Вавилон - Фигули Маргита (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Но все, что он говорил, проходило мимо нее; она прислушивалась к тому, что делалось во дворе, — там кто-то спрыгнул с коня, звякнув коваными наколенниками.
Ни Устига, ни Нанаи больше ничего не успели сказать — в дверях появился Набусардар, как и в прошлый раз, в парадной одежде простого военачальника.
Первой его увидела Нанаи, и в охватившем ее смятении в ней родился проблеск надежды, что гонец окажется более милосердным, чем сам Набусардар. Вместе с тем она была разочарована, что Набусардар не приехал и на этот раз, она опять не увидит его.
Набусардар, продолжая играть роль посланца верховного военачальника, поздоровался:
— Привет вам!
Нанаи не нашла в себе силы ответить ему. Устига обернулся и, увидев перед собой халдейского военачальника, встал, почуяв недоброе. Набусардар не знал, на кого смотреть.
Он увидел Нанаи, и на этот раз она вовсе не казалась ему холодной и бесстрастной. Напротив, лицо ее светилось любовью, и он снова почувствовал ее власть над собой. Но долг повелевал ему сохранять хладнокровие. Он резко перевел взгляд на Устигу.
Несомненно, это он, святоша из Мемфиса, поражавший остротой своего ума. В высшем военном училище ему прочили блестящую карьеру, хотя с первого взгляда всех обманывала его внешность святого. Знавшие его не могли понять — за счет ума или изворотливости ему удалось так быстро добиться признания высокопоставленных египтян. Сколько зависти возбуждал тогда в Набусардаре этот юноша, но теперь он без долгих слов уберет его с дороги.
Устига непроизвольно положил руку на рукоять меча и ждал. Он узнал в пришельце Набусардара и понял, что минуты его сочтены. На лбу у него. вздулись жилы, выступившие над глубокими глазами, подобно утесам над бездонными озерами. Появление Набусардара встревожило его, но он настолько владел собой, что в голосе его, когда он заговорил, не было и тени волнения.
На чистом халдейском языке он ответил Набусардару:
— Привет и тебе, царский гонец.
Набусардара привели в ярость и спокойный тон Устиги, и его лицемерие, с которым он назвал его царским гонцом, хотя не мог не узнать Набусардара. Может, он и в самом деле не узнал его? Но на догадки времени не было, и Набусардар немедленно приступил к делу.
Он обратился к нему суровым тоном:
— Именем закона Халдейского царства ты, князь Устига, отныне пленник Вавилона.
Устига сжал губы и собрал всю свою волю. Он отлично понимал смысл происходящего. Мысль его лихорадочно работала в поисках выхода.
Набусардар прервал его размышления:
— Я требую, чтобы ты отдал мне свой меч.
— Ты должен взять его сам, — ответил Устига и, обнажив меч, встал против Набусардара.
Обнажил меч и Набусардар и, с силой взмахнув им в воздухе, устремился на противника.
Устига сперва уклонился от удара, потом стал стремительно наступать.
С лязгом сошлись клинки, из-за тесноты маленького помещения они то и дело оказывались в угрожающей близости от тел.
Сжавшись на постели, Нанаи наблюдала поединок. Минутами ей казалась в опасности то жизнь гонца, то жизнь Устиги. Острия клинков сплелись в клубок молний. Оказалось, что святоша превосходна владеет мечом, — не однажды во время поединка жизнь Набусардара висела на волоске. Устига молниеносно наносил удары, целясь то в голову, то в грудь противника. Набусардар отчасти устал после дороги, но главное, ему давно не приходилось орудовать мечом. В последние годы халдейские военачальники носили оружие только для украшения, тогда как персидская армия уже несколько лет вела войны. Единственным спасением Набусардара было призвать своих солдат. Он с трудом улучил момент и, приложив к губам трубу; дал сигнал.
В тот же миг в комнату ворвались солдаты.
Теперь не стоило большого труда схватить Устигу, который все не хотел сдаваться и упорно отбивался мечом. Все усилия были напрасны, он вынужден был уступить явному перевесу врага.
Набусардар, весь потный, с небольшим порезом на лбу, приказал связать Устигу.
Один из солдат плюнул Устиге в лицо — так поступали с побежденным врагом.
