Бросок на Альбион - Торопцев Александр Петрович (книги бесплатно без .TXT) 📗

ОШИБКА ГАРОЛЬДА

Леофрик сдержал слово, Гарольд стал восприемником отца, был провозглашен графом Эссекским. Свое прежнее графство он передал Альгару, с кем совсем недавно находился в непримиримой вражде. Этот шаг молодого талантливого государственного деятеля говорил о многом: Гарольд не хочет распри на родной земле, он мудр и незлопамятен, он готов идти на компромисс, в ущерб себе, лишь бы в стране царили мир и согласие, процветание и спокойствие.

Гарольд был слишком гармоничным для столь напряженного, негармоничного времени. Этот вывод кому-то может показаться необоснованным, опрометчивым и необъективным. Этот приговор может оскорбить, как соотечественников – современников Гарольда, так и любого человека доброго сердца, но… что такое гармония в государственном смысле слова? Это – мир, это – справедливость. Гарольд в своей политике исходил именно из высшей справедливости и огромного желания примирить народы, пустившие на Альбионе могучие корни, сроднившиеся с землей Альбиона, но не породнившиеся друг с другом. Сын Годвина мечтал породнить народы, обитавшие на острове, или хотя бы примирить их. Зла он не хотел никому.

Гармония – это мир. Война – это дисгармония, хотя часто она служит средством достижения мира, гармонии. Не странно ли устроен мир? Не странно ли устроена гармония, к которой добраться можно лишь дорогами дисгармонии? И можно ли оправдать средства достижения цели – гармонии? Никто не знает, задавал ли себе подобные вопросы Гарольд, но решая даже самые путанные государственные проблемы, он искал средства, прежде всего, мирные, и только в исключительных случаях брал в руки оружие, вел войска в поход, бился с врагами не щадя себя. С каждым годом, с каждым днем его авторитет в стране возрастал.

Эдуард Исповедник относился к нему благожелательно, поощрял все его действия, чрезвычайно высоко оценивая сына Годвина как мудрого тонкого политика. Со стороны могло показаться, что с годами король медленно уходил от дел государства, передавая бразды правления Гарольду. Но это было не так. Эдуард продолжал свою игру, ни на секунду не упуская из виду самые важные дела.

Он все прекрасно понимал! Он видел, с какой грустной миной покинул Лондон брат Гарольда Тости, чувствовал, что этот буйный человек никогда не примирится с ролью второго человека в семье ли, в роде. Гарольд, получив права на графство отца, мог бы передать свое графство Тости. Он этого не сделал, понимая, что резкое возвышение их рода может всколыхнуть недовольных.

В 1054 году умер датчанин Сивард, правитель Нортумбрии, оставив после себя малолетнего сына Вальтеофа. Богатую область передали Тости. Эдуард не возражал, отправив Гарольда усмирять валлийцев.

Тот первым делом предложил противнику миром закончить дело, но, получив отказ, одержал блестящую победу, заключил с валлийцами договор о неприкосновенности границ, построил мощную систему укреплений, прибыл в Лондон в ореоле славы. Эдуард Исповедник принял победителя с благодарной улыбкой. Он не мешал возвышению первого советника и даже искренне радовался этому. Хочется тебе славы и авторитета, хочется власти – бери ее. Мне не жаль. Только вот брат твой, Тости, худо правит в Нортумбрии: нарушает обычаи, обложил огромными, непосильными налогами население, без суда, по своей воле и прихоти, расправляется с недовольными… Как бы в Нортумбрии не вспыхнул пожар.

Крут и жесток, беспощаден был Тости. Нортумбрийцы терпели его выходки, надеялись, что брат Гарольда угомонится. Нет! Тости казнил нескольких человек. Чаша терпения переполнилась. Люди направились в Йорк говорить со своим правителем. Большая толпа плохо вооруженных нортумбрийцев в тот день еще не думала о войне – сначала нужно было поговорить с Тости. Но правитель, узнав о том, какая огромная толпа приближается к замку, сел на быстрого коня и ускакал от греха подальше, как нашкодивший школяр. Бегство правителя разозлило народ. Окружив Йорк, люди ворвались в замок, перебили друзей и соратников Тости, захватили казну, склады с оружием. Через несколько часов многоликая, неуправляемая толпа, получив оружие, превратилась в организованное, пусть плохо обученное, но готовое драться войско. Безоружная толпа – это толпа. Настроение у нее меняется хаотично, в любую минуту она может с неистовым ором броситься на штурм любого бастиона, но вдруг под воздействием какой-либо силы, а то и крика, а то и визга, отпрянуть назад, рассеяться, развеяться, как труха соломы под порывом ветра. Безоружная толпа – это хаос. Вооруженная толпа – это уже не хаос. Это огромная сила, которую, впрочем, далеко не все вожди могут использовать.

Нортумбрийцы, почувствовав тяжесть мечей и дротиков, копий и луков в руках, первым делом собрались на большой совет. Говорили недолго. Лишили Тости полномочий правителя Нортумбрии, объявили его вне закона, избрали правителем Моркара сына Альгара. Моркар собрал войско и выступил против Тости, разгромил его в быстром сражении, погнал на юг.

Брат Моркара Эдвин обратился за помощью к валлийцам, те с удовольствием вступили в его войско наемниками, присоединились к нортумбрийцам.

И только теперь король решил заняться проблемой Нортумбрии, послал туда Гарольда. Очень вовремя: пламя войны полыхало там вовсю.

Гарольд имел прекрасное войско, кроме того у брата Тости было много людей, опытных, вооруженных. Но первый советник короля воевать против соотечественников не стал, предложил им переговоры. Он и в этом сложном деле остался верен своим принципам, своей конечной цели: счастье и процветание сограждан. Нортумбрийцы приняли предложение. Ни у кого из тех, кто присутствовал на переговорах, не было ни малейшего сомнения в том, по чьей вине вспыхнула война, но с какой страстью, с каким тактом пытался Гарольд доказать правоту Тости! Нортумбрийцы с уважением выслушали первого советника короля, но отвергли все его попытки примирить их с бывшим правителем.

– Мы родились свободными, – заявили они. – Мы воспитывались в свободе. Несправедливости, жестокости мы не потерпим. Передай это королю.

Гарольд исполнил просьбу нортумбрийцев, закончил дело миром. Все – воины и мирные жители, знать и простолюдины – были благодарны ему за то, что он не поддался искушению силой оружия решить спор, а интересы страны поставил выше интересов своего рода, своего брата, в лице которого он приобрел заклятого врага. Тости уехал во Фландрию, на родину жены.

В семействе Годвина разгорелся огонь войны, пока еще никому невидимый, но очень опасный для всех обитателей острова. Как относился к Гарольду и к Тости Эдуард Исповедник? Можно ли сказать или даже предположить, что король мог служить своего рода ветром, раздувающим пламя внутрисемейной распри? Нет! Он был мудрее. Он делал свое дело… ничего не делая!

Эдуард, если не знал наверняка, то чувствовал душой, что внутренние распри среди народов Альбиона неизживны, что справиться с этим тысячелетним злом не способен ни он сам, ни Гарольд, никто из соотечественников… Никто из соотечественников. Может быть, Эдуард Исповедник был слишком слабым, невоинственным человеком, чтобы так отчетливо, так зримо увидеть Альбион в широком тысячелетнем срезе истории и сделать этот вывод слабых людей – вывод верный. Может быть, правы те, кто называет его слишком вялым и слишком неподходящим королем в столь ответственный период истории, но стоит повториться, многие ходы его, как политического деятеля и короля могущественного государства, были глубоко продуманы и взвешены.