Даурия - Седых Константин Федорович (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
— Вот таким манером ты утрешь верховским нос. А иначе нечего и хлопотать напрасно, — закончил Семен.
Отъехав от него, Роман решил, что раз верховские мошенничают, то не стоит и связываться с ними. Пусть забирают себе и нынешний приз. Но скоро переменил свое решение и сказал, что он не он будет, если не удастся ему нынче перехитрить верховских. Вернувшись домой, Роман отправился к Герасиму, переговорил с ним, а потом пошел по своим дружкам. И в тот же вечер заручился согласием двенадцати человек. Назавтра он снова встретил Семена, и тот похвалил его:
— Молодчина! Теперь другой коленкор выйдет. Давно богачей осадить надо. Не одним им казаковать. Я сам с вами поеду, раз такое дело. Поднесем мы им пилюлю.
Когда наступил долгожданный прощенный день, Роман поднялся с постели задолго до света. Еще не успело выкатиться из-за сопок солнце, а у него уже был давно накормлен и напоен теплой водой конь, приготовлено все необходимое. Он сводил коня на короткую проминку и привязал к столбу на выстойку, а сам, чтобы как-нибудь скоротать медленно тянувшееся время, принялся в радостном возбуждении разметать в ограде перепавший за ночь снежок. Работая, он то и дело поглядывал на ясное, заметно пригревающее солнце и не раз мысленно просил его поторопиться.
С улыбинского крыльца был хорошо виден на приречной луговине снежный город. Политые с вечера водой стены и башни городка сверкали на солнце. Роман часто подымался на крыльцо поглядеть, не собирается ли там народ, не вьется ли уже над зубчатыми стенами трехцветный флаг. Но все еще было рано, и там только появлялись изредка забегавшие туда из улиц собаки.
За долгим и обильным праздничным обедом отец поднес Роману стакан водки и пошутил:
— Ну-ка, брат, хлопни для храбрости. Глядишь, и на коне крепче сидеть будешь.
Роман выпил, и у него приятно зашумело в голове, стало клонить ко сну. Не желая поддаться дремоте, он сразу же вышел на улицу. Взглянул из-под руки на городок, на стоявшее еще высоко солнце и решил пойти к Данилке Мирсанову. Данилку он нашел в огороде. Тот готовился седлать коня.
— Куда собираешься? — спросил он его.
— Надо же хоть раз по улице проехать, на народ посмотреть.
— Тогда подожди меня, поедем вместе.
Роман побежал домой седлать Гнедого.
Немного спустя они ехали с Данилкой по улице к церкви, помахивая нагайками и поглядывая по сторонам. Улица была полна народу. С бугра за церковью катались на больших санях девки. Словно огромный букет желтых, красных и белых цветов сверкали их полушалки, когда они падали с криками и смехом в сани. Под бугром, у ключа, дымилась наледь. Белый пар подымался в ясное небо. На Драгоценке весело синел тальник, и дальние сопки сияли на солнце, как сахарные головы.
Едва Роман очутился на улице, как праздничное настроение захватило его. Захотелось ему скакать на коне в снежную светлую даль, громко и упоенно петь. Он ударил Гнедого нагайкой и понесся в галоп по улице, крикнув Данилке:
— Не отставай!
Проскакав по улице из края в край, они заехали на обратном пути к Семену Забережному. Туда же скоро стали съезжаться и все остальные, кто решил на этот раз бороться с верховскими за приз. Собрались все четырнадцать человек. У Герасима оказалась с собой бутылка водки. Он попросил у Семена стаканчик и стал всех угощать водкой. Едва была опорожнена бутылка, как с улицы донеслись голоса ребятишек:
— Поехали!.. Поехали!..
Все заторопились из избы. Каждый знал, что атаман со свитой наконец отправился к городку. Оживленно переговариваясь, быстро отвязывали коней и вскакивали в седла.
Только выехали из ограды и построились по трое в ряд, как Семен, поднявшись в седле, предложил:
— Споем, что ли? Пусть богачи узнают, что мы не хуже их петь умеем, — и он затянул сильным, немного хриплым голосом:
И все остальные поддержали:
В проулке, ведущем к Драгоценке, встретились с верховскими. Их было человек тридцать. Ехали они двумя группами. Впереди одной был Платон Волокитин в косматой черной папахе. И тем и другим хотелось первыми попасть в проулок. Не желая уступать, и те и другие резанули коней нагайками и понеслись наметом, ломая строй. Первой влетела в проулок группа Платона. Повернувшись в седле, он крикнул низовским:
— Жидки ваши коняги! За нашими им не гоняться.
