Калигула или После нас хоть потоп - Томан Йозеф (читать книги без регистрации .txt) 📗
Авиола быстро разделался с облепившим его роем клиентов, приказав казначею выплатить им вознаграждение. Поднялся с кресла, в котором принимал утренних посетителей, и принялся выполнять основное правило Цицерона: после каждой еды – тысяча шагов. Значит он должен обойти пять раз большой атрий.
После первого круга появилась мысль: еще немного дней осталось ждать и все будет кончено. Как только падет Тиберий, а с ним и Калигула, все во главе с Авиолой избавятся от страха.
После второго круга он вспомнил, что сегодня после обода у него соберутся те, кто покончит со старым императором раз и навсегда. Сегодня в его доме (почему, собственно, у него, о Геркулес?) решится, когда они рассчитаются с каприйским вампиром и его приспешниками. И потом? О, это будет не журчание золотого потока, это будет разлив, река, океан. Он на мгновение остановился. У меня есть все. И моя единственная дочь Торквата тоже будет иметь все. Дворец Вестиния стоит два миллиона и очень нравится дочери. Он будет ее. А мне самому нравятся медные рудники в Испании. Этот бабник Ренунтий не способен с ними справиться и свел выручку до нуля, хотя там можно заработать уйму денег. И пускай меня проглотит Танат, если я не испытываю желания приобрести новое стадо девочек и мальчиков в Греции или в Азии для утех своего тела! Авиола причмокнул и рассмеялся: но прежде всего я куплю консулов новой республики, какие бы имена они ни носили.
Он тяжело кoвылял по атрию, скользя взглядом по совершенным формам мраморных богинь. И, не закончив четвертого круга, заторопился в сад, насколько ему позволяла его туша.
На холме посреди сада высился великолепный павильон. Здесь время от времени встречались заговорщики, и здесь они соберутся сегодня. На мраморном карнизе павильона по утрам сидят голуби. Они и сейчас там.
Авиола, задыхаясь от волнения, подсчитал: один, два, три, шесть, восемь! Слава богам, чет! Хорошее предзнаменование для сегодняшней встречи. Хорошее предзнаменование для ее исхода. Он радостно потер руки и вдруг увидел, что один голубь расправил крылья и взлетел. Осталось семь.
Восьмой скрылся в листьях платанов. Изменник!
Кровь застыла в жилах Авиолы. Что это может означать? Начало благополучное, а в конце провал? Когда испуг и смятение немного улеглись, он вызвал надсмотрщика и приказал приготовить хорошего кабана, он принесет его в жертву богам. А мясо пригодится к обеду. И удастся сэкономить на двух дорогих муренах. Кому принести жертву? Меркурию или Юпитеру? Он колебался. В пользу кого решить? Торговля есть торговля, подумал он и остановился на Меркурии.
Когда же потом он наблюдал за струйкой крови, вытекшей из горла кабана, пожелал в душе, чтобы эта кровь была кровью императора. И если она прольется скоро, обещаю тебе, наш быстроногий бог, целую гекатомбу. Не только кабанов, но и быков!
Авиола приказал принести в павильон закуски и вино. Управляющему шепотом передал, чтобы все было приготовлено для игры в кости, убедив тем самым рабов, что господа, как это было общепринято, тайно предадутся азартной игре. За запрещенную игру положен штраф. Но ради этого раб не предаст своего господина. Потом распорядился, чтобы его отнесли к павильону, где он должен был встретить гостей.
Через минуту на дороге, вымощенной сине-зеленым травертином, появилась первая лектика. Если это Сервий Курион, подумал про себя Авиола, то хорошо. Я тут же ему скажу, что голуби предвещают измену. Узнав носилки бывшего сенатора Юлия Вилана, которого по приказу императора разорили кредиторы и который вынужден был отказаться от сенаторского звания из-за бедности, он нахмурился. Но тут же заулыбался и обнял гостя. Потом приветствовал Бибиена. Наконец в сопровождении Луция из носилок вышел Сервий Курион. Высокий, худощавый, он шел легким пружинящим шагом. От другого входа приближался вождь республиканцев и сборщиков податей в Паннонии Пизон. Последними прибыли через третьи ворота старый сенатор Ульпий и работорговец Даркон, глава корабельной монополии. Все рассматривали Луция, восхищались им, поздравляли с удачной речью в сенате и наградой. Только Ульпий молчал.
