Гарольд, последний король Англосаксонский - Бульвер-Литтон Эдвард Джордж (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Эван и де-Гравиль, спускаясь с горы, услышали громкие голоса и остановились, обернувшись назад. Они видели, как толпа сбегала вниз, но на том месте, которое они оставили, были видны только концы пик, поднятые мечи и быстрое движение голов.
– Что это все значит? – спросил де-Гравиль, схватившись за меч.
– Молчи! – прошептал Эван, страшно побледневший.
Вдруг среди невнятного гула раздался голос короля, грозный и гневный, но ясный и звучный; затем наступила минута молчания, потом воздух огласился лязгом оружия, криком, ревом и шумом, которые невозможно описать. Но вот снова раздался голос короля, но уже неясный и невнятный. Смех ли это был или стон?
Опять все смолкло. Монах стоял на коленях и молился, а рыцарь, дрожавший, как в лихорадке, вынул из ножен меч. Воцарилась мертвая тишина, концы копий торчали неподвижно в воздухе... Вдруг снова послышался крик, но уже не такой резкий, как прежде, и валлоны стали приближаться к тому месту, где стояли послы.
– Им приказано нас убить, – пробормотал рыцарь, прислонясь к скале, – но горе первому, кто подойдет ко мне на расстоянии моего меча!
Толпа быстро шла вперед. В ней находились три предателя. Старик держал в руке длинный шест, на конце которого была надета отрубленная, истекавшая кровью голова Гриффита.
– Вот, – сказал он, подойдя к послам, – вот ответ Гарольду. Мы идем с вами.
– Хлеба, хлеба! – вопила толпа.
А три предателя шептали злорадно:
– Мы отомщены!
VIII. СУДЬБА
ГЛАВА 1
Спустя несколько дней после убийства несчастного Гриффита саксонские корабли стояли на якоре в широком устье Конвея. На небольшой передней палубе самого красивого корабля стоял Гарольд перед королевой Альдитой. Великолепное кресло с высокой спинкой и балдахином было приготовлено для дочери Альгара, а за ним стояло множество валлийских женщин, наскоро избранных для ее прислуги.
Альдита не садилась; стоя возле победителя своего покойного супруга, она говорила:
– На горе пробил тот час, когда Альдита покинула палаты своих отцов и свою родину! Из терна был сплетен венец, который надели на ее голову, и воздух, которым она дышала, был пропитан кровью. Иду сюда одинокою, бесприютною вдовою, но я опять ступлю на землю моих предков и снова буду вдыхать воздух, которым я наслаждалась в детстве. Ты, Гарольд, стоишь предо мною как образ собственной моей молодости, и при звуках твоего голоса пробуждаются мечты минувших дней. Да хранит тебя Водан, благородная душа: два раза ты спас дочь своего грозного противника Альгара – в первый раз от позора, потом от голодной смерти. Ты хотел спасти от смерти и моего супруга, но небо было разгневано, и пролитая им кровь моих земляков взывала о мести... Разоренные и сожженные им храмы вынесли ему приговор со своих опустевших жертвенников. Я возвращусь к отцу и братьям; и если им дорога жизнь и честь дочери и сестры, то они никогда не поднимут оружия против ее избавителя... Благодарю, Гарольд, за все сделанное для меня и молю Бодана, чтобы он дал тебе счастье и сохранил от бед.
Гарольд схватил руку королевы и прижал ее к губам. В этот момент Альдита была так же хороша, как в молодости: волнение окрашивало ее щеки ярким румянцем и придало блеск глазам.
– Да сохранит тебе Бог жизнь и здоровье, благородная Альдита! – ответил Гарольд. – Скажи от моего имени своим родным, что ради тебя и Леофрика я готов быть им братом и другом, если только это не будет противно их желанию. Действуй они со мной заодно, Англия была бы ограждена от всех врагов и опасностей. Когда время залечит раны, нанесенные тебе в прошлом, то пусть расцветет для тебя снова радость в лице твоей дочери, которая уже ждет тебя в маркарских палатах. Прощай, благородная Альдита!