— Это еще видно будет, — запальчиво ответил ему Семен, сдерживая коня.
В это время хотел проскользнуть в проулок Алешка Чепалов со своими. Но Семен осадил его, рявкнул во все горло:
— Не лезь, вошь, вперед таракана, — и замахнулся нагайкой.
Алешка посторонился.
У городка подъезжавших казаков встречал Каргин, здоровался, приветливо улыбаясь:
— Здорово, орлы!
— Здравия желаем! — охотно отвечали ему.
В воротах городка и на зубчатых стенах уже толпились, запасаясь снежками, ребятишки, парни и даже девки. Роман взглянул туда и невольно вздрогнул. Он увидел там Дашутку. Она стояла на стене с глыбой снега в руках и что-то кричала толпившимся внизу девкам и молодухам; на щеках ее играл яркий горячий румянец. «Везде успеет», — с беспричинным раздражением подумал про нее Роман и в то же время почувствовал, что сегодняшнее состязание приобрело для него особую волнующую остроту. Нужно было постараться не ударить лицом в грязь.
Из поселка торопливо бежали и ехали опоздавшие. Никула Лопатин, яростно настегивая пегую кобыленку, вез в санях кучу подгулявших баб и все время кричал:
— Посторонись, народ! Старух на свалку везу.
А какая-то баба, обняв его за ноги, пела:
Шестью группами выстроились нападающие. От каждой улицы было по группе, а от Царской две. Казаки поглубже нахлобучивали папахи, обматывали лица шарфами, чтобы хоть сколь-нибудь уберечь себя от снежков. Зрители отхлынули назад, раздвинулись вправо и влево. Горяча коня, Каргин выехал вперед, окинул взглядом защитников городка:
— Эй, в городе! Готовы?
— Готовы! — разом отозвались оттуда десятки голосов. Каргин отъехал в сторону, на бугор. Роман видел, как Петрован Тонких подал Каргину дробовик. Каргин трижды махнул им над головой, призывая к вниманию. Роман потуже натянул рукавицы, подобрал поводья. Каргин поднял дробовик кверху. Раскатисто бухнул выстрел.
Свистя и гикая, казаки поскакали к городку. Из-под конских копыт полетели комья снега, глухо загудела мерзлая земля. Рядом с Романом очутился Семен Забережный. Он крикнул Роману:
— Платона берегись! — И обогнал его, жестоко настегивая коня.
Первым у ворот городка очутился брат Елисея Каргина Митька, и его же первого вышибли из седла сброшенной со стены глыбой. Потеряв всадника, конь его, лягаясь задними ногами, умчался в поселок. Следом за Митькой к городку подлетел низко пригнувшийся к луке седла Платон. Его осыпали тучей снежков. В одно мгновение стал он белым с головы до пяток, но по-прежнему настойчиво пробивался вперед. «Прорвется, однако, черт», с завистью подумал про него Роман и тут же невольно рассмеялся. Кто-то так ловко смазал Платонова коня глыбой в морду, что конь встал на дыбы и круто повернул назад, не слушая поводьев. Также тщетны были попытки и других оказавшихся впереди Романа казаков. Они отскочили назад, грозя кулаками весело хохотавшим защитникам. Громче всех смеялась Дашутка.
— Держись! — крикнул тогда не помня себя Роман и пустил Гнедого прямо в проход, где стояла на стене Дашутка в полушалке, осыпанном алмазной снежной пылью. Навстречу ему полетели тяжелые заледеневшие снежки, нанося чувствительные удары сквозь папаху и полушубок. Но он не обращал на них внимания и старался, низко пригнувшись, укрыть только лицо. Гнедой вел пока себя на славу. Он послушно несся вперед, сердито всхрапывая от каждого попавшего в него снежка. Стоявшие в проходе парни, запустив в Романа комья снега, поспешили посторониться, боясь попасть под копыта Гнедого.