Авиола посадил Сервия Куриона в центре. Скользнул взглядом по гостям и, с трудом глотнув, выпучил глаза: восемь! Как голубей. Кто изменит?
Новости, которые сообщил Сервий, не предвещали ничего хорошего: шурин Авиолы Гней Помпилий, командующий испанским легионом, должен был на этих днях вернуться вместе с легионом в Рим. Но внезапно по приказу императора был отозван и переведен в Мавританию. Мы не можем теперь на него рассчитывать. Удалось узнать, что Марк Вилан, один из нас, был арестован за ростовщичество. Правда ли это? Он обратился к Юлию Вилану. Тот молча кивнул.
У Авиолы потемнело в глазах. За ростовщичество! Вилан давал взаймы под тридцать процентов, он, Авиола, часто и под пятьдесят! Несчастье приближалось скачками.
– Суд над Марком Виланом состоится перед апрельскими календами.
Знаете, что это означает, если к нему будут применены пытки?
– Марк скорее даст себя замучить, чем заговорит, – защищал брата Юлий.
– Кто знает? – усомнился Ульпий.
– Даже если он будет молчать, все равно плохо, – сказал Сервий. – Придет очередь следующего из нас, и скоро. – И, понизив голос, Сервий продолжал:
– Сенека был недавно у тирана на острове. Поговаривают, что Тиберий собирается вернуться в Рим!
Это было словно удар молнии. Все сенаторы побледнели, глаза повылезали из орбит. Страх сжал горло. Император вернется и расправится со своими противниками. Все, кто здесь сидит, погибнут под топором палача. Когда?
Сколько дней, сколько часов им еще остается?
– Он не сделает этого, – сказал внезапно Ульпий. – Он не вернется.
Уже несколько раз он стоял ночью перед воротами Рима и не решался войти в город. Он боится. Не войдет и сейчас…
– Не должен. Нужно спешить. Сделать все раньше его, – вмешался Сервий. И голос его, всегда такой спокойный, дрогнул. Он спрятал лицо в тени. В глазах, смотревших на Луция, появился страх. Сервий был человек мужественный, все это знали, он боялся не за себя, он боялся за сына.
Единственный сын, единственная надежда.
Луций теребил край тоги, избегая взгляда отца. В голове у него хаос.
События надвигались, а он мечется, сомневается, противоречия раздирают его.
Сервий распределял задания. Тиберия и Калигулу устранит центурия личной императорской охраны на Капри, которой командует преданный центурион Вар.
Макрона после совершившегося мы купим. Он служил императору, будет служить и нам.
Завтра в сенате Пизон внесет предложение, чтобы цены на хлеб были снижены и был отменен налог с заработка. Народ, который постоянно выступает против дороговизны узнает об этом. Пусть плебс видит, что о его благе заботится сенат, а не император! Народ надо склонить на нашу сторону во что бы то ни стало. Договоримся, друзья, если мы народу от имени республики что-то обещаем, то должны будем выполнить! Своим клиентам прикажем распространить, что республика сразу же созовет народное собрание и проведет выборы новых магистратов. Согласны? Теперь дальше. Бибиен и Вилан позаботятся о том, чтобы ростры, базилики и дома были обклеены пасквилями на императора. Все это можно будет списать за счет народа, который обычно всегда это проделывает. Ульпий вместе со мной составит список лиц, которых необходимо устранить немедленно. Всем, что касается легионов, распорядится Луций. Он даст задания верным нам или подкупленным центурионам. Они обеспечат окружение императорского дворца на Палатине, канцелярии Макрона и комендатуры преторианцев, а также захват курий, государственной казны в храме Сатурна и архива на Капитолии.
Завтра, когда весь Рим будет в Остии на торжественном празднике открытия моря, Луций перемостит шесть когорт своего сирийского легиона с Альбы-Лонги в Рим на Марсово поле. Там солдаты разобьют палаточный лагерь.
Когорты будут перемещены под предлогом торжественного парада, который состоится через три дня. Парад Макрон одобрил.
