Евпраксия - Антонов Александр Ильич (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Тебе, росс Тихон, придётся недели две подождать государыню, ибо она уехала к снятым местам в Венецию. — Но это была лишь часть задуманного обмана.
— Хорошо, государь, мы подождём, — согласился Тихон.
Но уже на другой день в казарму к русичам пришёл маркграф Деди и сказал Тихону, что тот должен немедленно ехать следом за Евпраксией.
— Примчал от неё гонец с вестью о том, что через неделю она уйдёт в плавание до Сицилии и дальше вокруг Италии до Рима, чтобы поклониться папе римскому. Ежели не успеете встретиться с нею, ждать вам до весны.
— Нет нам резону прохлаждаться здесь. Пойдём вдогон, — согласился сотский.
В тот же день Тихон оставил трёх воинов охранять добро Евпраксии и собрался в дорогу. Маркграф Деди дал ему проводника, и семь русичей отправились в путь, который придумал для них изворотливый Генрих. Сам он окунулся в заботы о войне. Для неё, как он считал, наступило благодатное время: убран с полей урожай, пополнилось за лето стадо скота, и войско голодать не будет. Он распорядился, чтобы отряды завербованных воинов были собраны под Вероной. Лишь только сборы закончились, затрубили боевые фанфары. Император и его маршалы встали во главе двадцати двух тысяч воинов и повели их на юг Италии. Так началась война, которая завершилась позорным поражением императора Генриха.
Но в начале войны удачи были на его стороне. Правда, доставались они с большим трудом. Уже через два дня войско Генриха подошло к крепости Матуа и осадило её. Над башней крепости развевалось розово-голубое знамя с тремя лилиями всем известной в Италии могущественной графини Матильды Тосканской. Защищал её граф Вельф-старший, тесть Матильды. У него в замке было чуть больше тысячи воинов. Однако крепость сама по себе казалась неприступной. И когда Генрих отправил своих воинов на штурм, защитники отразили его и нанесли войску Генриха большой урон. Этих штурмов было ещё шесть, но ни один не имел успеха. Если воинам Генриха удавалось подняться на стены, их уничтожали там. За два месяца осады Генрих потерял около двух тысяч воинов убитыми. И тогда он прекратил бессмысленные попытки и решил взять защитников крепости измором, обрекая их на голодную смерть. Оставив под Мантуа три тысячи лучников, Генрих повёл войска дальше на юг Италии. Но на его пути стояла ещё более мощная крепость — Минервиа. Генрих не отважился штурмовать её стены. Окружив её, он разрушил водоводы, снабжающие крепость водой, и обрёк её защитников умирать от жажды. Генрих терпеливо ждал победы. И она пришла. Первыми капитулировали защитники крепости Мантуа. 10 апреля 1091 года умирающие от голода воины, исполняя волю графа Вельфа, выкинули над крепостью белый флаг. А спустя месяц, за который над крепостью Минервиа не выпало ни капли дождя, умирающие от жажды защитники сдались на милость победителя. Император проявил милосердие. Отобрав у простых воинов оружие, он отпустил их по домам. Два графа-военачальника и три десятка рыцарей были взяты в плен и отправлены в Верону.
Победа окрылила Генриха, подняла его дух. Дабы закрепить её, он послал гонцов в Равенну к антипапе Клименту III и велел ему собирать какое только сможет войско и вести его на Рим. Сам послал маршала Ульриха с пятью тысячами конных воинов на помощь Клименту. Антипапе сопутствовала удача. Без боев и стычек с противником он привёл войско под Рим, лишь только подошёл Ульрих. Он овладел священным городом и заставил папу римского Урбана II бежать на юг Италии в землю Апулия. Из Рима Климент послал гонцов в крепость Миневриа с уведомлением о том, что папа Урбан низложен и что он ждёт императора на торжественную мессу. Генрих, однако, не исполнил просьбы своего верного друга. Пришла весть из Вероны о том, что императрица Адельгейда вот-вот должна разрешиться от бремени и принести дитя. Генрих не обрадовался этому известию. Он попытался вычислить срок родов и понять, кому принадлежало право отцовства: или боярину Родиону, или ему. И после долгих размышлений пришёл к выводу, что всё-таки он является отцом ребёнка. Оставив военные заботы, он поспешил с верным Деди и небольшим отрядом воинов в Верону. Примчали ко времени. На другой день по его приезде Евпраксия в муках и страданиях родила сына. Ей не показали новорождённого. Повивальная мамка, приняв дитя, тотчас унесла его из покоя, передала в надёжные руки, и он был унесён из замка в императорский дворец. Евпраксия в эти часы пребывала в беспамятстве. Она так и не узнала, что у неё родился мальчик.
