Капитан Темпеста - Сальгари Эмилио (книги полностью бесплатно TXT) 📗
У грека, как мы видим, явилась та же самая мысль, что и у Латинского, и более других осуществимая при данных обстоятельствах. Вступить в открытую борьбу с турецким экипажем было, разумеется, совершенно невозможно, поэтому злополучным пленникам не оставалось другого исхода: или покориться своей горькой участи, или же прибегнуть к хитрости ради своего спасения.
— Ну, что же вы скажете на это? — осведомился грек, видя, что все кругом молчат.
— Я думаю, что если поджечь галеру, то мы все изжаримся на ней, — ответил Перпиньяно.
— Я не в трюме подложу огонь, — пояснил Никола. — Мы пролезем в люк и подожжем там запасные канаты и паруса. Остальное сделается уж по указанию самих обстоятельств.
— Хорошо. А как же мы выберемся отсюда, когда в межпалубном пространстве, быть может, поставлена стража? — спросил Перпиньяно.
— Свернем ей шею — вот и все! — недолго думая, решил дедушка Стаке.
— Когда мы дойдем до рейда, по вашему расчету, Никола?
— продолжал Перпиньяно, не слушая старика.
— Не раньше полуночи. Сейчас ветер очень слаб, и мы идем тихо, — отвечал грек. — Здесь с вечера обыкновенно бывает затишье.
— Ну, а каким образом мы спасем герцогиню и виконта?
— Таким же, как и себя самих: посадим и их в шлюпку. Мы плывем почти под самым берегом, так что живо доберемся до него в шлюпке… Боюсь только, как бы у нас не вышло недоразумение с Мулей-Эль-Каделем. Его невольник наверное добрался до своего господина…
— Ну, этот славный турок во всяком случае не доставит нам никаких неприятностей, — заметил дедушка Стаке. — Давайте теперь прежде всего осмотрим наше помещение, а потом станем придумывать, как поудобнее выбраться из него,
— добавил он, вставая.
За ним поднялись и все остальные и, пользуясь тем, что трюм был освещен небольшим окном, легко дошли до люка, открывавшегося в межпалубное пространство.
— Ба! Да тут даже и не заперто! — с удивлением вскричал старый далмат, видя, что люк свободно поднимается от простого нажима его руки. — Что бы это значило?
— А это значит, что я снял железный болт — вот и все, послышался в ответ чей-то насмешливый голос.
Из уст пленников вырвался единодушный возглас изумления:
— Ренегат!
— Да, он самый, пришедший от герцогини, чтобы освободить вас, — продолжал тот же голос.
Через мгновение поляк спустился с лесенки и очутился посреди пленных, которые скорее готовы были схватить его за горло и задушить, чем поверить его словам.
— Вы… вы хотите освободить нас! — вскричал дедушка Стаке. — Изволите шутить, господин польский медведь! Но предупреждаю вас, что ваши штуки с нами могут обойтись вам очень дорого.
Поляк пожал плечами и серьезным голосом сказал лейтенанту:
— Поставьте одного из ваших людей возле трапа для наблюдения. Турки не должны знать того, что я должен вам сказать, иначе я лишусь своей шкуры…
— Эль-Кадур, — обратился Перпиньяно к арабу, — стань вот тут на часах. Как только заметишь, что кто-нибудь приближается к люку, извести нас.
Араб поклонился и неслышно подкрался к трапу, около которого и притаился.
— Теперь можете говорить безбоязненно, капитан, — предложил венецианец поляку.
— Вы тут составляли заговоры, не так ли? — начал Лащинский.
— Мы?! — вскричал старый моряк, делая негодующее лицо.
— Да, вы. Я ведь слышал, как вы говорили…
— Это правда, мы говорили, но только о луне, решая вопрос, правда ли, что на ней изображены пара глаз, нос и рот…
— Будет тебе балагурить, моряк, — прервал с досадой Лащинский. — Не время дурачиться… Вы задумали поджечь галеру? Да? Сознайтесь…
— Значит, вы подслушали! — с тревогой спросил лейтенант.
— Да, я ясно слышал ваши последние слова… Но не пугайтесь, пожалуйста: ваше намерение вполне совпадает с моим…
— Как! Разве и вы… — начал было Перпиньяно, но Лащинский перебил его.