Нанаи тотчас вскочила с постели и, растолкав солдат, подбежала к Набусардару. Она напомнила ему, что Устига принадлежит к знатному роду, и потребовала, чтобы с ним обходились учтиво.
— Он наш пленник, — равнодушно отвечал Набусардар, — и мы можем делать, с ним что угодно.
— Не забывай, — не отступала Нанаи, — что ты всего лишь посланец верховного военачальника его величества и не имеешь таких прав, как Набусардар. Кроме того, я тоже имею право требовать, чтобы с пленником не случилось ничего плохого.
— Ты слишком заботишься о нем, — расхохотался он, стирая кровь со лба. — Знай, однако, что все, что тут делается и будет делаться, справедливо.
— Что ты задумал?
— Увидишь сама, дочь Гамадана, — сказал он холодно, — ты сейчас все увидишь сама.
Потом он обратился к солдатам и приказал:
— Привязать к коню!
Солдаты схватили связанного Устигу, а Набусардар с усмешкой сказал Нанаи:
— Я разрешаю тебе проститься с ним — это единственное, что я могу для тебя сделать.
Нанаи опустила глаза и закусила губы, но не нашлась, что ответить. Она подошла к Устиге и, став перед ним на колени, вытерла рукавом своего платья его лицо.
Устига смотрел на нее с немым упреком, с выражением бессильного гнева на лице.
Он понял, почему все это произошло. Нанаи любит в нем человека, но ненавидит врага. Потому она и подчеркнула, что родина для нее дороже всего, как и для любого в роду Гамаданов. Только это могло оправдать в его глазах ее предательство. Но ведь он был готов ко всему, и даже это вероломное нападение не очень удивило его. Накануне, когда он сделал Забаду и Элоса своими преемниками, он инстинктивно предвидел подобный исход. Забада и Элос продолжат его дело. Он жертвует жизнью ради родины, как жертвовал жизнью ради родной Персии каждый из рода Устигов. Он всегда готов отдать жизнь за родину, и теперь ему не о чем печалиться. На этом его деятельность кончилась. Несколько преждевременно, но, по крайней мере, его ждет смерть, какую он сам для себя избрал. Последний из Устигов достойно завершит историю своего рода, — значит, все в порядке.
Так он думал, но, когда Нанаи склонилась над ним, его решимость заколебалась.
Нанаи почувствовала, какая внутренняя борьба происходит в его душе, и прошептала:
— Князь…
— Нанаи… — произнес Устига, пытаясь улыбнуться.
— Князь… — тихо повторила Нанаи.
Ничего другого они не сумели сказать.
Набусардар издали наблюдал эту сцену. Желваки ходили у него на скулах. Потеряв наконец терпение, он повторил приказ:
— Привязать к лошади!
Солдаты бесцеремонно оттолкнули Нанаи — в их глазах она была всего лишь дочерью простого крестьянина — и потащили Устигу, туго перетянутого веревками. Затем конец длинной бечевы они привязали к седлу коня. Тело пленника будет волочиться по земле, Набусардар избрал для него такую казнь.
Между тем к дому Гамадана сбежалось полдеревни. Среди них были царские и эсагильские надсмотрщики, и здесь не выпустившие из рук палок и хлыстов. Кошка забралась на самый верх тростникового навеса и оттуда шипела и фыркала на солдат. В хлеву блеяли овцы, тревожно кричал петух. Старый Гамадан караулил солдатских лошадей и делал вид, что не имеет никакого отношения к происходящему. Когда крестьяне приставали к нему с расспросами, он отвечал, что по воле великого Энлиля в его доме творятся какие-то чудеса.
Сначала никто ничего не знал о связанном человеке. Среди собравшихся было немало тех, кто втайне ждал прихода Кира, и они с радостью вступились бы за Устигу. Но были и такие, в ком вдруг вскипела горячая халдейская кровь, и они принялись швырять в пленника камни, узнав, кто он.
Нанаи возмущало, что гонец, от имени Набусардара поручившийся за жизнь Устиги, теперь позволяет забрасывать его камнями и распорядился привязать его к лошади, чтобы покончить с ним.
Но до поры до времени Нанаи скрывала, что у ней на уме. Незаметно вернувшись к себе в комнату, она вытащила из-под матраца кинжал и, сунув его за пояс, направилась к Набусардару. В этот момент мимо нее пролетел камень и попал Устиге в ногу. Кто-то из толпы натравливал на пленника собаку.
