Славянский меч (Роман) - Финжгар Франц (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Исток спустился с дерева.
— Уж не открыли ли они наш град?
— Торопятся! Везут важные вести! Едем назад!
— Подождем, отдохнем еще немного! Как взойдет луна, Радо выведет нам навстречу коней, глядишь, еще что-нибудь услышим или увидим!
Юноши растянулись на мху, поели овечьего сыра, закусили сладкими кореньями и завели удалую беседу.
На землю быстро опускалась ночь. На востоке уже поднималась бледная луна. Ее худой лик словно еще опасался прощального пламени солнечных лучей. Конский топот давно смолк.
— Пошли! Сварун велел воротиться к ночи, — уговаривали юноши.
Но Исток не спешил домой. С юным упрямством радовался он возможности покомандовать — впервые в жизни. И прославиться — привезти в лагерь побольше важных новостей. Потому и не заботило его отцовское распоряжение.
— Обождем еще! Когда Радо придет с лошадьми, побудьте здесь, а я постараюсь пробраться за теми тремя к самому мосту.
— Смотри, мост сторожат. Попадешься.
Исток рассмеялся так громко, что его товарищи стали озираться по сторонам.
— Да пощадит тебя Морана! Не рискуй, Исток! Что, если Стрибог [25] донесет твой озорной смех до ушей Хильбудия! Что, если духи разбудят в лесу вурдалаков и они собьют нас с пути и заманят в чащу!
Юноша, сказавший это, невольно полез за пазуху: мать повесила ему на шею три огромных кабаньих клыка, чтобы они оберегали его от сглаза и духов.
Исток повалился на спину, и луна осветила полную сомнений улыбку на его лице. «Морана, духи, вурдалаки, — шептали его губы. — Могут ли они повредить мне? Вера отцов… и все-таки… Почему Хильбудий их не боится?..» Он закрыл глаза, прижал ко лбу скрещенные руки и стал горячо молиться Святовиту, который чует все четыре ветра, видит темной ночью и смотрит на яркое солнце, не щурясь…
— Тра-та-та!
Все разом вскочили.
Снова: «Тра-та-та-та…»
Издали доносились звуки трубы.
В одно мгновенье Исток оказался на верхушке дерева. Напряг свои соколиные очи, вонзил их в темную точку за Дунаем, откуда прежде поднимался дым. Луна освещала окрестности. В ее бледном свете он увидел, будто сверху сыплются сверкающие искорки. Их все больше, больше, они движутся к реке.
— Хильбудий идет с войском!
Исток соскочил с дерева, юноши бросились вниз по склону.
— Эх, Радо бы сюда! — шепнул Исток и помчался сквозь кусты.
— Слышишь, волк завыл!
— Радо близко! Скорей к нему!
Со всех ног бросились они туда, откуда доносился волчий вой. Время от времени один из них отзывался на него, «волк» отвечал, все ближе и ближе подходили они друг к другу. Вскоре послышалось фырканье лошадей и шелест травы. Они перевели дух и пошли шагом. Вдали уже виднелись черные тени, быстро двигавшиеся по равнине.
— Друзья! Вам за моим конем не угнаться! Ведь вы знаете, лучше его нет во всем лагере. Вы доберетесь до дому только к утру, а мне надо быть там раньше, чтобы поднять воинов и выйти навстречу Хильбудию!
Едва успел он это сказать, как рядом заржали кони. Исток птицей взлетел на своего вороного. Тот встал на дыбы, повинуясь воле хозяина. Взметнулась по ветру грива, и быстрее мысли конь помчался по равнине. Несколько раз он замедлял бег, словно спрашивая, к чему такая гонка. Но Исток натягивал поводья и так стискивал его коленями, что вороной храпел. И тогда благородное животное почуяло, что дело нешуточное, что речь идет о жизни и смерти.
Чудесный конь — его подарил Сваруну предводитель гуннов — опустил голову, ноздри его раздувались, белая пена клочьями летела во все стороны, деревья молниями мелькали мимо. Исток приник к шее коня, слился с ним в одно существо, лишь длинные его кудри плыли в воздухе да хвост рысьей шкуры бился по крупу коня.
Путь показался Истоку в два раза длиннее, чем днем. Изредка он тревожно поглядывал на звезды, не миновала ли полночь. Потом снова подстегивал коня, шепча ему в уши слова, полные любви и благодарности, и они мчались вперед, не разбирая дороги.