Генрих недолго пробыл в Вероне. Покидая город, он взял с собой новорождённого, приставив к нему кормилице и мамок. Ещё, посоветовавшись с маркграфом Деди, он убрал охрану от даров, присланных Евпраксии, и завладел ими. Налюбовавшись вдоволь ценными мехами и шелками, перебрав-прощупав все золотые монеты, Генрих, восторгаясь своей щедростью, торжественно сказал:
— Любезный маркграф, я сегодня послужу Всевышнему, как никогда ранее.
— И в чём проявится твоя служба, ваше величество?
— По дороге в Минервиа мы заедем в два монастыря и сделаем щедрые дары. Пусть монахи служат Господу за наше здравие.
— Я всегда знал, государь, что вы щедрый человек, — Деди был безразличен к золоту, к деньгам, к тому же ему приносили хорошие доходы его имения, где бауэры выращивали виноград. Однако спросил: — Но в честь кого вы сделаете вклады? Не во имя же здравствующей императрицы?
— Полно, любезный, в честь врагов не делают вклады. — С того часа, как слуги Евпраксии побили его по воле императрицы, он считал её злейшим врагом. — И ты, пожалуйста, не упоминай при мне её имени.
Император сдержал своё слово. Из достояния Евпраксии он сделал вклады в монастыри в память о своей первой супруге императрице Берте. Он счёл это благородным поступком и гордился собой.
Завершив посещение монастырей, Генрих поскакал к войску в крепость Минервиа. Он был полон боевого задора и верил, что скоро добьётся полной победы над Матильдой Тосканской, войдёт во Флоренцию и сбросит с трона своего сына Конрада, вновь возьмёт под своё знамя Италию.
Прибыв к войску и собрав рыцарей, Генрих сказал:
— Друзья, вы знаете вкус победы, вы хорошо отдохнули. Теперь нам пора занести кулак над Тосканой и проучить дерзкую Матильду, дабы не выслушала против истинных рыцарей. Мы сломаем хребет врагу! — воскликнул одушевлённый Генрих.
Маршал Ульрих Эйхштейн, только что вернувшийся из похода на Рим, попытался выяснить планы Генриха.
— Ваше величество, вы куда намерены двинуть войско?
— Конечно же, на крепость Монтевеглио. Там главные силы графини Матильды Тосканской.
— Я бы не рисковал, — заявил Ульрих. — Граф Вельф-старший, которому удалось убежать от нас, помнит, почему потерпел неудачу в крепости Мантуа. И того не допустит в Монтевеглио. К тому же там главные силы графини Тосканской. Нам не сломить их.
— Полно, граф! Мы ведь тоже не те, что были год назад, — отозвался Генрих и спросил своего фаворита: — А ты как думаешь, маркграф, надаём тосканцам по шее?
— Я полагаюсь на ваш ум и воинский талант, ваше величество, — ответил льстиво Деди.
— Вот так-то, маршал, идти нам на Матильду! — завершил «военный совет» император.
И войско Генриха выступило к Монтевеглио. Путь им преградила полноводная река По. Переправились через неё лишь спустя сутки. А вдали уже виднелась грозная крепость. Она поднималась на высоком холме, её грозные башни подпирали небо. У бывалых воинов по спине пробежал озноб, страх леденил души. Они помнили, как штурмовали стены крепости Мантуа и сколько там положили жизней зазря. Многие ворчали:
— Не по зубам нам этот орех!
Но к крепости войско Генриха подошло без помех: не потревожили в пути летучие отряды тосканцев, не летели стрелы со стен. И крепость была окружена в первый же день. На этот раз Генрих, как и под Мантуа, отважился взять крепость штурмом. Хотелось ему доказать графине Матильде свою силу. Были построены десятки высоченных лестниц. Ночной порой их подтянули к стенам, а с рассветом сотни меченосцев вскинули их и пошли на штурм. Лучники прикрывали штурмующих стрелами. Но не дремали и осаждённые. На головы воинов Генриха посыпались камни, летели брёвна, лилась смола. Сотни воинов падали в ров на камни и там разбивались. Те, кто сумел-таки подняться на стены, погибали в схватках с защитниками, отважными и ловкими тосканцами.
