Огненное порубежье - Зорин Эдуард Павлович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Половцы тоже мирные, — усмехался Калина. — Покуда князья наши дружны, сидят в своих становищах, пьют кобылье молоко. А чуть только смута пошла, они тут как тут. Нынче вон Кончак уши держит востро.
— Богато живет Русь, — говорил Зоря. — Вот и высматривают из-за застав, где что плохо положено.
— Сами тому виной, — отвечал Калина. — Навались мы всей-то силушкой, навек отбил бы охоту из степи нос казать.
— Эвона какое войско собрали на Влене. Сговориться бы князьям да вместе-то — на Кончака. Чего делим?
— У меня баба в Чернигове осталась. На сносях она...
— И у меня...
Время шло. Морозы сменялись оттепелями. Падал снег с дождем. На реке распахивались темные полыньи.
Слушая уставших от безделья тысяцких, звавших перейти за Влену и ударить по Святославу, Всеволод молчал.
Кузьма тоже намекал, что пора, мол, действовать. Всеволод улыбался: ишь, как расходились петухи. Значит, и Святославу не сладко. На что терпелив, но и его терпению скоро придет конец.
Не обманулся Всеволод. К концу второй недели прислал Святослав к владимирскому князю двух попов. Велел передать из уст в уста:
— Брат и сын! Много я тебе добра сделал и не чаял получить от тебя такой благодарности; а ежели ты задумал на меня зло, захватил сына моего, то недалеко тебе меня искать: отступи подальше от этой речки, дай мне дорогу, чтобы можно было к тебе переехать, и тогда нас бог рассудит; а не захочешь ты мне дать дороги, то я тебе дам, переезжай ты на эту сторону, и пусть нас бог рассудит.
Всеволод, выслушав послов, кликнул Ратьшича и велел ему связать их и отправить во Владимир. Сам же он, как стоял, так и не двинулся с места. И ответа Святославу не дал.
6
Холодно в княжеском шатре, ветер задувает под полог дождевые брызги, свистит в вышине, гонит по небу низкие серые тучи.
Закутавшись в шубу, сидел Святослав на лежанке, остановившимися глазами смотрел во тьму. Все тело его будто одеревенело, ни кровинушки в лице, пальцы рук судорожно сжаты.
Что ждет его там, за рекой? Победа или позор? Неужто снова уготовано ему на старости лет влачить жалкую участь изгоя?.. Ежели переборет его Всеволод, ежели побегут, не выстоят черниговские конники, отступят новгородские пешцы, с кем он останется, кто поверит в него, некогда могучего и хитрого князя?!
Беспокоен и вероломен род чернигово-северских Ольговичей. Немало крови на их руках, гусляры пронесли о них по Руси худую славу. Коварен был дед Святославов Олег, еще коварнее был отец. Обходили люди стороной двор его на Почайне, пугали именем его ребятишек. Приводил Всеволод Ольгович на Русь половцев, продавал им в рабство русских людей — за мелкую услугу, за помощь против родного дяди. Воевал он и с Юрием Долгоруким, и с братом его Ярополком, предавал огню белокаменный Киев, конницей своей топтал крестьянские поля, насиловал в деревнях девушек, в реках топил мужиков.
Помнил, хорошо помнил Святослав, как двинулось на Чернигов огромное войско с киевскими, переяславскими, смоленскими, суздальскими полками, с берендейской конницей и с отрядом венгров; как разгневанный народ кричал его отцу: «Ты надеешься убежать к половцам, погубить свое княжество? Зачем же ты снова изворачиваешься? Лучше оставь свое высокоумие и проси мира!»
Не смыть с прошлого каиновой печати, не избыть горя, причиненного отцом его Русской земле. Не одолеть Святославу Всеволода, не смыть ни дедова, ни отцова позора...