Долго ехали они вдоль реки по ущелью. Вот-вот должны были появиться огни, но река уходила влево, а за поворотом снова вставал глухой лес. Конь начал ржать и задыхаться. Исток почувствовал, что тот напрягает последние силы. Выдержит ли он? Пришлось перейти на шаг. Ребра коня вздымались, мышцы дрожали от напряжения, он шел, низко опустив голову, и хрипел. С брюха его клочьями падала пена.
Исток озабоченно осматривал местность. Утром он скакал, не обращая внимания на окружающее. И теперь не мог припомнить ни одного дерева, ни одной ложбины, которая подсказала бы ему, далеко ли еще до дома. Скорее вперед!
Он обнял коня за шею и приник к его уху, пообещав самого лучшего зерна, если тот поспешит и быстрее доставит его домой.
Вороной дважды с силой ударил копытом о землю, напрягся, вытянул шею и помчался вихрем.
Еще поворот. Вдали показались огни.
— Град!
Юноша стиснул коня коленями. Загудела земля, затрещали сухие ветки, огни приближались.
Ущелье перешло в широкую котловину. С бешеной скоростью спустился туда конь — мокрый, покрытый, словно снегом, белою пеной. Стража услыхала его. Взметнулись и замигали факелы. Будто свалившись с облаков, выскочил Исток на середину лагеря.
— Хильбудий, Хильбудий идет! — дико закричал он.
Шатры ожили, зашумели воины, затрубили рога. Вороной задрожал и, забившись в судорогах, повалился возле костра, из ноздрей его хлынула горячая кровь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Когда Асбад покинул шатер Хильбудия, весь лагерь был уже на ногах. Сотники проверяли готовность отрядов, Хильбудий сам осмотрел тяжело и легко вооруженную пехоту, выстроил конницу и проверил ее снаряжение; у многих воинов он проверил, хорошо ли наточены копье и меч.
Все ожидали, что в полночь начнется переправа через Дунай. Кони были накормлены и оседланы, солдаты в полном вооружении лежали на соломе, кое-кто дремал.
Но Хильбудию не хотелось идти на риск. Самых быстрых своих всадников отправил он через Дунай, чтобы разведать, где находится Сварун и, главное, — где его стада.
Юстиниан сообщал, что полководец Велисарий [26] одерживает над вандалами одну победу за другой, что он взял город Карфаген в Африке, что король вандалов Гелимер [27] собирает последние остатки своих отрядов, которые храбрый Велисарий разобьет в мгновение ока. Поэтому после Нового года он, Юстиниан, намеревается устроить в Константинополе великое торжество — триумф Велисарию. А для этого ему нужны деньги и продовольствие. Поскольку Хильбудий денег добыть не может, пусть он позаботится о мелком и крупном скоте, чтобы было чем угостить в столице армию и народ в день праздника. Надо скорее напасть на славинов, отнять у них скот и спешно пригнать его в столицу. Письмо было подписано: Юстиниан, победитель аланов, вандалов, повелитель Африки.
Письмо огорчило Хильбудия. Разумеется, он ненавидел варваров — славинов, но у него хватило благородства почувствовать, что такой поход унизителен для настоящего воина. Пока он покорял грабителей-славинов, пока он имел дело с большой армией, его радовала воинская удача. Но сейчас славины укрощены. Они спокойно пасут скот на своей земле, зачем же ему, солдату и полководцу, нападать на пастухов?
Нет, не по душе был Хильбудию предстоящий поход. Он послушно выполнял приказ своего государя, но в глубине души искренне желал, чтобы не пришлось убивать пастухов, а этого не миновать, если они окажут сопротивление.
Итак, Хильбудий выслал передовые посты за Дунай и в ту ночь, а также на другой день ожидал донесений. Войско стояло в лагере, наблюдая, как набегают тени на лоб полководца. К вечеру стали возвращаться лазутчики. Первые из них ничего не обнаружили. Но те трое, что промчались мимо Истока, схватили в лесу молодого славина. Он долго не хотел говорить. Тогда солдаты подвесили его за руки и за ноги между двумя деревьями, разложили снизу огонь и стали прижигать ему спину горящими угольями. Не выдержав мук, он рассказал, что за горою находится град Сваруна, что Сварун собрал большие стада и хранит в крепости много богатств. Он скрыл, что под стадами подразумевает воинов-славинов, объединившихся с антами [28], а не овец и коров, надеясь таким образом обмануть самонадеянного Хильбудия; пусть бы он взял с собою лишь часть войска, — славинам легче будет его победить. Когда полумертвый юноша умолк, византиец пронзил ему сердце мечом, и лазутчики возвратились в лагерь.