Сказав это, граф еще раз пожал руку королевы и спустился с корабля в свою лодку. Когда он плыл к берегу, рог затрубил по снятию якоря; корабль выпрямился и величаво выплыл из гавани. Альдита неподвижно стояла на прежнем месте, следя глазами за шлюпкой, уносившей предмет ее тайной любви.
На берегу Гарольда встретил Тости с де-Гравилем.
– Право, Гарольд, – проговорил, улыбаясь, Тости, – не много труда стоило бы тебе утешить хорошенькую вдову и присоединить к нашему дому Мерсию и Восточную Англию.
По лицу Гарольда промелькнуло выражение легкого неудовольствия, но он смолчал.
– Замечательно красивая женщина! – сказал де-Гравиль. – Прелесть как хороша, несмотря на то, что она сильно похудела от голода и загорела на солнце. Неудивительно, что кошачий король не отпускал ее от себя!
– Де-Гравиль, – начал Гарольд, желая сменить тему разговора, – так как со стороны валлийцев больше нечего опасаться, то я намерен сегодня же вечером отправиться в Лондон... Дорогою мы с тобой поговорим кое о чем.
– Неужели ты так скоро уезжаешь?! – воскликнул де-Гравиль с изумлением. – Я думал, что ты сперва постараешься совершенно покорить этих непокорных валлийцев, разделишь землю между танами и настроишь, где нужно, крепостей... Например, вот это место чрезвычайно удобно для постройки крепости... Вы, саксонцы, должно быть, только умеете покорять, а не удерживать за собою завоеванное!
– Мы ведем войну не для того, чтобы завоевать что-нибудь, а просто с целью самозащиты. Мы не умеем строить крепостей, и я прошу тебя не упоминать моим танам о разделе земли... Я не желаю делить добычу. Вместо убитого Гриффита будут управлять его братья. Англия отстояла себя и наказала напавших на нее: чего ж ей еще надо? Мы не желаем следовать примеру наших предков, силой основавших новую родину... Противозаконная борьба кончилась, и все должно опять идти своим чередом.
Тости взглянул с какой-то ядовитой усмешкой на рыцаря, который молча последовал за Гарольдом, обдумывая его слова.
В крепости Гарольда дожидался гонец из Честера, прибывший известить о смерти Альгара, единственного соперника знаменитого графа. Эта весть вызвала в сердце Гарольда сильную печаль: отважные люди всегда симпатизируют друг другу, как бы они ни враждовали между собой. Но потом его утешила мысль, что Англия избавлена от самого опасного подданного, а сам он – от последней помехи к достижению цели. «Теперь надо поспешить в Лондон! – шептало ему честолюбие. – Нет больше врагов, нарушавших мир этого государства, которое теперь будет процветать под твоим правлением, Гарольд, так, как оно раньше еще никогда не процветало... Ты теперь будешь с триумфом шествовать через города и села, которые ты избавил от новых нашествий горцев, сердца народа и войска уже принадлежат тебе всецело... Да, Хильда действительно ясновидящая; я сам убеждаюсь, что она была права, когда сказала мне, что после смерти Эдуарда все единодушно воскликнут: «Да здравствует король Гарольд!»
ГЛАВА 2
Гарольд с де-Гравилем следовали в Лондон за победоносным войском, флот отплывал к месту своей постоянной стоянки, а Тости снова вернулся в свое графство.
– Теперь только я могу благодарить тебя за твое великодушное содействие во время борьбы с Гриффитом! – начал Гарольд. – Теперь же я могу заняться и последней просьбой моего брата Свейна, и горячими мольбами матери, проливающей горькие слезы о своем любимце, Вульфноте. Ты, кажется, мог убедиться, что твоему герцогу нет больше основания задерживать заложников у себя. Сам Эдуард скажет тебе, что он достаточно уверен в добросовестности рода Годвина и не нуждается больше в гарантии... Не думаю, чтобы герцог Вильгельм отправил тебя передать мне письмо умершего, если б он не был намерен проявить справедливость нашему семейству.
– Полагаю, что ты не ошибаешься, граф Гарольд, – ответил де-Гравиль. – Если я не ошибаюсь, то герцог Вильгельм очень хочет видеть тебя лично и удерживает Хакона и Вульфнота только для того, чтобы ты сам прибыл за ними.
