бездари и прохвосты будут красоваться на местах, отведенных для членов кабинета, высокопоставленных чиновников и депутатов. Вот где ему следовало бы находиться!

Подняв взгляд, он увидел, что зал быстро заполняется приглашенными. Гости входили непрерывным потоком. Иностранные дипломаты в блестящих, шитых золотом мундирах, при регалиях, их жены в ярких, по последней моде туалетах, сшитых специально к этому случаю, в белых перчатках. Да и местная знать мало чем от них отличалась: элегантные фраки, длинные платья, парадные мундиры, цилиндры, ордена, золотые украшения. В одном углу зала выделялось высшее духовенство, всяк в своем «мундире»: черное облачение муфтия, [70] и православного епископа, зеленая чалма главы бекташийской общины [71] широкий красный кушак епископа католической церкви. Господин Вехби записал у себя в блокноте: «Это собрание духовенства символизирует религиозное единение нации».

Албанцами выглядели лишь представители провинции – беи, байрактары. Здесь была настоящая выставка национальных костюмов: белые юбочки горцев, узкие штаны в обтяжку, шаровары на мужчинах, читьяне, [72] длинные цветастые платья на женщинах, красные и белые безрукавки, черные шерстяные жилетки, бусы, мониста из золотых монет, разнообразные телеши – высокие, приплюснутые, с шишечкой, округлые, – яркая мозаика форм и красок. Неподалеку выделялись национальные венгерские костюмы родственников невесты.

– Кто это разговаривает с женой американского посланника? – обратился к господину Вехби его знакомый.

– Не знаешь?

– Нет.

– Это же Ферид-бей Каменица.

– О! Так, значит, и он приехал!

– Как видишь.

– А рядом с ним кто?

– Нуредин-бей Горица.

Двое во фраках уселись за стол регистрации и разложили бумаги.

Господин Вехби записал: «Вице-председатель парламента и председатель высшего апелляционного суда, первый представляет нацию, второй – закон».

– А почему нет председателя парламента господина Пандели Евангели? – опять спросил знакомый.

– Заболел.

– Надо же! Заболеть в такой день!

Из соседнего зала, где расположился духовой оркестр, донесся гимн. Все вытянулись в струнку. В дверях появилась свадебная процессия во главе с министром королевского двора Сотиром Мартини, тем самым, который всегда «направлял» его высокое величество в «деликатных» делах.

Господин Вехби строчил в своем блокноте: «Благородная дочь Венгрии высока ростом, сияет лилейной белизной, сложена, как олимпийская богиня, прекрасна, как нимфа, величава, как сказочная дева… (Вехби Лика поискал еще сравнение, не нашел)… На ней платье из белого креп-сатина. Шлейф несут принцы Хюсен, Салих, Тати и Шерафедин. Его высокое величество в мундире главнокомандующего, при всех регалиях. Можно различить цепь с орденом Аннунциата, ордена Святого Маврикия и Лазаря и орден Карагеоргевича на широкой ленте… Вслед за новобрачными шествует ее королевское высочество под руку с герцогом Бергамским, затем принцесса Адиле с графом Чиано, остальные принцессы, венгерские гости».

Его высокое величество чрезвычайно серьезен, даже угрюм. Он на двадцать лет старше своей невесты.

– Ваше высокое величество, желаете ли вы взять в жены ее сиятельство графиню Джеральдину Апонюи? – гнусаво прозвучал в наступившей тишине голос вице-председателя парламента.

– Да.

– Желает ли ваше сиятельство взять в мужья его высокое величество?

– Да.

– Именем закона объявляю…

Конец фразы потонул в громе аплодисментов. В соседнем зале грянул оркестр. «Словно сокол, словно лев, словно орел…» – прямо не гимн, а зоологический сад.

С улицы доносится артиллерийский салют, звон колоколов и выкрики муэдзинов.

Новобрачные покидают зал.

Приглашенные беспорядочно толпятся у выхода, стремясь протиснуться вперед.

Вехби Лика бежит вниз по лестнице.

– Прошу вас, господин министр…

– Я вас слушаю…

– Не могли бы вы мне сообщить, какие подарки получены его высоким величеством из зарубежных стран?

Сотир Мартини недовольно морщится, но все же начинает перечислять подарки. Господин Вехби, повторяя вслух, записывает.

– От Венгрии, родины невесты, четыре белых рысака и коляска, два больших ковра из Греции, от господина Муссолини четыре бронзовые вазы, автомобиль марки «мерседес» от канцлера Гитлера…

Во дворе гости из провинций, образовав круг, отплясывают народный танец.

Вехби Лика сунул блокнот в карман и решительным шагом направился к Нуредин-бею, спускавшемуся по ступеням рука об руку с Ферид-беем.