Шуршит за шатром весенний дождь, начавшийся не ко времени, вздыхает подо льдом беспокойная река. Еще есть время сохранить остатки веры, уйти хоть и с позором, но с войском, которое понадобится ему, чтобы вернуть себе Киев. А начнется распутица, рассеется войско, не собрать его сызнова, не склонить на свою сторону ни Новгорода, ни земли Северской, ни Черниговской — все разом рухнет. Все, о чем впервые возмечтал, когда посадил его отец князем во Владимир-Волынский. Не было ему в ту пору и восемнадцати лет, а уж вкусил он сладость привольного житья и княжеской власти. Ехал он впереди своей дружины на белом коне, ловил восхищенные взгляды молодых боярышень, пил хмельные меды, стрелял в лесах зверя, казнил и миловал.
Но, радуясь, познал он в ту пору и шаткость мимолетного счастья. Когда двинулись против его дружины Владимира Володаревича Галицкого; когда смешались на поле брани половцы, русские, поляки и венгры; когда запылала земля у него под ногами, — вкусил он и горечь утрат и великий позор.
Так отдаст ли он еще раз судьбу свою в руки неверному счастью?
Горячей волной подымалась в сердце Святослава слепящая ярость. Думал ли он еще пять лет назад, когда приютил у себя изгнанных Андреем Боголюбским Михалку и Всеволода, что вырастут из них матерые волкодавы? Думал ли?
Думал ли он об этом, помогая Всеволоду против Мстислава и Ярополка Ростиславичей в их жестокой войне за владимирский стол?.. Кого взрастил на своих хлебах?..
Полог шатра откинулся, в проеме показалась могучая фигура Кочкаря.
Кочкарь вошел; подложив под себя ноги по половецкому обычаю, сел против князя. В темноте лица его не было видно, но Святослав слышал его дыхание и чувствовал на его губах безмолвный вопрос.
Что сказать Кочкарю? Что скажет Кочкарь войску?
И, словно вспышка белой молнии, вдруг промелькнуло перед ним давнишнее воспоминание: горящие избы, мечущиеся в огне обезумевшие люди, крики и проклятия, и он — в исподнем, дрожащий от холода и от леденящего страха, прижавшийся к потной гриве коня, бьющий голыми пятками по его бокам, летящий в ночь — в лесную глушь, в поля, в отчаяние и безвестность.
Повторить пройденное? А годы, которых уже не вернуть?!
И, с трудом разжав сведенные судорогой челюсти, Святослав сказал молчаливо сидящему Кочкарю:
— Кончено. Не одолеть нам Всеволода. А пока не пришла распутица, надо спасать войско.
— Неужто так и уйдем, князь? — подался вперед Кочкарь.
Святослав промолчал. И тогда снова сказал Кочкарь:
— В Киев дороги нам нет.
— Знаю, — выдавил старый князь. Он сглотнул соленую слюну, встал, выпрямился. Кочкарь тоже встал.
— Завтра отпущу брата Всеволода, а с ним и сына Олега, — сказал Святослав.
— А Владимира?
— Уйду с ним в Новгород.
Кочкарь попросил:
— А со мной как же, князь? Возьми и меня с собою в Новгород.
«Не от него ли все и беды пошли?» — мелькнуло в голове Святослава. Но он очень устал, ноги не слушались его. Клонило ко сну.
— Быть по сему, — сказал старый князь, и Кочкарь поклонившись, вышел из шатра.
Проснувшись поутру и, как всегда, собравшись по воду, Зоря вышел к проруби и вдруг увидел, что противоположный берег пуст. Догорали на холмах брошенные костры, сиротливо торчали шесты от шатров, раскачивались на ветру.
Зоря испуганно попятился, перекрестился и опрометыо бросился назад.
— Ушли! Ушли-и! — завопил он не своим голосом.
Воины высыпали из укрытий, не веря глазам, таращились во мглу.
Вышел из шатра Всеволод. Посмотрел на противоположный берег, легко вскочил в седло.
В тот же день через Переяславль к Владимиру умчались биричи, возвещая на всех дорогах об одержанной победе.
В птичьем гомоне, в дыхании теплого ветра шла по земле ранняя весна.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1
Мария будто знала день и час, когда конь Ратьшича прогремит под сводами Золотых ворот и, вступив на часто уставленный постройками княжий двор, уткнется распаленной от быстрой дороги мордой в ступени просторного теремного крыльца.