— Да, и я решил поджечь галеру и уже условился об этом с герцогиней, — сказал он. — У вас, Никола, кажется есть трут и кремни? Да?
— Есть-то есть. Но…
— Ну, вот и отлично. Вполне одобряю ваш замысел. Выйдя отсюда, я вновь запру вас сверху, а ночью приду и опять открою люк.
— Постойте, синьор, — вмешался неугомонный старый моряк, сильно недоверявший поляку. — Кто или что поручиться за вашу честность по отношению к нам? Может быть, вы только хотите подвести нас под турецкие кривые сабли, чтобы услужить своим новым господам? Чем вы докажете противное?
— Если бы я хотел вам зла, то мог бы сделать это, не приходя сюда. Стоило бы мне только привести кого-нибудь сюда послушать вашу беседу, и делу был бы конец, — возразил Лащинский. — Но я хочу не убивать вас, а, напротив, спасти от смерти, угрожающей вам. Даю вам в этом честное слово.
— Раз вы даете слово помочь нам, мы готовы на какую угодно отчаянную выходку, лишь бы спасти герцогиню и ее жениха, — ответил за всех Перпиньяно.
— Следовательно, вы согласны действовать заодно со мной?
— Да, синьор, Лащинский.
— Позвольте, господа, — вмешался Никола. — А как теперь ветер? — обратился он к Лащинскому.
— Так слаб, что галера идет не больше двух узлов в час,
— ответил поляк.
— Так что мы придем на рейд.
— Не ранее утра, если ветер вдруг не усилится.
— На каком мы теперь от него расстоянии?
— Да приблизительно милях в сорока.
— Этих сведений мне достаточно.
— Тебе достаточно, а мне нет, — снова заговорил Стаке.
— Я хочу еще знать, есть ли стража в кубрике?
— Должно быть, нет, потому что я ее не видел, — сказал Лащинский.
— А где находится склад парусов и других запасных предметов? Можете вы мне это сказать?
— Могу, я все разузнал: склад этот находится в носовой части, возле большой каюты.
Старик вздрогнул.
— Но ведь тогда мы сожжем герцогиню, если подложим огонь в этом месте! — воскликнул он.
— Нет, герцогиня будет возле своего жениха, на другом конце галеры, — возразил Лащинский. — Я все это уже предусмотрел. Можете спокойно поджечь все запасные предметы, дедушка Стаке. Никто ничего не заметит, пока огонь не пробьется наружу. И будьте уверены, что в нужное время ваш люк будет отперт… Ну, пока до свидания.
С этими словами поляк повернулся к своим собеседникам спиной и, не торопясь, поднялся по лесенке вверх, где задвинул над люком железный болт.
— Синьор, вы доверяете этому ренегату? — спросил старый шкипер венецианца, когда Эль-Кадур вернулся на свое место, не имея больше надобности стоять на часах.
— Мне кажется, что на этот раз он не обманывает, — сказал Перпиньяно. — Почем знать, может быть, в его душу проникло раскаяние…
Спустя полчаса после этой беседы двое слуг в сопровождении четырех флотских солдат, вооруженных кривыми саблями и пистолетами с зажженными фитилями, принесли пленникам ужин, состоявший из куска солонины, оливкового масла и черного хлеба.
Когда ужин был окончен, Перпиньяно предложил своим сотоварищам заснуть немного, чтобы в свое время быть вполне бодрыми. Все были согласны, что его совет хорош, и улеглись, как попало, на полу, подложив под головы верхнюю одежду. Не прошло и нескольких минут, как вся компания, укачиваемая мерным ходом корабля, уже крепко спала, несмотря на удручавшие ее заботы.
Первым после нескольких часов сна проснулся дедушка Стаке. Вокруг было совершенно темно, как в могиле.
— Ах, черт возьми, сколько же времени мы продрыхли! — вскричал он, сразу вскакивая на ноги. — Вставайте, сони, а не то проспите и свободу, и жизнь! — продолжал он, расталкивая товарищей.
— Вы все готовы? — спросил Перпиньяно пленников.
— Все, все! — послышалось в ответ.
— Ну, так идем.
Ощупью, держась друг за друга, пленники осторожно взобрались по трапу. Дедушка Стаке был впереди, уверяя, что видит в темноте не хуже, чем днем. Толкнув люк, старик убедился, что он поднимается так же свободно, как в первый раз, когда они так неожиданно столкнулись в этом месте с поляком.
